– Опять? – снова уточнил Паша, не отрываясь от учебника, что всё ещё держал в руках.

– Да заткнись, – рыкнул Егор, сужая глаза, замечая хитрый взгляд Киричука, скользящего по строчкам очередной главы.

Товарищ коротко хохотнул и, наконец, отложил книгу на угол своей парты. Посмотрел на Рембеза. Улыбнулся.

– Не парься. Помиритесь, – Егор фыркнул после этих слов, а Паша невозмутимо продолжил. – Вы столько раз уже ссорились – и каждый раз сходились. Сам вспомни.

Егор помнил, прекрасно помнил. Но легче не становилось. Стабильность стабильностью, конечно, но на сто процентов быть уверенным в этом нельзя. По крайней мере, ничего не изменится, если никто из них не сделает шаг к примирению.

Подсознание тихонько подсказывало, что этим кем-то опять будет он.

Чёртова гордячка.

Но Егор вздохнул, подумав, что в этот раз действительно оплошал сам. Несмотря на то, что первоначально просчиталась она. Именно в том, что ничего не сказала про Гордеева. А в прошлый раз ссора тоже завязалась на том, что она что-то там выстроила в своей голове, не обсудила с ним, а потом каким-то образом умудрилась сделать виноватым его.

Нужно было научиться контролировать ход разговора и подлавливать момент, когда все косяки вдруг перекочёвывают к нему. Или – что звучало благоразумнее – просто беседовать друг с другом. Обсуждать, говорить всё; все мысли, что крутятся в голове, озвучивать. Чтобы в конечном счёте не возникало недомолвок. И недопониманий.

– Ты должна была сказать мне.

– Почему это должна была?

– Ты моя девушка, и я хо…

– Я твоя кто?! Девушка? Правда? Вот это новости. Я не знала даже, ты ведь не удосужился со мной обговорить это!

Чёрт, ну неужели он действительно не додумался банально обсудить это с ней? А Марина? Тоже хороша, ничего не скажешь.

Глухая, непробивная неопределённость. Он ведь даже не замечал её толком.

Ведь всё у них хорошо и спокойно. Было.

В этот момент прозвенел звонок, сообщая об окончании перерыва, и Егор додумать свою мысль не успел. В класс ввалилась толпа громко и весело переговаривающихся одиннадцатиклассников. Завершила шествие преподаватель, держа в руках несколько методичек. Следом заскочили Лисовская и Гейден. Последняя заплела волосы в косу, что лежала на тонком плече. Теперь она уже не выглядела такой опустошённой и раздосадованной – скорее наоборот. Вполне себе радостная и живая. И ничего её не тревожит, видите ли.

Аж бесит. Почему его тогда тревожило? Охренеть, как сильно.

Легко проскользнула за спиной Егора и села на своё место, изящно закидывая ногу на ногу, расправляя плечи. Уставилась на преподавателя, которая уже начала урок с того, что принялась утихомиривать развеселившихся старшеклассников, и подняла подбородок, опираясь им о фаланги пальцев.

Совершенно игнорируя существование соседа по парте.

Даже не думала смотреть в его сторону, как если бы рассекла класс невидимой чертой, заглядывать за которую нельзя – вдруг током цепанёт. Или ещё что похуже.

Егор явно ощутил, как раздражение толкнулось в глотке.

Конечно, поговорят они, обсудят всё, как же.

– И на кой нас тут собрали? – вопросил в пространство Гарипов, подпирая щёку кулаком.

– У тебя в расписании стоит классный час, – улыбнувшись, обратилась к нему Марина. – Ты не видел?

– Нет! В том-то и дело, что не видел, – с чувством заверил Миша.

– Хорошо-о, – протянула Марина, немного опуская голову, опираясь ладонями о парту позади себя, и на всякий случай уточнила, приподняв брови. – А ты вообще в него заглядывал?

Одноклассник вдохновлённо поднял указательный палец вверх и приоткрыл рот. Мгновенно создалось ощущение того, что сейчас он был готов выдать целую тираду, ошеломляющую и животрепещущую. Однако после короткой паузы, сопровождаемой полнейшей тишиной в классе, энтузиазма в нём резко поубавилось:

– Тоже нет.

