Исследовать было что. Поместье находилось в отдалении от предместий города, буквально десять минут пешком, посреди небольшой рощицы неизвестных мне деревьев с свисающими плетями веток. Территория поместья была довольно значительная и уж точно больше, чем мне показалось в первый раз.

Дело не ограничивалось одним Т-образным особняком. Неподалеку был сверкающий купол оранжереи и какие-то хозяйственные пристройки, а за домом был разбит сад.

Насколько я разобрался, тут стояла середина весны — и все равно трава разрослась так сильно, что мне было видно ориентиры только тогда, когда я вставал на задние лапы.

Сад был полностью запущен — среди травы попадались сухие ветки и остатки сгнивших плодов. Зато по раскидистым ветвям очередных непонятных деревьев было так удобно и интересно лазить…

Хозяйственные строения меня не заинтересовали — опустевший одноэтажный дом для прислуги — прохладный, темный и неприветливый. Пахло пылью и крысами. Сарайчик был заполнен хозяйственными инструментами — от лопат до молотков с гвоздями. Крысами пахло гораздо сильнее.

А вот оранжерея меня заинтересовала. Это была красивая полусферическая постройка радиусом так метров двадцать, с выложенными камнями дорожками и аккуратными клумбами. Но произраставшие тут растения умерли, некоторые сгнили, некоторые высохли. Лира выкинула то, что сгнило и собрала высохшие растения, делая маленький запас и спасая семена. Теперь в оранжерее было пусто. Только случайно занесенная вездесущая трава уже начала прорастать. Тут пахло сеном, душистыми травами, специями, теплой землей… Тут просто было тепло. Мне очень нравилось в оранжерее.

И именно на территории поместья я как следует познакомился с Котом.

Как и подобает коту, он напал резко, словно из засады. Раньше, до выхода в сад, я мог с легкостью игнорировать любые его запросы и команды. Но теперь он набрал силу и иногда перехватывал управление на себя.

С моих слов может показаться, что я был чем-то или кем-то одержим, но на самом деле это проявлялось навязчивыми мыслеобразами, иррациональными желаниями, иногда у меня словно бы притуплялась ясность сознания. Однако, признаться честно, мне нравилось думать про этот комок гормонов и инстинктов как про живое существо. Про Кота.

Начнем с самого веселого. Для вас. Не для меня. Кот научил меня определять состояние моей пищеварительной системы. И, пожалуйста, не спрашивайте, как.

Кот научил меня прыгать с высоких деревьев и приземляться точно на ноги. В первый раз я чуть концы не отдал, а потом мне даже стало нравиться.

Мне пришлось оббегать и пометить каждое дерево и каждый угловой столб поместья — иногда на его территорию забредали другие коты. Мне было не по себе от идеи вступить в бой с другим котом, а вот Кот дрожал от нетерпения. От меток в доме я его еще кое-как удерживал.

Я мог заниматься волшебством только тогда, пока Лира варила зелья или занималась исследованиями. Как только ведьмочка надевала голубой фартук и разводила огонь на кухне, мое сознание мутилось, и очухивался я уже на кухне. Кот терся нашей, черт возьми, головой о брюки счастливо хихикающей Лиры и выпрашивал подачки.

Да, мы с Котом ели как не в себя. Насколько я помню, это была особенность породы. И еще это был один из тех вопросов, в которых я с ним был солидарен. Несмотря на количество и размер съеденного, я не мог толком набрать вес — еды хватало только на мой рост, так что я выходил худым котом. Я съедал все, что мне давали, и почти всегда был полуголодным. Несколько раз я жаловался на это Лире — она давала мне больше еды, я обжирался до полусмерти, Кот перехватывал управление и блевал.

Да, черт возьми. Насколько я помню, для человека блевать— неприятное занятие. У котов все проходило буднично, без сильных спазмов. Просто сокращение желудка, и горстка пережеванной ветчины оказывалась на паркете. Лира в первый раз немного рассердилась (включила Взрослую Недовольную Ведьму, иногда наблюдаемую мною на заказах), но когда увидела мои охреневшие глаза, то успокоилась. Окончательно ее отпустило, когда я самостоятельно убрал за собой, проворно передвигаясь на задних лапках.

