Паша был почти шокирован тем фактом, что Егор не знал об этом. Не знал, что Марине приходится сотрудничать с Гордеевым уже хренову тучу времени, по всей видимости. Всю эту чёртову неделю как минимум.
Хотелось рассмеяться. Они ведь это несерьёзно, да?
«Марина ведёт сегодня с Гордеевым».
Вот же чёрт возьми.
Глава девятая. Часть вторая
Марина воинственно направлялась прямиком к организаторской, сжимая ледяные ладони в кулаки, искренне не понимая, за что ей выпала такая удача – снова пообщаться с Гордеевым и ощутить всю гамму самых неприятных чувств, какие только существовали в этом несправедливом мире.
А ведь день начинался не так уж и плохо.
Она прекрасно выглядела, прекрасно справилась с организацией украшения холла, прекрасно провела первые несколько уроков на посте завуча в честь дня самоуправления, прекрасно держалась, когда взгляд Рембеза сверлом впивался в неё, не позволяя расслабиться ни на секундочку.
Вот последний пункт вообще был самым главным достижением за весь день. А может, и за весь год.
Теперь молодой человек знал, что и она легко могла бы скрыть всё то, что ею овладевало с момента их знакомства, и это было приятно. Забавно, но его в самом деле сбило с толку её сегодняшнее поведение. И те размеры облегчения, наполнившего карий омут, когда они прожигали друг друга глазами пару минут. Когда он понял, что она просто блефовала всё это время.
Прелесть какая. Хотелось улыбаться и улыбаться. Что Марина, в общем-то, и делала весь день.
Но не сейчас, когда Алёна Дмитриевна случайно встретила её в коридоре и как будто бы между прочим попросила зайти в организаторскую к Гордееву и передать, что репетицию перенесли на один урок раньше. Конечно, организатор сама это сделать не могла, потому что у неё возникло какое-то неотложное ЧП, и она жутко спешила, но к началу репетиции она обязательно успеет.
Марину обдало лютым холодом, когда слова женщины всё же дошли до занятого обязанностями и делами разума. Видеть его снова, говорить с ним. Приятного мало.
Ей хватило и одной встречи с ним сегодня утром.
Когда он стоял напротив Егора, и последний был готов вцепиться ему в глотку, Марина чувствовала. Поэтому и решила как-то уладить ситуацию. А ещё хоть немного поддержать его.
Рембез реагировал на её прикосновения. Она поняла это ещё второго сентября, когда одним сплетением пальцев вынудила его забыть про Гордеева и уйти. Поэтому грех было не попробовать снова. И почувствовать, как он едва ощутимо вздрогнул, а потом напряжение в нём сошло на нет. Насладиться этим прикосновением, его близостью, ненавязчивым запахом одеколона и интимностью момента.
Ей не хотелось уходить тогда. Хотелось остаться, положить голову на его плечо, ощутить сильные руки на талии и утонуть в огромном коконе нежности, которая всё чаще стала захлёстывать девушку. Даже если она просто смотрела на Егора – этого было более чем достаточно.
Марина уже не злилась на мысли о молодом человеке в своей голове. Приняла как данность что ли. Именно поэтому уже несколько раз за сегодня успела заметить, как чертовски хорошо он выглядит. Облизать взглядом с головы до пят. Выловить каждую деталь его образа. В чёрном костюме, с галстуком, тёмной змейкой уходящим под лацканы. Такой изысканный, но мужественный. Привлекательный.
Становилось тепло, стоило ей только посмотреть на него, и даже пасмурная, по-осеннему мокрая погода за окном этого тепла не отнимала.
За неделю их общение ничуть не изменилось. Точнее, его как не бывало, так и не было сейчас. Благо, она была занята репетициями, подготовкой и организацией, поэтому вязнуть в бесконечных размышлениях о молодом человеке времени практически не оставалось. По крайней мере, до позднего вечера. До момента, пока она не позволяла себе расслабиться и отдохнуть. А уж в такие минуты не было никаких ограничений и стопоров – и мысли пускались в свободный полёт. Голова наполнялась образами, воспоминаниями, огромным множеством «а если бы» и таким же количеством грёз и надежд.
И выдернуть сознание из этого нескончаемого потока уже не получалось так просто.
