И вот наконец он добрался до вершины и осторожным движением, достав доллар из крепления, приложил его к столбу. Потом засунул банкноту в карман комбинезона. Зацепившись рукой за вершину столба, мальчик посмотрел вниз на толпу, стараясь разглядеть маму или дядей. Крики донесли до Джима его имя, но, оглядывая лица кричавших, он не находил ни одного из знакомых. Позднее дядя Зино скажет ему, что он был похож на опоссума, улыбающегося им с ветки дерева. И как потом, намного позже, Джим заметит, что добрую половину людей, собравшихся с округи, он воспринимал как единое целое.

Единственный человек, которого разглядел Джим с вершины столба, был Пенн. И, к своему удивлению, он отметил, что Пенн улыбался и хлопал в ладоши, будто был рад, что Джим, а не он сам, добрался до вершины столба и выиграл приз. Пенн помахал Джиму, и в ту же секунду у Джима появилось неприятное чувство из-за того, что он выиграл деньги. Мальчик соскользнул с шеста вниз, где его ждали мама и дяди. Последние так сильно похлопывали его по спине, что она едва не разболелась.

– О, Джим, – сказала мама, – твой отец тобой бы очень гордился.

Дядя Эл подхватил его в охапку и посадил себе на плечо. Куда бы он ни посмотрел, люди везде улыбались ему и хлопали в ладоши. Он чувствовал себя как король, которому аплодирует весь мир. Он проверил карман, чтобы убедиться, что доллар там.

Джим возвращался домой, спускаясь с холма и держа доллар над головой двумя руками, так чтобы мама и дяди лучше его видели.

– Гордишься собой, мальчик? Есть такое дело? – спросил дядя Корэн.

Джим запел:

– А у меня доллар! У меня – доллар!

– Ну и будет, Док, – дяди не любили хвастаться.

А Джим все пел и пел:

– Я победил Пенна Карсона! Я победил Пенна Карсона!

– Джим, – предупреждающе проговорила мама.

– Да, это так! Я победил эту деревенщину!

– Джим! – воскликнула мама.

И она, и дяди остановились и грустно посмотрели на Джима. Дядя Зино опустился на одно колено и подозвал Джима:

– Иди-ка сюда, Док.

Джим опустил руку и засунул доллар назад в карман. Когда он приблизился к дяде Зино, тот схватил его за плечо и посмотрел ему в глаза.

– Ну хорошо, – сказал дядя Зино. – Ты победил Пенна Карсона. А знаешь ли ты – почему?

Джим покачал головой.

– Ты победил, потому что большую часть скользкого сока он собрал на свой комбинезон. И по этой причине столб у тебя был уже не такой скользкий. Ты выиграл, потому что он тебе помог.

– Никто ничего не добивается один, сам по себе, – добавил дядя Эл.

– Это правда, – согласился дядя Корэн.

– Подумай, где бы мы с тобой были сейчас, если бы не дяди, – сказала мама. – У тебя бы ничего не было в этом мире.

– Ты понимаешь? – спросил дядя Зино.

Джим кивнул.

Дядя Зино развернул его и слегка похлопал по заду.

– А теперь идем домой.

И, когда Джим снова двинулся с холма к дому, ему отчасти стало стыдно за прежнее хвастовство и за злорадство по отношению к Пенну, которому, как он сам себе сейчас признался, завидовал. Но, с другой стороны, впечатление о том, что он победил, Пенна было слишком свежим. Каждый раз вспоминая, как он смотрел вниз со столба, а толпа выкрикивала его имя, мальчик заново чувствовал, как кровь быстрее течет в венах при одной мысли о своем триумфе. И, пока он спускался с холма, эти два разных Джима спорили между собой. Один из них хотел быть мальчиком, поведение которого бы одобряли дяди, а другой беззвучно напевал про себя: «У меня – доллар! У меня – доллар!»