По помещению прокатилась волна смешков. Марина тоже рассмеялась, качая головой, наблюдая, как Миша поворачивается ко всем вокруг себя, крутясь на стуле, и недовольно спрашивает одноклассников, что же такого смешного он сказал.

Как легко он мог завести толпу, надо же. Ну, хоть скрашивал этим минуты ожидания.

Двумя часами ранее Оксана Андреевна написала Марине сообщение в мессенджере. Просила собрать весь класс после уроков, потому что они срочно должны были обсудить приближающееся общешкольное собрание, касающееся сдачи экзаменов в конце учебного года. Буквально забросала сообщениями, телефон разрывался на уроке алгебры, девушка едва успевала украдкой отвечать, уверяя классного руководителя, что всех предупредит, всех соберёт, никого не пустит домой прежде, чем они проведут этот несчастный классный час.

После этих слов Оксана сбавила напор, полностью полагаясь на старосту, и от всей души поблагодарила за помощь, снова выразив напоследок надежду, что одиннадцатый «Б» всё-таки встретится с ней в полном составе.

Так и случилось.

Марина предупредила всех и каждого, что сегодня никто после биологии домой даже не надеется улизнуть, и все послушненько остаются ещё и на классный час, который, стоило заметить, в расписании действительно стоял. Просто чаще всего никаких особо важных вопросов, требующих обязательного присутствия всего класса, на повестке дня не стояло, и Оксана Андреевна отпускала студентов по домам. Все были довольны таким положением вещей.

Как говорится, к хорошему привыкаешь быстро.

Новость о том, что сегодняшний классный час всё же состоится, надо признать, выпускников не особо порадовала. Однако они приняли её достаточно героически, и в истерике никто не бился. Разве что тяжко вздохнули, повозмущались чуток, но прийти всё же пообещали.

И не подвели.

Пришли в кабинет всем скопом, дружненько расселись по местам и уставились на Марину, которая стояла перед ними, опираясь о преподавательский стол бёдрами и сложив руки на груди. Оставалось дождаться Оксану Андреевну, только вот она, как назло, опаздывала, о чём любезно сообщила девушке в том же мессенджере пятнадцать минут назад.

Выбора им не оставили. Пришлось смириться и ждать, что они, собственно, и делали уже четверть часа.

– Что за собрание вообще? – спросила Рита Зимина после того, как смех в классе немного стих.

– Насчёт экзаменов, – ответила Марина, заправляя за ухо длинную прядь.

– Сколько их ещё будет? – вновь послышался страдальческий голос Гарипова. – Мы ж уже были на двух таких.

– Не строй из себя великомученика, – возмутилась сидящая за первой партой Галя Королёва. Гарипов в ответ только покривлялся, передразнивая одноклассницу, вызывая этим новую порцию звонких смешков.

К разговору подключились другие ребята.

– Да их ещё штук пять будет, не меньше.

– Ага, если не десять.

Марина наблюдала за беседой с трепещущим чувством тепла за рёбрами. Пока одиннадцатиклассники строили различные догадки, возмущаясь на тему того, сколько раз их ещё заставят посетить подобные собрания, она думала о том, как привыкла к этим ребятам за десятый учебный год и пару месяцев одиннадцатого.

Когда девушке только предстояло поступать в старшую школу, она частенько гадала, с какими людьми ей придётся идти бок о бок целых два года. Не один раз эта тема была поднята в разговорах с Лисовской, которой точно также было любопытно увидеть будущих одноклассников. Непременно хотелось, чтобы класс получился приятным и дружным. Девушки постоянно гадали, всё ли удачно сложится, сколько создаст проблем и создаст ли вообще. Это стало самым что ни на есть насущным вопросом, преследовавшим их в то время практически за каждой, даже самой незначительной беседой.

Однако всё было не так страшно, как казалось порой.

Уже в начале десятого года обучения Марина это окончательно осознала и вздохнула с облегчением. С некоторыми поступившими она была знакома и раньше, с кем-то даже училась до старшей школы. Большинство всё-таки оказались новенькими, пришедшими из других школ, приехавшими из соседних районов, даже городов, но тем не менее общий язык все нашли достаточно быстро. В итоге коллектив у них получился дружный, спокойный, практически дисциплинированный – разве что с некоторыми исключениями, зачастую в лице Гарипова, но и это не стало большой проблемой.