Наш клубок разняла посмеивающаяся Лира.

— Уже долго боретесь. Ничья.

Я откатился в сторону, тяжело дыша. Кот, источая довольство, уступал место Джасперу. Маю же тряхнул лобастой головой и приготовился бодать меня.

— Стоп, Маю, я все. Нашел я твою засаду.

Пенек молча сменил позу и уселся на пол.

— Ну вот и славно. Лира, себе мастеришь? Можно мне тоже ветчины?

— Призраку делаю, — девушка протянула мне кусок ветчины.

— Амелии? — удивился я, хватая зубами мясо. — Ошень иншерешна, пакашши!

— Прыгай сюда.

Я послушно забрался на стол и встал на задние лапы — передними буду держать ветчину.

Лира сделала совершенно обычный сэндвич. Два треугольных бутерброда, где между двумя слоями хлеба лежали сыр и ветчина, смазанная горчицей.

— Клашшика, — прочавкал я.

— Гляди, — с усмешкой ответила Лира.

Она достала из кармана дырчатую коробочку с приделанным кольцом. Я знал это инструмент — курительница. Лира засыпала туда щепотку какой-то травки из кармана, оттуда же достала флакончик с молочно-белой жидкостью и капнула капельку. Запахло водой и дымом.

Ведьма красноречиво указала мне глазами на курительницу. Я аккуратно поджег травку, и из коробочки начал струиться неожиданно густой не то дым, не то пар. Лира схватила один треугольник, обкурила его со всех сторон дымом. Потом отставила курительницу в сторону и полюбовалась совершенно обычным сэндвичем.

После этого она с жутким чавканьем смяла сэндвич. Прямо на пол полетели кусочки сыра и ветчины, горчица заструилась по ее ладони. Ведьма сдавливала сэндвич снова и снова, пока он не превратился в непонятное месиво (пахнувшее, впрочем, вполне прилично).

И, конечно же, когда на столе вдруг оказался призрак сэндвича, я охренел. Это был самый обычный сэндвич, только состоящий из того же тумана, что и Амелия.

— К слову, — сказала Лира, снимая с руки комок мякиша, — Ты назвал ее по имени. Она тебе его сказала?

— Ага.

— Это значит, что она тебе доверяет. Ты окончательно стал членом нашей семьи. Поздравляю.

Лира улыбнулась мне, а потом взяла и сделала еще один призрачный сэндвич. Ведьмочка отошла вымыть руки, а когда вернулась, то заметила, что я, урча, доедаю уже второй мякиш.

А что? Все равно выкидывать, а я голоден, как варага.

***

Тот вечер запомнится мне навсегда.

После ужина и незабываемого зрелища удивленной призрачными сэндвичами Медоносной, Лира и Гиз собрались проводить очередной ритуал, призванный вернуть разум Фелиции в наш мир. Гиз пошла раскрашивать мелками пол в комнате бабушки, а Лира села в гостиной. В ее руках находилась очередная книга толщиной с меня. Закладка из кусочка цветной бумаги отмечала новый ритуал. Лира хотела напоследок еще раз повторить формулировки и список жертвенных предметов.

Моими же приоритетами были следующие занятия: лечь на кресло, свернуться калачиком, терпеливо дождаться, пока Лира уйдет, аннексировать ее кресло и счастливо заснуть уже там. План был идеален и был опробован уже не раз.

Однако, мое спокойствие было нарушено самым грубым образом. Неожиданно Кот взбесился. Одновременно с этим я почуял невесомый аромат, едва слышный, но такой дурманящий и очаровывающий. В теле пробежалась горячая волна, и я выдохнул струйку огня.

— Джаспер! — крикнула испуганная Лира.

Но я уже не слышал. В тот момент я впервые полностью уступил Коту. Я стал лишь неслышимой и невидимой точкой зрения, запертой в теле кота. Наше тело вскочило, заполошно оббежало всю комнату, громко промяучило и, не церемонясь, вскочило на подоконник, а оттуда через форточку прямо на улицу. Последовало не самое приятное приземление на брусчатку.

— Джаспер, ты куда? Что с тобой?! — донеслось мне вслед.

Мы же не слышали ничего — мы неслись по вечернему Асмину, не замечая ни обвитых плющом балкончиков, восхода восьми лун, ни других запахов. По мере нашего сумасшедшего бега незнакомый аромат усиливался и нарастал, делая жар в груди невыносимым.

