– Джим, сказал дядя Эл. – Я хочу, чтобы ты знал, что мы никому ничем не обязаны. Мы за все платим сразу. Ты это понимаешь?

– Да, сэр.

– Просто я хотел, чтобы ты это знал.

– Да, сэр.

Джим подумал с минуту и указал на океан:

– А наша река – там?

– Где-то там, – ответил дядя Эл. – Но я не хотел бы отправляться на ее поиски.

– Я тоже, – согласился Джим. Он подумал еще немного и спросил:

– А этот океан доходит до Бельгии?

– Думаю, что доходит. Совсем немножко, – ответил дядя Эл.

– Почему ты убил этого грифа?

– Сам не знаю. Просто не мог видеть, как он сидит на лошади.

– Ох, – вздохнул Джим.

– Не нужно было убивать. Я просто не подумал. Он ведь делал то, что грифы и делают.

– Да ничего страшного, дядя Эл.

– Никогда не глумись над несчастьем другого, Джим.

– Я не буду.

– Это ни к чему хорошему не приводит. Бог поставит тебя на место. Если ты пользуешься его благосклонностью и при этом смотришь на других свысока. Это как проклятие. Это все равно что упоминать его имя всуе. Ты это понимаешь?

– Да, сэр.

Дядя Эл снял шляпу и вытер лицо внутренней стороной рукава.

– Длинная у нас получилась поездка. Правда, Джим?

– Да, сэр.

– Я уже готов ехать домой и сидеть дома. А ты не хочешь сначала зайти в воду?

– Нет.

– А я думаю, надо попробовать.

– Мне не хочется.

– Только немного, – сказал дядя Эл. – Я здесь – тебя не унесет. А когда мы вернемся, то можем сказать Зино и Корэну, что мы заходили в Атлантический океан.

Дядя Эл снял туфли и носки и оставил их на песке. Закатав штанины комбинезона, он повел Джима к самому краю, туда, где сначала одна волна, а потом другая заскользили по их ногам. Вода оказалась теплее, чем Джим предполагал. Рыбки, еще крошечнее, чем пробегавшие в голове мысли, плавали у ног; но стоило Джиму пошевелить пальцами, как рыбки мгновенно исчезли. Джим подумал, что в этой воде, наверное, есть часть той самой реки, которая текла по полям его дядей. Может быть, дядя Корэн и дядя Зино смотрели на свою реку в то самое утро. Может, они намочили свои банданы в воде и отерли ими пот с лица. Держась за руку дяди Эла, Джим закрыл глаза и постарался представить себе Бельгию. Он так старался, что закружилась голова, а вода тем временем плескалась у его ног. Но, когда он открыл глаза, перед ним был только океан, вода, мощно вздымавшаяся ввысь.

– Хотелось бы приехать сюда снова, – сказал дядя Эл. – И не откладывать надолго.

– И мне тоже, – согласился Джим.

Утром повеяло школой. Еще вчерашнее утро пахло летом: росой, травой, созревающим на полях урожаем. А это утро уже несло с собой запахи книг, карандашей, белых, как мел, ластиков, обещая конец длинных, медленно текущих дней. Во время завтрака сладкий, пропахший новизной воздух щекотал Джиму ноздри. Все теперь будет двигаться быстрее, он это точно знал. Мальчик выпил последние несколько глотков молока из стакана и отодвинулся от стола.

– Что ж, – сказал он как можно убедительнее, – лучше мне уже пойти в школу.

При этих его словах мама и дяди отодвину стулья от стола и встали.

– Пойду возьму свою шляпу, – заявил дядя Эл.

– А посуду я помою, когда мы вернемся домой, – сказала мама.

– Ничего страшного не случится, если лавка сегодня откроется немного позже, – заметил дядя Корэн.

– Вот и хорошо, – сказал дядя Зино. – Можем отправляться.

– Подождите-ка минутку, – проговорил Джим. – А куда это вы все собираетесь?

Дядя Зино, казалось, смутился.

– Мы собираемся в школу. С тобой.

– Со мной? – гневно проговорил Джим. – Почему это вы со мной идете в школу?

– Хотим познакомиться с твоей учительницей, – объяснил дядя Эл.

– И посмотреть твой класс, – сказала мама.

