– Кстати, да, – Диана щёлкнула пальцами, заходя в класс. Преподавателя не было, они пришли первыми, поэтому кабинет встретил их тишиной и ярким солнечным светом, бросающим тёплые блики на ровные ряды двойных парт.

За окном стоял настоящий мороз, и, как и полагается, небо разлилось яркой синевой до самых краёв. Ни единого облачка. Холодный воздух колол щёки и нос, которые тут же краснели, а изо рта при каждом выдохе или слове вырывалось облачко пара.

Зима, поистине.

Новый год приближался, и без таких дней было действительно не обойтись. Не постоянно же валить снегу с неба, тем более что, кажется, его и так выпало сверх нормы – намного больше, чем в прошлом году.

– Я думала о том, какую тематику можно взять в этот раз, – произнесла Марина, опускаясь на своё место у окна.

Солнце тотчас ударило в глаза, заставляя сощуриться, однако это не казалось дискомфортным. Наоборот, улыбка тут же растянула губы, пока девушка наблюдала, как Диана вытаскивает из сумки пару тетрадей с ручкой и линейкой и вешает её на спинку стула. Поворачивается к Гейден лицом и опирается о парту бёдрами.

Класс начал наполняться людьми.

– И я, – Лисовская наклонила голову вбок. Тёмные пряди заструились вдоль её руки, обтянутой мягкой тканью серой водолазки с горлом.

Хоть отопление в школе дали достаточно давно, всё равно пришлось одеваться теплее, более соответствующе наступившему сезону, да и чтобы чувствовать себя комфортнее и уютнее. Девушки всё чаще приходили в водолазках или кардиганах поверх блуз и рубашек, а молодые люди надевали пиджаки и джемперы.

– И я, – поддакнул подоспевший вдруг Киричук, опускаясь рядом с Дианой на парту. Девушка повернула к нему голову и улыбнулась, покачивая головой. Он обнял её, положив ладонь на тонкую, очерченную серой материей водолазки талию и бросил сумку на низкий стул перед собой.

– Вы как-то быстро справились, – заметила Марина, глядя на Егора, что уселся рядом с ней на своё место, откидываясь на спинку и привычно засовывая руки в карманы брюк. – Учитывая, что, когда мы уходили, вы едва только начали писать.

– Паша нашёл хороший сайт, – ответил Егор, потягиваясь почти до хруста.

– И мы скатали оттуда почти всё, – довольно произнёс Паша, заканчивая фразу товарища.

– Как же вас не спалила биологичка? – поинтересовалась Диана, в подозрении щуря глаза.

– Списывать надо уметь, – философски заключил Киричук, мягко поглаживая талию своей девушки пальцами, вынуждая придвинуться к нему ближе.

– Да, талант не пропьёшь, – пожал плечами Егор, мгновенно приковывая к себе взгляд Марины.

Молодой человек снял пиджак и теперь сидел в белой рубашке. Поднял руку, проводя по волосам, как обычно, по привычке. Девушка невольно проследила это движение глазами, а потом вновь уставилась в лицо Рембезу.

– Тебе не жарко, солнышко?

– Совсем нет, – он поднял брови, уловив в её голосе невесомый оттенок иронии. Опустил взгляд, скользнув им по её приталенному пуловеру с округлым вырезом, где зацепился за выступы ключиц, и вернулся к глазам, съязвив в ответ: – А тебе не холодно?

– Совсем нет, – поддразнила она его, перекривляв.

Егор фыркнул, откидывая голову, и прикрыл глаза. Марина снова заскользила по нему глазами, очерчивая кончик носа, острые скулы, расслабленные губы. Выступающий кадык, узел галстука, слегка расслабленный, и линию рук под тканью рубашки.

Она могла любоваться им постоянно, что, собственно, и делала. Даже учитывая, сколько времени прошло с их первой встречи, сколько они уже были вместе, сколько часов проводили друг с другом. Много, очень много, но она никак не могла перестать замечать, как горят его глаза или насколько остры скулы. Как изящны пальцы, которым впору плясать по клавишам фортепиано.

Как же ей было хорошо с ним. Она не уставала повторять это юноше, а он только качал головой и спорил, мол, что ему – лучше.

Как дети. Но она смеялась каждый день и улыбалась совершенно искренне рядом с ним. А что ещё было нужно? Абсолютно ничего.

