Ага. Обычным кретинизмом страдаю, если продолжаю думать о тебе.

– О чём ты опять задумался?

Голос товарища вернул Егора в реальность. Он стиснул зубы. Сейчас было не до неё. Нужно разобраться с Артуром.

Открыл один глаз и поймал на себе удивлённый взгляд Гордеева.

– Ни о чём. Продолжай свой плач Ярославны, – последнюю фразу он повторил настолько тихо, насколько смог, и опёрся локтями о разведённые колени, кладя подбородок на сцепленные пальцы перед собой. Голова вдруг стала настолько тяжелой, что Егор понял: удержать ее сейчас смогут лишь руки.

– Она сейчас по-любому там преспокойненько отдыхает, ни о чём не думает.

– Вероятно.

– И ничего её не гложет.

– Скорее всего.

– Ей по-любому плевать на меня.

– Кажется, она так и сказала.

– Какая же она сука. Самовлюблённая дура.

– Хватит, – слово вырвалось совершенно неожиданно; вкупе со всеми остальными его ответами, над которыми он особо не задумывался. Егор распахнул глаза, искоса глянув на Артура. Тот взирал на него с недоумением. Зачем он это сказал? Вот зачем?

Однако слушать, как Артур опускает девушку без причины, желания не было никакого. Одно дело – выслушать и поддержать после того, как его, бедного и несчастного, бросили. Другое – терпеть оскорбления, на которые Гордеев начал переходить. И хотя они были адресованы практически незнакомому для Егора человеку, его это немало задевало.

Он не знал, почему. То ли потому что чёртова так называемая нравственная сторона его души не могла спокойно слушать, как парень, только что переживший расставание, поливал свою бывшую девушку грязью ни за что; то ли потому что просто в его присутствии девушку поливали грязью; то ли потому что грязью поливали именно эту русоволосую нахалку.

– Это уже закрытая тема. Бросила – бросила, ничего не поделаешь. Смирись и иди дальше. Это не последняя девушка в твоей жизни.

Хотя, вероятнее всего, последняя такая девушка.

Егор не стал озвучивать эту мысль. Просто наблюдал, с каким удивлением его слушал Гордеев, и думал о том, каким придурком нужно быть, чтобы человеку не хотелось даже прикасаться к тебе. Не говоря уже о том, чтобы состоять в каких-то отношениях.

Артур вполне мог быть таким придурком – Егор убедился в этом сегодня, каждый раз видя очередную попытку девушки скинуть руку своего на тот момент ещё молодого человека со своего плеча или талии. И Егор был даже не удивлён, услышав, что они с Мариной расстались.

В конце концов, он давно знал Гордеева. Знал его привычки, его взгляды, его самого. Знал о его личной жизни ещё до Марины. Кстати, о своей последней девушке Артур рассказывал не так уж много. Даже его с ней фотографии Егору ни в одной соцсети не попались – он бы запомнил её милое личико. Вся информация об их отношениях сводилась к тому, что они даже полгода не продлились, что у Марины до охренения классная фигура, в чём Егор сегодня самолично убедился, и что Артур частенько тусовался у друзей и звал девушку с собой, но она чаще всего отказывалась, и это Гордеева немало раздражало. Пожалуй, всё.

Негусто.

И почему Егор сейчас испытывал некоторого рода облегчение от того, что эти двое больше не вместе, он понятия не имел. Разбираться в этом не хотел. Хотел только спокойствия, одиночества и вдохнуть в себя свежий вечерний воздух. Расслабить нервы и немного пройтись, прежде чем вернуться домой.

Так он и поступит.

Егор поднялся с дивана, намереваясь покинуть друга и надеясь, что тому не придёт в голову идея тоже выйти на улицу, за компанию. Сейчас от любой компании Егору бы хотелось воздержаться. А от компании Артура – тем более.

И чтобы его опасения уж наверняка не подтвердились, он как бы между прочим произнёс:

– Я пойду. Голова разболелась.

Хотя, возможно, Артуру сейчас и так было не до прогулок, но подстраховаться всё же стоило.

– А, ладно, – тот спокойно кивнул и прошествовал за ним в прихожую, по пути хлопнув ладонью по плечу. – Ты прав. Я не буду зацикливаться на этой неудачнице.

Сам ты неудачник.