Сначала Джим и дядя Зино обогнали старый грузовик, с грохотом катившийся по шоссе в сторону Нью-Карпентера. Авраам помахал им из окна, когда они проезжали мимо. Потом они проехали мимо заключенных. Двое худых белокожих мужчин, обгоревших под солнцем до цвета земли, с рубашками, обвязанными вокруг голов в виде тюрбанов, выкапывали вместе с долговязыми рабочими ямы для столбов. Заключенные были прикованы друг к другу цепями за лодыжки, но Джим не видел это до последней минуты, пока грузовик их не миновал. В этот момент один из заключенных посмотрел на него, и на какой-то миг глаза их встретились. Пока Джим, сидя в грузовике, уезжал все дальше и дальше от заключенных и наблюдавшего за ними сонного охранника, их фигуры уменьшались в заднем стекле. Ему стало немного не по себе. Он подумал, что эти заключенные, которые с каждой новой выкопанной ямой все ближе и ближе подходят к Элисвиллу, скованы цепью лишь друг с другом, только и всего.

После заключенных они миновали конусообразные, равномерно расположенные груды земли, отмечавшие места уже выкопанных заключенными ямок. В каждом углублении будет установлен высокий черный столб, и к нему подведут провода, по которым в Элисвилл пойдет электричество. Эти заключенные, которых дядя Зино прозвал Корэн и Элл, выкапывали ямы все лето, однако ни в одну из них столбы так и не поставили.

Был субботний день бабьего лета, день такой яркий и теплый, что Джиму захотелось поваляться в траве и порезвиться. Они с дядей Зино ехали в Нью-Карпентер с опущенными окнами грузовика. Деревья на дальней стороне поля были золотистыми, желтыми и оранжевыми и, если Джим зажмуривал глаза, походили на огонь в западной прерии. Дядя Зино, как обычно, должен был встретиться с мужчиной по поводу собаки. Джим пообещал дяде Зино, что он поможет ему посадить собаку в грузовик.

За три мили от Нью-Карпентера они, въехав на возвышенность, впервые увидели невдалеке длинную колоннаду из черных столбов, которые, как великаны, надвигались на них. Перекладины, к которым будут крепиться провода, торчали по обе стороны столбов как короткие, негнущиеся руки.

– Вот и хорошо, – сказать дядя Зино, – похоже, они приближаются к нам.

Он притормозил и подъехал к обочине шоссе рядом с кучкой земли, обозначающей последнюю пустую яму перед начинающейся за ней линией столбов. Они с Джимом вышли из кабины и, обойдя грузовик, прошли вперед посмотреть. Столбы казались Джиму живыми, неясная угроза содержалась в их высоте, величественной и тонкой, будто они замерли и стоят тихо только потому, что он смотрит сейчас на них. Джим заметил, что, если сдвинуть голову немного в сторону, все столбы исчезнут из поля зрения и останется только один. Склонив голову на одну сторону, а потом быстро – на другую, можно сделать так, что вся их линия завиляет перед глазами, как хвост. Как только грузовик Авраама подкатил к их грузовику, Джим прекратил свои эксперименты: он не хотел, чтобы Авраам застал его за детскими забавами. Авраам подъехал прямо к дяде Зино и остановился, даже не съехав с шоссе.

– Мистер Макбрайд! – прокричал он, перекрывая шум грузовика. – Вы не сломались? Вам нужна помощь?

– Нет, Эйби, спасибо, – отозвался дядя Зино, указывая на столбы. – Мы просто смотрим.

Авраам кивнул, помахал рукой и уехал. В грузовике у него были две корзины яблок. Джима немного злило, что Авраам будет в Нью-Карпентере в то же время, что и они с дядей Зино. Он втайне все еще не простил Аврааму то, что в день рождения Джима ему досталась хорошая мотыга.

– Думаю, на следующей неделе они поставят столб в эту яму, – сказал дядя Зино, подтолкнув ногой кусок доски, прикрывающий углубление. – Давай-ка проверим, хорошо ли справляются со своей работой эти заключенные.

Он нагнулся и отодвинул доску. Яма в земле была такой глубокой, что Джиму понадобилось время, чтобы присмотреться и разглядеть дно.

– Это хорошая яма, – заключил дядя Зино. Она на дне точно такого же размера, как и наверху. Плохие копатели делают ямы, которые наверху шире, чем внизу. А в такую яму столб не установишь.

Джим внимательнее рассмотрел яму и постарался запомнить сказанное дядей Зино. Он всегда относился к словам дяди Зино с вниманием и старался запоминать все, что тот говорил о работе.

– Похоже, что она глубиной в восемь-девять футов, – сказал дядя Зино, поглядывая на Джима. – Хочешь проверить, какая у нее глубина?