На самом-то деле я старалась не слушать того, что не касалось меня, а часто и того, что касалось, – не очень-то это приятно.
И девчонкам тоже вряд ли будет приятно, – думала я. Но эффект от моего признания оказался неожиданным.
Они защебетали ещё веселее. По дороге нас догнала Атави, и теперь они с четырёх сторон теребили меня, требуя сейчас же подслушать, что говорят вон те парни. Или те. Или эти.
Мы как раз дружной пятёркой ввалились в зал столовой. Просторный и светлый, зонированный рядами колонн, заставленный лакированными столиками на четыре-восемь персон. За некоторыми и по дюжине ребят заседали, но не от недостатка мест, просто так им было веселее. Шум и гомон довольных голодных студентов ошарашивал, у меня даже голова закружилась немного.
– Или вон тот дракон! – Атави дёрнула меня особенно сильно и указала на столик у окна.
– Да, точно, давай дракона, – поддержали её подружки Реми.
– О, – заметила Танита, – это же тот самый, который…
Но я уже и сама видела Корвина.
Склонившегося к уху какой-то девицы.
Шум зала словно выключили, и я совершенно отчётливо, увы, услышала голос с хищными нотками, от которых в кончиках пальцев закололо желанием касаться.
– Ты вкусно пахнешь. Согр-реешь меня этим вечер-ром, Терри?
И гогот драконьих дружков в фоне. И тот, которого я сегодня уже била, тоже был там. Смеялся и сиял свежим фонарём, полученным за меня.
Но Корвин соблазнял другую.
– Касс, Касс, – выдернули из ступора девчонки.
Только драконы тоже обладают отличным слухом. Корвин поднял жёлтые глаза, встречаясь со мной взглядом.
– Да-а-а ш-штоб тебя… – беззвучно прошипела я.
А он двинул кадыком, поиграл желваками на скулах. Отвернулся, притянул к себе эту… Терри и поцеловал. В шею. Немного ниже уха.
Скотиина…
Ненавижу!
– Так о чём они говорят? – прошептал кто-то за спиной. Слишком близко ко мне.
А меня пробрало так, словно это меня только что целовали за ушком. Была бы кошкой – хвост трубой распушила бы. И когтями впилась.
В чью-то наглую морду.
Да как он смеет! После незабудок-то…
Неимоверным усилием воли отвернулась от гадкой сцены, удивлённо осмотрела свои пальцы, испачканные синей кашицей – не заметила, как смяла в руке ни в чем неповинный бутон. И только тогда начала думать мозгом, а не чем-то жгущимся в солнечном сплетении и несколько ниже.
С какого перепугу я разозлилась? Ну подкатывает какой-то дракон к какой-то девчонке, так без принуждений вроде. Так какое мне дело?
– Подкатывает к Терри, – сухо сообщила я, поджав губы.
У-у, фетишист.
Мне вон тоже всё про запахи, «тропический зной» ему, видите ли, не понравился.
А меня, похоже, бесит, что дракон, которому не до… меня, находит время на некую Терри. Ещё и слова те же. Пр-римитив.
– А почему фетишист? – повисла на мне Атави.
А я вслух это сказала? Упс. Что ж.
– На запахах повёрнут потому что, – я ухмыльнулась и мстительно процитировала, безбожно кривляясь и закатывая глаза: – Ах, говорит, Терри. Ах, ты та-ак вкусно пахнешь.
Девчонки покатились со смеху.
Мы стояли в очереди на раздаче, и я давно отвернулась от Корвина, но затылком ощутила его прожигающий дыры взгляд. Показалось, конечно.
– А ты правда их слышишь? Тут же так шумно.
– Ага, я фильтрую лишний шум. Зато иногда не слышу то, что рядом. Меня в школе тетерей глухой за это дразнили. – Ой зря я это сказала.
– Ыхы, класс!
– О, он смотрит сюда.
Слух помимо воли поймал его голос, полный ехидства:
– …ся три подруги. Первая говорит: «Я вчера вот такие огурцы купила», – и показывает от ладони по локоть. Вторая: «А я вот такие помидоры», – и два кулака вместе. Третья, глуховатая спрашивает: «А где он живёт?»
Дружный залп смеха от столика Корвина ударил наотмашь, щеки вспыхнули парой помидор. Вот скотина, да он издевается!
– Что? Что? Что он сказал? Почему они ржут? – Атави снова на мне повисла.
Хм. Значит война.