– И со всеми твоими маленькими друзьями познакомиться, – добавил дядя Корэн.

Джим смотрел на них с ужасом. Даже первоклассники не приходили в школу в сопровождении всей семьи. Он представил, как входит во двор школы, а за ним хвостом идут мама и все дяди, будто свора собак, которая, отказываясь ему повиноваться, не возвращается домой по его приказу. Джим уже слышал, как все ребята в новой школе смеются над ним. Он вспыхнул при одной мысли об этом.

Дядя Зино выглядел очень расстроенным.

– В чем дело, Док? – проговорил он. – Ты не хочешь, чтобы мы пошли с тобой в школу?

Джим, открыв рот, переводил взгляд с одного лица на другое. Мальчик не хотел задеть их чувства, но и идти с ними в школу он тоже не желал. Он в конце концов уже в четвертом классе!

Не успел он что-либо еще сказать, как хихиканье, очень похожее на птичий голосок, вырвалось из маминого рта. А потом и дядя Корэн, который до сего момента, вероятно, едва сдерживался, хрюкнул как поросенок. Ну а когда дядя Зино и дядя Эл затряслись от смеха, Джим понял, что никто и не собирался провожать его в школу. Еще минута, и он затерялся среди дядей, которые роем закружились вокруг стола, торопя его, направляя к двери, и их поддразнивающие голоса и смех слились в единый, неразборчивый шум. Мама вручила ему тетрадь и бейсбольную перчатку, а дяди, подхватив его, перебросили через крыльцо и спустили вниз по ступеням.

Когда Джим дошел до шоссе, он оглянулся назад. Мама и дяди махали ему с крыльца.

– Веди себя хорошо, – прокричал дядя Зино.

– Учись старательно, – добавила мама.

– Будь внимательным, – вступил дядя Эл.

– Не валяй дурака, – заключил дядя Корэн.

– Пока! – прокричал Джим, помахав рукой. – До свидания!

А когда он отвернулся и посмотрел на холм в сторону школы, ему на какой-то момент захотелось не делать больше ни одного шага, чтобы остаться там, где он только что был, и никогда оттуда не уходить.

Никогда в жизни Джим не видел, чтобы в одном месте собралось так много ребят. Ученики из пяти небольших школ, на замену которых построили эту школу, ученики первой ступени средней школы – все окружили его во дворе. Сначала Джим не увидел никого из знакомых. Но вскоре его самого отыскал в толпе четвероклассник из его старой школы Бастер Бернет, а вместе с ним они нашли Крауфорда Уилсона из их старой школы, увидели Ларри Лоутера, кузена Бастера, которого Ларри знал по церкви, и друга Ларри Дэнниса Дина, с ним Ларри ходил в школу в Санни-Вью. Все вместе они уже выглядели внушительной группой, чтобы, не опасаясь старшеклассников, стоять в школьном дворе.

Джим был счастлив, что вокруг него так много мальчишек. В летние дни он почти не встречался с детьми. Было приятно, когда другие мальчики стали спрашивать его, что им делать и куда пойти, как будто они уже тайно здесь встречались и выбрали его главным.

Джим еще раньше знал, что в бейсбол он играет лучше Бастера с Крауфордом и может их обогнать. Он прикинул также, что Ларри Лоутер полноват, а потому нерасторопен, а Деннис Дин маленький, что позволяет ему обойти и этих двоих. И еще он заметил, что стал выше остальных мальчишек. Но Джим не расценивал это как повод задирать и дразнить других. Он был из тех ребят, на которых остальные смотрят с уважением, и относился к такому своему положению очень ответственно. Джим заявил, что, по его мнению, во время перемены нужно попробовать поиграть в бейсбол. Все мальчики по очереди похвалили его перчатку и примерили ее. Они надевали ее на руку и делали движения, как краб клешней, будто ловили невидимый мяч.

В восемь часов ровно новый директор, мистер Данлэп, вышел из дверей главного входа и, подняв руки, как пророк Моисей, утихомирил огромную толпу учеников, снующих у ступеней школы. Начав с учительницы первого класса, приятной женщины по имени мисс Лэтен, он по очереди представил всех учителей и зачитал списки детей по классам. После этого ученики выстроились и проследовали в здание школы за учителями.