– Поезд с солдатами, – сказал он.

– Что? – спросил Дэннис Дин. – В поезде – солдаты?

Прозвенел звонок. Ребята подхватили свои учебники.

– Ты же слеп, как крот, – сказал Джим.

– А мне и не нужно ничего разглядывать. У меня есть третий глаз.

В начале пятого года учебы Джим уже сидел на уроке истории, когда в дверь вошла Крисси Степпе. Каждый день она садилась за парту прямо перед ним. И это была еще одна, хотя и совершенно иная причина, из-за которой Джим считал, что уроки истории – его любимые. Глядя, как она проходит по классу, Джим двигал свою парту вперед, пока она не стукнулась о спинку стула Крисси. Он открыл учебник истории, мало заботясь, на какой странице, и подтолкнул его вперед таким образом, чтобы он тоже уперся в спинку стула. Когда она подошла, Джим открыл рот, чтобы что-нибудь ей сказать, но она даже не взглянула на него, и он закрыл рот, не успев и придумать, что бы такое произнести.

Опустившись на стул, Крисси наклонилась вперед, завела руки за шею, подхватила снизу волосы и, чтобы не прижать их к стулу, отбросила назад, через верхнюю перекладину, едва не задев Джима по лицу. Они рассыпались на страницах его открытой книги – именно на это он и надеялся. Джим сидел и смотрел на них, разинув рот. Волосы Крисси практически закрыли страницы с рассказами о блокаде Уилмингтона во время Гражданской войны[17].

Мисс Браун, которая учила маму и всех троих дядей и, как подозревал Джим, Моисея и Арона, шаркающей походкой вошла в класс до того, как прозвонил звонок, и начала проверять по списку. Она была высокая, сутулая и худая, как ручка швабры. Сколько бы ученики ни жаловались, мисс Браун никогда не дожидалась звонка, а сразу начинала проверять по списку. Большая часть ее учительской жизни прошла в двух-трех школах, где не было электричества, и она, очевидно, так и не поняла, зачем нужен звонок, или просто-напросто отказывалась принимать во внимание его существование. Когда она дошла до имени Джима, он громким голосом сказал: «Присутствует». Ему нравилось говорить «присутствует» вместо «здесь», ибо это раздражало его дружков, и Дэнниса Дина особенно, – он считал, что так говорят только учительские любимчики.

В этот день темой урока были первые исследования европейцами Америки, но внимание Джима было чрезвычайно рассеянным. Вместо этого он с настойчивостью сосредоточенного на одном предмете школьника изучал проблему отражения света в черных волосах Крисси. За день до этого Джим отметил, что, когда солнце падает на них под определенным углом, они загораются всеми теми насыщенными цветами, которые получаются в призме, висящей на окне в кабинете физики. Сегодня он хотел проверить, не игра ли это его воображения. Джим рассматривал их так близко, что взгляд его расфокусировался, и очертания комнаты на какой-то миг расширились, и все стало огромным. Он вдруг почувствовал себя микроскопически крошечным существом, плывущем в капле воды. Но в этот момент волосы Крисси, казалось, обрели бесконечную глубину, а также теплую и роскошную пространственность, в которую, казалось, можно было упасть и затеряться. Откуда-то издалека донеслось до него произнесенное мисс Браун слово «конкистадор». «Р» у нее всегда вибрировало, а букву «а» в конце слова она так растягивала, что многие ученики подсмеивались над ее произношением. Но Джиму казалось, что это звучит романтично и очень подходит для приключений: в самый раз для тех людей, которые переплывали океаны и бродили по загадочным джунглям в поисках затерянных золотых городов. «Конкистадор» – проговорил Джим шепотом, растягивая «а» на конце слова. Он подался вперед, совсем немного, и слегка склонил голову в направлении солнечного света, падающего из окна.

Вот так. Есть.