– Вы слышали по громкоговорителю? – спросил Паша, прерывая блуждающий взгляд Марины по щеке Егора, куда как раз падал солнечный свет, делая кожу лица словно бы теплее и чище.

– Конечно, – ответила она, снова глядя на друзей.

– Что им нужно?

– Чтобы мы начали готовиться к Новому году.

– Чего? – оживился вмиг Егор, недовольно приоткрыв один глаз.

– Вероятно, нам скажут, что мы должны начать думать и готовить новогодний праздник, – объяснила Диана. – Старшая школа всегда устраивает всё самостоятельно – никто не планирует развлекать нас, мы же не маленькие.

– Уж лучше я побуду маленьким, – заявил Егор, упрямо хмуря брови.

– Поверь, иногда ты ведёшь себя, как маленький, – поддела его Марина, с наслаждением наблюдая, как карие глаза щурятся, испепеляя её предупреждающим взглядом. Ждать остроумного ответа долго не пришлось:

– Да, кажется, я даже знаю, кто побежит в актовый зал первый – наша активистка, – произнесли его губы, которые, впрочем, моментально растянулись в саркастичной ухмылке.

Вот такие подколы в их отношениях были нормой. Нежность нежностью, а взаимное подшучивание – по расписанию.

Оно не преследовало цель обидеть или оскорбить, совсем нет. Просто иногда Марине до чёртиков хотелось увидеть недовольство в его глазах, вызванное ею, или желание откусить ей голову – он жаждал этого порой, о да. В такие моменты ей хотелось злорадно хихикать.

– В любом случае, – выдернула Диана девушку из собственных мыслей, – мы всё узнаем на следующей перемене.

Её слова подхватил звонок, что тут же разлился по шумному классу, принуждая всех затихнуть, и выпускники расселись по местам. Паша почти со страдальческим стоном и не менее страдальческим выражением лица слез с парты и уселся на своё место. Диана легко опустилась рядом с ним. Затем появился преподаватель – и урок начался.

Чертовски медленно, словно бы он не шёл, а плёлся, практически полз. Секунды растянулись до часов, и сорок минут превратились в одну сплошную цепочку тетраэдров, призм и параллелепипедов, нудную и, кажется, не имеющую конца в принципе.

Марина уже даже начала считать тяжёлые вздохи Киричука, которые, впрочем, смешили сидящую рядом с ним Диану, и, наверное, вздыхал он больше из-за этого, чем от вселенской скуки. Несколько раз переглянулась с Егором, цепляясь за улыбку, адресованную ей.

И когда прозвенел, наконец, звонок с урока, вздохнула с таким колоссальным облегчением, с каким не вздохнул, кажется, никто другой в этом классе. Ну, разве что, только Паша.

Как и было велено, одиннадцатый «Б» покорно направился к актовому залу. Пришли они не первые – места уже были заняты девятыми классами, и одиннадцатый «Б» расположился на третьем ряду. Некоторые особо умные, как, например, Доронин и Гарипов, закинули ноги на спинки кресел перед собой, но тут же исправились, стоило взгляду Алёны Дмитриевны, вплывшей вслед за десяткой, наткнуться на сорвавшихся выпускников. Потупили глаза и опустили ноги, утыкаясь носками туфель в пол, виновато улыбаясь. Переглядываясь между собой и тут же начиная ржать, как кони, веселя этим большинство присутствующих. Организатор только покачала головой, с долей иронии наблюдая за старшей школой, наполнявшей большой зал.

Долго ждать не пришлось. Все классы собрались достаточно быстро, и Алёна Дмитриевна поспешила начать, подтверждая догадки Марины и Дианы.

– Как вы знаете, скоро у нас с вами Новый год. И если вы хотите устроить себе праздник, самое время начать думать, как вы хотите его провести. В понедельник ответственные лица каждого класса, ваши представители, должны будут подойти ко мне в организаторскую также на большой перемене и сообщить, кто из вас что надумал. Советую поразмышлять хорошенько, если вы хотите устроить всё на высшем уровне и от души повеселиться, особенно это касается одиннадцатых классов, – внимательный взгляд женщины скользнул по выпускникам, расположившимся дальше всех в зале. – Которые, к сожалению, в этом учебном году заканчивают своё обучение, – цепочка тяжёлых вздохов заставила организатора улыбнуться, и она рассмеялась. – Но не будем грустить, дорогие мои выпускнички! Тем более, на следующей неделе, во вторник, мы освобождаем вас после второго урока, чтобы вы могли как следует украсить школу.