Слова чуть не вылетели из горла – Егор в последний момент успел сцепить зубы, скрипнув ими. Прикрывая глаза, чувствуя утроившееся желание быстрее уйти отсюда.

До чего же Артур бывает кретином.

Тот, видимо, посчитал его молчание знаком согласия, потому что без каких-либо задних мыслей продолжил:

– Ну, бывай, и спасибо тебе.

Егор обулся и лениво повернулся к нему. Кивнул, нехотя пожимая протянутую руку. Ощущая раздражение, которое закипало прямо под кожей. И порыв высказаться.

– Без проблем, но прекращай отзываться о ней, как о самом худшем человеке на свете. Это низко. Она не сделала ничего такого, за что бы можно было её так ненавидеть. И если бы ты реально любил её, то не сказал бы и половины из того, что сказал.

Не стал ждать, пока Гордеев, поднявший в немом недоумении брови, ответит. Подбадривающе хлопнул его по плечу, развернулся и покинул квартиру, скользя по лестничному маршу вниз. Вечерняя прохлада, смешанная с запахом листвы и скошенной травы, ударила в нос, когда юноша вышел из подъезда, останавливаясь, покачиваясь с пятки на носок, вдыхая в себя осознание того, что он наконец-то в полном одиночестве.

«Ты прав, я не буду зацикливаться на этой неудачнице».

И как вообще он сдержался, чтобы случайно не съездить Артуру по роже?

В мозг снова впечатались голубые глаза, когда Егор подошёл к городской площади. Забрёл он сюда случайно – изначально планировал пройтись там, где ещё не был, но ноги сами принесли к этому месту. Остановился, скупо осматриваясь. Людей было в разы меньше, и прогуливались они лениво, медленно. Спокойствие вечера именно к этому и располагало. Казалось, время замедлило свой ход и теперь ползло неторопливо, растягиваясь, словно эластичная лента.

Егор постоял пару минут, сунув руки в карманы брюк и слушая умиротворяющий всплеск воды, а затем, мазнув взглядом по фонтану, возле которого всё и началось сегодняшним утром, направился в другую сторону, рассчитывая-таки ещё побродить по незнакомым улицам, чтобы они перестали быть такими незнакомыми для него.

В сознание врезалась отдалённо знакомая мелодия. Марина повернулась набок и натянула одеяло до плеч, совершенно не обращая внимания на неутихающую песню. Ровно до тех пор, пока до затуманенного ещё миром Морфея разума девушки не дошло, что это звонил её телефон. Со стоном она перевернулась обратно на спину. Рука выскользнула из-под покрывала и потянулась вверх, нашаривая над головой корпус смартфона, что разрывался на прикроватном столике.

С трудом разомкнув один глаз, Марина глянула на определитель: буквы сложились в короткое «Диана» на фоне фотографии девушки: она очаровательно смеялась, прикрыв глаза и обхватив ладонями лицо. Щёчки слегка покраснели от смущения, а тёмные волосы распались по плечам и груди лёгкими волнами. Прямо за её спиной раскинулась главная городская площадь, утонувшая в ярком солнечном свете. Это, кажется, был апрель, самое его начало, потому что снег на дорогах уже полностью растаял, но деревья всё ещё стояли практически нагие.

Марина всей душой обожала эту фотографию. Живая, эмоциональная и светлая. И хотя кадр получился совершенно случайно – Диана тогда, кажется, хохотала над очередной шуткой своего молодого человека, – момент был пойман очень удачно.

Девушка приняла вызов и приложила телефон к уху, поворачиваясь обратно набок и прикрывая глаза. Может, ей бы удалось ещё немного поваляться в кровати.

– Да, дорогая, – сонно проговорила она в динамик, потирая нос.

– Я написала тебе уже десять сообщений. Ты спишь, что ли? – звонкий голос Дианы был возбуждённым, радостным и очень громким – таким, словно девушка уже давно бодрствовала. Сомневаться в этом не приходилось. Как и в том, что Марине вряд ли удастся остаться в постели.

– Еще минуту назад спала, – она скинула с себя одеяло и приподнялась, спуская ноги с кровати, касаясь ступнями мягкого, нагретого прямыми солнечными лучами ковра. Едва не мурлыкнув от этого маленького удовольствия.