Все цвета спектра вспыхнули в волосах Крисси, засветившись надеждой еще не открытых звезд. Джим сидел очень тихо, затаив дыхание, понимая, что попал в волшебное место, где невозможно надолго задержаться. Цвета и огни закружились вокруг него по своим собственным орбитам. Он был уверен, что знает нечто такое о Крисси Степпе, о чем не знает больше никто и, возможно, больше никто во всем мире никогда и не узнает. Джим, конечно же, сомневался, что Баки Бакло, будучи таким простофилей, знал хоть что-нибудь о волосах Крисси. Однако стоило ему подумать о Баки Бакло, как краски в волосах Крисси замигали и исчезли, а размеры комнаты, закружившись, обрели прежнюю величину. Джим снова оказался в Северной Каролине, в Элисвилле, за партой, на уроке истории, где учебник его закрывали волосы девочки, которую он едва знал и которой, возможно, он не нравился. А у мисс Браун тем временем люди Понс де Леона[18] пробирались через болота Флориды, пока в конце концов не провалились, так как легкие их были забиты комарами, не вдыхать которых они не могли. У них не было выбора. Они так и не открыли фонтан молодости[19].

Джим вздохнул.

Он открыл тетрадь и написал: «КОЖ З.СИФ» печатными буквами в верхней части чистого листа. Затем он написал: «КРАСНЫЙ ОРАНЖЕВЫЙ ЖЕЛТЫЙ ЗЕЛЕНЫЙ СИНИЙ ИНДИГО ФИОЛЕТОВЫЙ». Он посмотрел на написанное и понял, что это вряд ли ему поможет подготовиться к тесту по истории. Он заставил себя переключить внимание на мисс Браун, которая от Понс де Леона перешла уже к Эрнандо де Сото[20]. Джим записал «де Сото» в тетради.

– Мы, жители Северной Каролины, – сказала мисс Браун, – говорим с объяснимой гордостью о сэре Уолтере Рэли[21] и о потерянной колонии, о бедной Вирджинии Дэар, родившейся на жестоких берегах Нового Света, о которой потом ничего не было известно. Но о чем мы постоянно умалчиваем, возможно, по той причине, что мы потомки английских переселенцев, – так это об экспедиции великого Эрнандо де Сото в начале сороковых годов пятнадцатого века в то самое место, которое сейчас называется Северная Каролина. Это произошло за годы до того, как наш любимый Рэли был рожден. Вы можете сколько угодно искать в учебнике по истории, что у вас на парте, но не найдете ни одного упоминания об экспедиции де Сото в Тархил-Стейт. Почему так происходит? Дети, я не знаю. Большинство решений, принятых Рэли, кажутся мне не просто нелогичными, а довольно загадочными. Но, повернись история немного по-иному, этот урок сегодня проходил бы полностью на испанском языке. Вы не находите это странным?

Мисс Браун все это казалось забавным. Она положила руку на грудь и фыркнула; лицо ее раскраснелось.

– О, боже! – сказала она. – Muy bueno[22].

Джим написал в тетради «СК» рядом со словом «де Сото». Это по крайней мере был факт, достойный запоминания.

– Позвольте мне рассказать вам одну историю, – продолжила мисс Браун оправившись.

Ну вот, начинается, подумал Джим.

– Моя бабушка по матери выросла недалеко отсюда, под Трионом. Ее семья владела небольшой плантацией, от которой впоследствии благодаря ее потомкам по мужской линии не осталось и следа – все им удалось промотать, до последнего клочка земли. А тогда у семейства моей бабушки были во владении рабы. Немного, полагаю, не более десяти одновременно, так как плантация была небольшая. Но таких плантаций у них имелось несколько. Один из этих рабов, старик по имени Биг Уокер, сказал тогда моей бабушке – маленькой девочке, что в то время, когда он еще был молодым человеком, на соседней плантации плуг его наткнулся на стальной шлем и прекрасный меч. И шлем, и меч были испанского происхождения, а это неоспоримо доказывало, что де Сото проходил не просто на западе Северной Каролины, а через нашу часть запада Северной Каролины. И шлем, и меч Биг Уокер, естественно, передал своему хозяину, в чьей собственности они находились, пока не началась война между штатами. По рассказам моей бабушки, когда этот джентльмен ушел воевать на стороне Конфедерации, он заново закопал шлем и меч, дабы эти артефакты не попали в руки какому-нибудь фуражиру-янки в его отсутствие. Увы! Он никому не сказал, где именно закопал эти сокровища, и откапывать их после войны уже не вернулся. Как я понимаю, они до сих пор спрятаны где-то в Полк-Кантри, ожидая, кто откроет их заново.