– Говорит: «Всем нравятся маленькие котята, щенята и крольчата, и только маленький, гм, – я сделала говорящую паузу, – ну вы поняли, не нравится никому».
Девчонки вспыхнули от пикантности анекдота и захихикали от его немужественности. Я довольно улыбнулась.
Вот так. Я буду мстить, и мстя моя коварна!
Но от столика Корвина донёсся вопль подпрыгивающего от нетерпения Йорика Бессмертного.
– Я! Я счас расскажу про глухих! – Он такой громкий, что даже девчонки рядом со мной услышали: – «А знаете, зачем пук вонючий? Чтобы глухие тоже могли им насладиться!»
Столовка выпала под стол. Какой-то препод сделал Йорику замечание, но оно утонуло в общем хохоте.
– Абарзеть, – Танита, давя смешок, покосилась на меня.
Ну а я в ярости обернулась и встретилась с жёлтыми глазами. Йорик Бесстрашный тоже таращился на меня, но я была поймана ехидным взглядом Корвина, который приподнял бровь и усмехнулся так нахально, что убила бы на месте! Поднялся, подал руку своей, р-р, Терри и, приобняв её, удалился вон.
Да как он смеет?!
Глава 11. Объясни необъяснимое!
Я почувствовала, что могу взорваться, и спасло всех от ошмётков моих эмоций лишь явление Реми. Он налетел на меня сзади, развернул порывисто, осмотрел с ног до головы и обнял так крепко, что я на миг задохнулась.
– Касс, ты в порядке, хвала Крылатым! – выдохнул друг, выпуская меня из объятий. Я отступила, озадаченно потирая запястье. – Я уже и дома у тебя был, и в лазарете всем дырку в голове высверлил, и магистра Аррмирра задолбал, а ты тут!
Бедный Реми. Совсем о нём забыла…
– А что с твоим макияжем?
А-а-а! – мысленно завопила я. – Я же растёрла его по всему лицу там, в зарослях зимнего сада! Я же сейчас на чучело похожа, и он опять это видел! Тьфу! Что мне за дело до него? Тут полакадемии с меня покатывается – вот где ужас!
Запоздало прикрыв лицо ладонями, я поискала взглядом сквозь пальцы зеркало. Не нашла, зато заметила, как скрылась в арке столовой спина Корвина. И его руку на попке Терри заметила.
Пр-равильно, зачем ждать вечера, если можно прям счас р-развлечься в туалете?
Я шмякнула себя по щеке ладонью, изгоняя дурные мысли.
– Ты чего мечешься? – поймал мою руку Реми. – Ну умылась – подумаешь.
– Умылась?
Когда это я успела?
Танита, добрая душа, вручила мне зеркальце, и я убедилась, что ни следа макияжа не осталось на моём красном от смущения и злости лице.
Может я забыла накраситься утром? Да нет же.
Меня умыл Мирочка, пока откачивал? Да ну, он же сразу за мной в транс нырнул, а потом его Корвин вытащил.
Может Корвин?..
Я нервно рассмеялась от бредовости идеи.
Из столовой я выходила голодная и злая, как мисс Зерби. Как Цербер, то есть. На выходе умудрилась поймать разговор, в котором прихвостни Корвина сообщили мне (друг-другу, конечно, но раз уж услышала я, то мне), что его сегодня не будет, так как не в туалет он, видите ли, направился с этой… Терри, а домой. И мне бы радоваться, что его больше сегодня не встречу, но настроение скатилось под голубые плинтуса и там размазалось тонким слоем.
– …Корвин сказал, – снова слух поймал это проклятое имя, – чтобы мы сами закончили сегодня с расчётами, он утром…
Тьфу!
Отключить заррхов звук!
Перед дверью в аудиторию я была схвачена за локоть Танитой Лимари. Подождав, пока все войдут, она заглянула внутрь, сказала, что мы с ней прогуляем литературу, и под укоризненными взглядами Атави и Реми, и любопытными всех остальных, потащила меня прочь.
Уединились мы в аналоге зимнего сада с седьмого этажа, только здесь, на втором, он действительно был зимний. Даже температура оказалась ниже коридорной. И растения тут были северные: хвойные кустарники, разной кудрявости папоротники, мхи да лишайники на камнях, ведьмино колечко плауна. Цветы все блёклые, мелкие. И только незабудки горели привычным костром. Они росли по всем материкам, всем широтам. Взывали немо, как всегда:
