– Не мог бы ты… вы выйти и не подслушивать? – выглянула я из-за двери.

– Нет, – телохранитель напряжённо качнул головой.

– Я не собираюсь делать глупостей. Сдохнуть – это не мой вариант. Но всё-таки – тут уборная, знаете ли…

Перепалка с Орсом, если можно так назвать беседу, в которой тот произнёс одно лишь слово, немного меня взбодрила. Орс, кажется, это почувствовал и действительно вышел из палаты, затворив дверь. Внутренних замков, впрочем, ни в палате, ни в уборной не было. Ну и ладно.

Я даже сама поверила, что смогу выдержать последнюю встречу с Корвином. Хотя как же хочется её избежать.

Умывшись холодной водой, я, наконец, решилась посмотреть в лицо хотя бы себе – узнать, не пропечаталась ли на нём вся глубина моего падения.

Но нет. Обычное лицо. Немного припухшие губы – я зло провела по ним пальцем, словно так можно стереть память о поцелуе, который дарила я. О не принятом Корвином поцелуе.

Остается только поблагодарить его за благородство.

Никаких борозд от слёз, всё в порядке, а то ночью казалось, они промыли на щеках целые овраги. Только под глазами тени, из-за которых сами глаза как-то особенно ярко сияют. Или…

Я подступила ближе, почти уткнувшись лбом в холодную поверхность зеркала. Поймала в отражении яркий луч от светильника, зрачки сузились, и разница стала более заметна.

Я и раньше замечала в своих светло-синих глазах жёлтые лучики от зрачка. Сейчас же они окружили зрачок маленьким солнышком, оставив синему лишь половину радужки. Ярко-жёлтые, с золотым переливом, лучи, словно живые, менялись, то проявляясь почти до границы радужки, то ныряя, погружаясь в синь. Красиво. Завораживающе красиво.

Но очень похоже на бред.

Я потёрла глаза и снова посмотрела в зеркало. И, в самом деле, всё прошло. Обычные мои глаза, синие с парочкой коротеньких светло-жёлтых черточек.

Я застонала, обхватив голову руками, и тут же услышала, как скрипнула ручка двери в палату.

– Всё нормально, – крикнула я, беря себя в руки.

Подумаешь, глюки. Мы ещё и не так умеем.

– Что-нибудь ещё Корвин мне передавал? – спросила я, выйдя из уборной, свежая и бодрая до стука в зубах – я таки приняла ледяной душ, вымывший из меня останки розово-пузырной размазни, которой я была этой ночью.

– Сказал быть готовой к десяти вечера, и ни о чём не беспокоиться. С кем-либо разговаривать о вечере вам тоже ненужно, он всё подготовит.

– Хорошо. Тогда сейчас я пойду на занятия, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Орс посмотрел на меня едва ли не с восхищением. Неужели это так необычно, что девушка после того как опозорилась, умудряется держать лицо и не биться в истерике? Наверное, да. Девушки под меткой вообще неадекватны.

Я молодец! – я горько хмыкнула, вспомнив насколько, и тут же прогнав видение.

На спинке стула висело новое синее платье, в пакетике под ним – бельё, всё ещё с бирками, под стулом обнаружились туфли на низком ходу. Спасибо заботливому кому-то. Я не стала расспрашивать Орса, откуда всё это тут взялось, лишь дёрнула щекой и молча оделась.

Моё льдистое самообладание смогло продержаться под множеством любопытных взглядов. Выдержало оно даже пристальное внимание трёх десятков юных драконисов, бело-сине-красно-сиренево-пепельно-рыжеволосых, в дорогих модных костюмах, превративших своей пестротой коридоры, по которым я проходила из крыла лазарета, в настоящий птичий двор. А ведь за две недели учёбы здесь я драконов-студентов практически не встречала.

Видя следующего за мной Орса, никто ко мне не приближался. Но шорох множества шепотков забирался под кожу, и зудел там, как личинки моли в древней шубе.

Я почти не разбирала в нём слов, но поняла всё же, причина резкого задраконивания моего пути, кроется в том, что я умудрилась чудесным образом выжить, свалившись в пропасть. Хорошо, хоть это не начало «охоты», которой пугал когда-то Корвин валяющуюся в трансе меня.