Все же ей повезло с питомцем, я считаю.

Иногда Кот требовал веселья и игр. Чаще всего удовлетворить это желание было просто — мы выходили в сад и ловили очередную мышь, чьи неисчислимые полчища обитали около поместья. В первый раз я очень опасался ее есть, но Кот настаивал. В принципе было вкусно, но мне категорически не понравилась тяжесть в животе и то, что потом надо было отрыгивать остатки шкурки и кости. Выследив и поймав мышь, мы развлекались с ней (ничего зазорного я не видел — я же кот, в конце концов), после чего я ее быстро убивал, а потом и, внимание, разделывал. Лира сделала для меня маленький ножик, размером с палец (не мой, естественно), из серебряного молота — попросила духа. Мы с Котом не могли нарадоваться — он играм, я — откровенно вкусному мясу.

Пугало меня настойчивое желание Кота сбрасывать одиноко стоящие вещи с поверхностей, на которых они стояли. Это было одно из его стремлений, с которыми легко было совладать, но мне было боязно, что когда-нибудь этот поганец перехватит контроль.

Нелегко еще было привыкнуть к рваному кошачьему сну. Я частенько спал во время тех заказов, где был не нужен, но такие попадались нечасто. В ответ от Кота я вставал каждой ночью не менее двух раз, абсолютно бодрый и с диким желанием поиграть.

Лиру же веселила моя двойственность. С одной стороны она наверняка считала меня каким-никаким собеседником, который имел собственное мнение по некоторым вопросам. В этом отношении я не отличался от человека. Но я был не человеком — меня не волновало, что я, в общем-то, живу в одном помещении с девушкой. И да, если вас это интересует — она с завидной регулярностью мастерила игрушку из колокольчика или клочка бумажки на куске бечевки, и любознательный собеседник немедленно превращался в прыгучий розовый комок, будь проклят Кот.

Смех у ведьмочки был заразительный.

Когда же Лира работала, я, как уже упоминал, тренировался в волшебстве. Чувство было… необычное.

Сразу же скажу — свою Мощь я переваривал в разы легче, чем Мощь Лиры. Может, дело в личных ощущениях, может, в том, что Мощь другого домена как-то болезненнее. В любом случае, по сравнению с заказами, тренировался я почти с комфортом.

После того, как огонек на кончиках когтей стал пройденным этапом, я по совету Лиры учился понимать Мощь. Это удалось не сразу, так как я не понимал, чего именно я должен добиться. Но когда добился, понял сразу.

Легче всего это объяснить так — вот у вас есть рука. Вы в любой момент можете ею воспользоваться, причем тысячей способов. Вы можете ломать ветки у деревьев, складывать из камешков башни, хлопать по поверхностям, бить кулаком неприятных вам людей, гладить любимых по волосам, брать что угодно, кидать что угодно, делать фигуры из пальцев. Причем вам не надо обдумывать свои действия — хватает тени намерения, примитивнейшего мыслеобраза.

Вот волшебство было тем же самым, но подчинялось неохотнее, и было куда, куда сложнее манипуляций конечностью.

Осознав это, я поразился. Я мог в любой момент разжечь самый настоящий костер на голом песке. Я мог пыхнуть струей огня из пасти или рук так, что загоралась сырая трава. Мог заставить когти светиться.

На большее пока не хватало проводимости, да и фантазии тоже, но с каждым днем, с каждой пропущенной единицей энергии я становился все сильнее, а моя плоть все легче и легче пропускала через себя потоки раскаленной энергии из другого мира.

На десятый день моих экспериментов с магией и пятнадцатый — пребывания в этом мире, меня позвал к себе Гальза.

***

Стоял день. Заказы сегодня были только утром и ближе к вечеру, так что день освободился. Лира ушла в город — ей должны были доставить заказ с партией трав. Я как раз после очередной тренировки лежал в Лирином кресле (отчего-то оно было уютнее), как заговорила решетка из-за дивана.