Сегодняшняя его реакция на её полнейшую отстранённость дала пищу для размышлений. Теперь он, по крайней мере, понимал, каково было ей каждый раз, когда она натыкалась на его ледяную стену отчуждения. Но зато сейчас она точно знала, что ему явно не наплевать. Возможно, им действительно стоило разрешить все недоразумения.
Позже, но стоило.
Поговорить, к примеру. Сейчас всё было более чем очевидно, чтобы и дальше продолжать тупо игнорировать друг друга. Они же взрослые люди. Взрослые люди, которые вели себя, как два малолетних придурка.
Но Марина не успела подумать об этом как следует, потому что в голове тут же появились мысли о другом придурке. Перед глазами уже возникла светлая дверь и тёмно-синяя табличка на ней с белыми буквами «организаторская». Девушка тяжело вздохнула, пару секунд поколебавшись, но в конечном счёте дёрнула прохладную металлическую ручку немного резче обычного.
Один только презрительный тяжёлый взгляд серо-зелёных глаз тонко намекнул о том, что их хозяин хотел просто беззаботно посидеть, сложив ноги на стол, и поржать со своими друзьями. И он даже предположить не мог, что сейчас к нему заявится бывшая подружка и поделится фантастической новостью. Девушке сделалось не по себе, и она пожалела о том, что уже успела закрыть за собой створку и отойти от неё на пару шагов. Так она могла хотя бы быстро ретироваться, а сейчас что?
За рёбрами задрожал маленький комочек беспокойства. Марина всё старалась унять его, но быстро осознав, что вообще избавиться от неприятного ощущения не удастся, решила просто игнорировать его.
В конце концов можно надеяться, что здесь не разыграется настоящая трагедия сейчас, а просто произойдёт обычная передача информации между работающими вместе людьми.
Которые презирали друг друга. Но всё же.
Парни что-то активно обсуждали, сопровождая беседу хохотом и нецензурной бранью, но сейчас замолчали, и повисла тишина. Четыре взгляда вцепились в девушку, и ей стало ещё более некомфортно, чем было до этого. Под натиском презрения, потрясения и, как бы это отвратительно ни звучало, заинтересованности, исходящей от друзей Гордеева.
Артур прищурил глаза, складывая на груди руки, не потрудившись снять со стола ноги и предоставив девушке возможность любоваться подошвами и носками своих туфель.
– Что ты тут забыла?
И один только этот тон давал все основания прямо сейчас подойти к нему, взять за шкирку и вышвырнуть в окно. Или хотя бы послать на все четыре, развернуться и уйти. И чёрт с ним!
Более реальной Марина посчитала вторую мысль, однако осталась стоять на месте. Идентично прищурила глаза и вздёрнула подбородок.
– Репетиция будет на урок раньше. Алёна Дмитриевна уехала и попросила меня сказать тебе об этом, поэтому прими к сведению, обработай и появись на репетиции.
Собственный голос Марине понравился. Она с удовольствием отметила про себя, что он был именно таким, какой заслуживал Гордеев.
Она будто разговаривала с ничтожеством.
Видимо, Артур тоже уловил это. В глазах сверкнуло недовольство, и он нахмурился.
– Эй, Гейден, – голос, тронутый отчётливой иронией, вынудил оторваться от Гордеева и найти глазами его обладателя, коим оказался Кирилл Юдин – рослый парень с зализанными тёмными волосами и проступившими неаккуратными усами, – что ты делаешь сегодня вечером?
Девушка скривила губы, изогнув тонкую бровь:
– Это тебя точно никак не касается.
– Не хочешь сходить куда-нибудь? – полностью игнорируя её заявление, спросил Юдин, растягивая рот в неприятной плутовской улыбке.
Марина раздражённо выдохнула, сложила руки на груди и кивнула в сторону отмалчивающегося Гордеева, сжимая губы.
– С ним сходишь.
Юдин нахмурился, отворачиваясь и красноречиво закатывая глаза. Марину настолько коробила сложившаяся в организаторской ситуация, что она уже точно была готова развернуться и уйти отсюда. Если бы не кое-что, что буквально пригвоздило её к полу – быстрые движения, которые она уловила боковым зрением.