Я снова усмехнулась: конечно, он говорил тогда для меня. Не мог он не знать, что я уже очнулась после транса и слышу его разговор с Армирром-Миррочкой. Он уже тогда предупреждал, чтобы я не обольщалась его страстью. Она – ненастоящая.

Но я шла спокойно, гордилась сама собой, пока не вошла в кабинет истории. Магистр Асурр смерил меня взглядом:

– Снова без реферата?

Я моргнула, не сразу поняв, о чём он, затем немного нервно хмыкнула, угукнула и посмотрела на ребят, те приветливо улыбались. Глаза светились любопытством, но…

Самых любопытных глаз тут не было.

Место Таниты пустовало, и я застыла, глядя на него, вспомнив все ночные сомнения. Я даже не сразу заметила, что стол Реми тоже пуст, но он ещё мог прийти, а вот Тани…

На занятии я была особенно рассеяна, и даже очередная двойка не заставила меня вернуться мыслью в кабинет.

Я лихорадочно соображала, что же не так в истории Таниты. Естественно, никто из драконов не торопился меня просвещать о ходе расследования в деле девочки, решившей убить своих подруг, по совместительству драконьих невест.

Пришлось думать самой. Я вспоминала наши беседы с ней, по ним чувствовалось, что драконов Тани мягко говоря недолюбливает. То, что мы не протестуем против своего статуса открыто и действенно, её явно возмущало. Но убивать за это? Да ещё и таким образом!

– Тани позвала меня с собой на крышу и попросила показать, как я летаю, – рассказала мне вчера Ника. – Она сидела напротив ворот. А я летала над крышей, а Тани… Она смотрела… и говорила… что-то. Она расстроила меня… А когда я посмотрела её в глаза… там было столько ненависти… - Ника зажмурилась от воспоминания. – И я – зависла в воздухе, и больше не могла пошевелиться. Только увидела тебя, входившую во двор, а затем полетела вниз. Ничего не могла сделать, словно кукла с глазами. Я думала, я умру, – тут она разрыдалась, и я принялась её утешать и отвлекать всякой ерундой.

Её сразу после того, как мы оказали первую помощь, а по сути реанимацию, перевезли в лечебницу при дворце. Туда к ней приходил суровый пожилой Соверг, расспрашивал, с лекарем вместе светил в глаза. Он и сделал вывод, что Нарникой управлял менталист, и менталист этот – Танита. Краем уха она слышала, что Тани училась то ли по поддельным документам, то ли вообще без них…

–  В общем, что-то там нечисто, но толком я не поняла, они мне что-то выпить дали, и я стала засыпать. Разбудили только ближе вечеру, сказали, что переводят в лазарет при Академии.

А вскоре туда привели и меня.

Мной на крыше Тани не управляла. Ничего похожего на то, что описала Ника, со мной не было. Мы разговаривали. Правда, в излишне опасном месте, снова на крыше, как и с Никой. И сам разговор был подозрительный. Словно Тани подводила меня к мысли, что лучше бы мне прыгнуть в пропасть и не мучиться. Ибо драконы зло, а всё вокруг – тлен и суета.

Но она мной – не управляла. Так, чтобы это было ощутимо, по крайней мере, так, как рассказывала Ника.

Хотя.

Полезла бы я сама прятаться снаружи на карнизе или всё-таки нет? Та роковая подножка была случайностью или?..

Орс утверждал, что нет.

Но что мешало ей, в самом деле, взять меня под контроль как Нику, раз уж она такой сильный менталист?

Или у неё была другая цель?

«Какое яркое раскрытие дара».

Я выжила, свалившись в пропасть. У меня правда открылся некий особый дар? Или мне просто случайно повезло?

Я подняла ладонь и посмотрела на неё внимательно – обычная. Представила, как удлиняются пальцы, вырастают межу ними перепонки. Ничего не изменилось. Может, нужны условия на грани жизни и смерти?

Не это ли было целью Таниты. Или тех, кто ею управлял. Напугать меня, заставить отчаяться, возненавидеть драконов сильнее, чем я уже ненавидела…

Вот последнее очень странно. Разве ненависть могла помочь раскрытию дара?..