Наконец, мы остановились. Я кое-как перехватил контроль над упертым кошачьим телом и бегло осмотрелся. Запах завел нас в один из крошечных двориков-садов старого города. Чарующий аромат струился из окон второго этажа. Я присмотрелся, окончательно захватывая тело, и обмер от ужаса.

На застекленном балконе второго этажа извивалась молодая кошечка с серой шерстью. В свете восьми лун ее выхоленная шкурка переливалась перламутром. Именно она источала тот внеземной запах.

— Не-е-е-е-ет!!! — заорал я во весь голос.

— Ми-я-я-я-я-у-у-у! — не согласился со мной кот, скрывавшийся до этого в кустах.

— Мя-я-я-а-а-у-у-ур-р! — завторил ему еще один бродячий кот.

В садик на всех парах влетела Лира. От нее шел густой запах тревоги и пота.

— Джаспер! Джаспер! Что с тобой?!

— А-а-а-а! — орал я благим матом. — Не-е-ет!

***

— Подлить тебе еще?

— Ды-а.

Я глядел, как Лира наливает мне очень слабый отвар белоснежника. Успокоительное средней силы, как я знал. Воняло это просто несусветно, и слава Сонму — это перебивало даже воспоминание о том запахе. Меня очередной раз передернуло.

— Лира, ну я же был человеком. Какие, на Дно, кошки?

— Ну сейчас-то ты кот, — справедливо заметила Лира.

— Я разговариваю, осознаю действительность и управляю этим распроклятым огнем! Да я даже читать умею! Какие еще кошки?! — я почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы.

— Ну ведь физиология у тебя кошачья. И часть сознания тоже. В конце концов, людям обычно не свойственно прыгать за перышком на шнурке.

Я всхлипнул и шумно отхлебнул сладковатого отвара.

— Я даю Коту волю только тогда, когда это забавно. А это я не назову забавным.

— Но ты нюхаешь…

— Это другое!

Лира только пожала плечами. Я еще раз хлюпнул белоснежником.

— Если тебя это вдруг успокоит, можешь сегодня поспать со мной, — ничего не выражающим тоном предложила Лира.

Я, подумав, согласился. Мне пришлось подождать, пока Лира и посмеивающаяся Гиз закончат ритуал наверху. Как и обычно, с нулевым результатом. Потом Лира приняла ванну. Ее крик «можно подниматься» застал меня, когда я допил неприятно сладкое варево.

Ну и славно.

Я, все еще переживая трагедию, поднялся наверх. Протиснулся в щелочку двери Лиры. Девушка уже сидела на кровати и причесывалась. Я окинул ее беглым взглядом.

— Ну хоть мой совет приняла к действию.

Она скептически осмотрела свою темно-красную рубаху до колен.

— Думаешь?

— Ну, это лучше того тюля.

— Сам ты тюль.

Лира отложила расческу, щелкнула выключателем света и забралась под цветастое одеяло.

— Давай.

Я вздохнул. Чувствовал себя в тот момент неимоверно глупо, но, в конце концов, почему нет? Коты должны спать со своими хозяйками. Сонм, как же это ужасно прозвучало…

Я запрыгнул на упругий матрас Лиры, рефлекторно потоптался и улегся на бочок, спиной к Лире.

— Спокойной ночи, хозяйка.

Ведьмочка довольно хихикнула.

— И тебе спокойной ночи. Какой же ты милый котенок!

И тут я ощутил, как ее рука обхватила мое тело и вдавило его во что-то подозрительно мягкое. Впрочем, я быстро догадался, что это была не подушка. И знаете, что я сделал?

Я заснул. Я же кот.

Спалось мне хорошо — я даже не просыпался.

Утром меня разбудили звуки спора, доносившиеся откуда-то снизу. Спорили парень и девушка. Интересненько.

Я выбрался из объятий мирно сопящей Лиры (хорошо, что я кот, а то звучало бы очень пошло), скатился на пол, автоматически зачем-то отряхнулся и погарцевал в сторону шума. Споры доносились с первого этажа. Как только я спустился по лестнице и прислушался, оказалось, что споры доносились из каморки Гиз, где стояли ее аппараты. Я подошел к приоткрытой двери.

— Если ты возьмешь коэффициенты Барра, то как ты тогда составишь график приложения Мощи? — голос принадлежал Эду. Значит, волшебник вернулся из разведки.