Арина вздохнула. Всё может быть. Только почему этой отцовской возлюбленной не было на похоронах? Хотя… Может, и была? Сколько народу было с работы! Бухгалтерия, менеджеры, системные администрации, служба безопасности, секретарши. Она вполне могла быть кем-то из них.

— Как думаешь, она даст о себе знать? — спросила Арина.

Жанна пожала плечами. Зачем это теперь?

Максим Литвинов, известный в шоу-бизнесе как Макс Гром, устало наблюдал, как на стол одна за одной ложатся пятитысячные купюры. Он не считал. На вечеринках у Олега Думинского они играли не первый раз. Он никогда не обманывал. Внизу в гостиной подрёмывали ребята из «Марципана». Макс скосил взгляд на фотографию на столе: очень красивая блондинка с ярко-голубыми глазами. Едва он увидел её, не смог забыть. Что-то было в ней, этой незнакомке, манящее, притягательное. Фото было старое, женщине, должно быть, уже скоро полтинник, но её юный облик настолько привлекал Макса, что в последнее время он не мог думать ни о ком другом. Это было забавно. Как в старом фильме, где парень влюбился в статую. Забавно и глупо. Он — известный на всю страну музыкант. Его приглашают выступать на все концерты: от камерных полу-квартирников до сборных монстров в честь государственных праздников. Гибкий Гром смог угодить всем: и народу, и власти, найдя золотую середину в своём творчестве. Его хрипловатый голос, проникающий в сердце и сурового брутала, и нежной девицы, звучал на всех радиостанциях. И, странно было бы лукавить: любая девушка сочла бы за честь оказаться в его постели. Не сказать, чтобы Макс гордился этим, но иногда пользовался своей славой для маленьких мужских удовольствий. А вот эта красотка зацепила по-настоящему. Да так, что напоминала о себе в самое неподходящее время. Иногда Максу казалось, что он видит её среди зрителей в каком-нибудь клубе или на улице в то время, пока он ждал зелёного сигнала светофора, и каждый раз ему хотелось бросить всё, подбежать к ней, заглянуть в лучистые голубые глаза, зарыться лицом в светлые волосы и утонуть в её любви.

— Вот, — закончил считать деньги Олег, — всё как договаривались. Тютелька в… — он пьяненько икнул, — тютельку.

Олег панибратски похлопал Макса по плечу. Тот собрал со стола деньги и положил их в рюкзак.

— Спасибо, Олег. Звони, если что.

В последний раз бросив взгляд на фото, Макс вышел из кабинета Думинского. Как же ему не хотелось оставлять образ своей воображаемой любимой в доме этого бездельника, прожигавшего миллионы отца-бандита! Ему всегда казалось, что этому ангелу не место в клоаке, полной похоти и порока. Уходя, Макс мысленно обещал прекрасной незнакомке, что заберёт её отсюда, чтобы найти для неё более достойное место.

Они возвращались в гостиницу вместе с Егором. Егор был закадычным другом Макса с раннего детства. Вместе они ходили в музыкальную школу и на плавание, вместе собирали пластинки известных рок-музыкантов, вместе мечтали о создании своей группы. Для «Марципана» они придирчиво выискивали талантливых молодых людей, которым отзывалось видение их творчества. И обязательно тех, кто был честен и открыт. Они не ошиблись. Редко, какой творческий коллектив мог похвастаться таким постоянством состава и дружественной атмосферой.

— Тебе не надоело мотаться в Вологду каждый раз по зову этого Думинского? — зевнув, спросил Егор.

— Егич, я сам смертельно устал, поверь, — не отвечая на вопрос, отозвался Макс. — Отоспимся и поедем завтра в Москву.

— И? — Егор не сдавался.

— Он платит. Хорошо и без обмана.

— Никогда не замечал в тебе пристрастия к баблу.

— Ну не помешает же?

Против этого было не поспорить.

— Не помешает, — кивнул Егор. — Неужели это всё?

Что Макс мог ему ответить? Даже лучшему другу он не говорил о своей любви к таинственной незнакомке с фотографии. Её прекрасные голубые глаза заставляли его каждый раз отмахивать шестьсот километров по первому звонку Думинского. Макс покосился на друга. Или сказать? Пожалуй, он сочтёт его сумасшедшим.

— Если я тебе кое-что расскажу, ты ржать не будешь? — осторожно спросил он Егора.

Тот с опаской глянул на Макса.

— Только не говори, что ты гей, и у вас с Думинским нежные отношения.

Макс хмыкнул. Интересно работает фантазия у его приятеля.

— Не до такой степени, — ответил Максим. Всё-таки он решился. Держать столько времени в себе этот бред он уже устал. — У Олега в кабинете стоит фотка в рамке. Старая. Наверное, годов девяностых. На ней — девушка. Офигительная красавица. Я никак не могу перестать о ней думать.

Егор заржал, как конь.

— Тьфу на тебя, Макс. Эта девушка, наверное, бабушка уже.

— Дурак ты, Егич. Мне интересно узнать, кто она.

— Может, мать Думинского. Чего не спросишь-то?

Макс пожал плечами.

— Неудобно как-то.

— Неудобно спать на потолке — одеяло падает. Интересно, так спросил бы. Подумаешь!

У Егора так легко всё выходило. И правда, чего он не поинтересовался у Олега, кто эта красотка? Может, когда он узнает, что ничего таинственного в ней нет, она покинет, наконец, его мысли? Ведь глупо будет думать о конкретной женщине из девяностых? Чьей-то мамаше или тётке, или одной из любовниц Думинского-старшего? Ладно, при следующей встрече он обязательно всё узнает.

— Только не говори, что мы ради этой твоей бабенции ездим за тридевять земель потешить самолюбие бандитского сынка.

Макс промолчал. Звучало по-идиотски, конечно, но от правды не уйти. Егор картинно закатил глаза и простонал:

— О, не-е-е-ет!

Макс невольно улыбнулся. Пусть думает, что хочет. Егор — настоящий друг. Он не будет потешаться над ним, разве что безобидно подкалывать, не растрезвонит другим ребятам из группы и уж, тем более, журналистам. Максу полегчало после того, как он поделился своей тайной с другом. Теперь он не выглядел абсолютным идиотом в своих собственных глазах. Всё стало как-то проще и перестало казаться мистическим и таинственным. Надо будет просто спросить у Думинского, кто эта женщина, и флёр загадки улетучится, освободив мысли Макса от странных мечтаний.

***

Жанна ждала этого момента два года, и прекрасно знала, какой подарок она сделает себе на восемнадцатилетие. Она собиралась, смакуя каждую деталь: с утра спа с массажем, маникюр и педикюр летнего мятного цвета, тщательный макияж и продуманно уложенная причёска. Последний нюанс — духи: по маленькой капельке ненавязчивого лёгкого запаха в укромные уголки тела. Надев новенький комплект кружевного белья, Жанна покрутилась перед зеркалом. Налила себе бокал лёгкого белого вина.

— Красавица, — доверительно шепнула она своему отражению и звякнула бокалом о зеркало. — С Днем рождения, Жанна. Самая сексуальная, прекрасная и желанная женщина…

Доехала она быстро. Всю дорогу улыбка не сходила с её уст, а ножки в туфельках на высоких шпильках отбивали тихую дробь по полу такси. Вот и номер. Всё как было указано в сообщении: 216. Как мило. 21 июня. День её рождения. Самый длинный день и самая короткая ночь. Какая глупость. Уж она постарается, чтобы эта ночь стала длиннее всех, что были до этого.

Жанна толкнула дверь. Она была не заперта. Сердце радостно забилось. Её ждут. Она шагнула внутрь, бросила на пол сумочку и, на ходу снимая лёгкое платье, двинулась к постели.

Дэн лежал на спине и наблюдал за ней плотоядным взглядом. Он был уверен, что рано или поздно это случится. Девочка выросла. Теперь можно.

Он и забыл, каково это, быть с девственницей. Впрочем, Жанна была вполне уверена в себе. Она вела себя раскованно и подчинялась любым его желаниям. Ни капли не стесняясь, она просила его о ласках, о которых читала в интернете, чутко реагировала на его прикосновения и поцелуи, призывно выгибала спину и двигала бёдрами. Лишь только немного напряглась от мимолётной боли, и тут же снова расслабилась, радостно отдавая Дэну всю себя. Дэн не ошибся. Эта Жанка — просто огонь. Подождать стоило.