– Итого двенадцать, – недовольно проворчала столбовая дворянка, которой приходилось буквально побираться.

Ещё и переплачивать за это. Тем не менее, она пустила вперёд своего милого следопыта разыскать кожевенников. Выделка змеиной кожи – это, конечно, хорошо. Змей на её острове достаточно. Однако народ предпочитал сапоги из чего-то более крепкого и ноского.

– Пятнадцать, – пробормотала Маняша, выйдя от кожевенников, которым оставила всё те же ножи с топорами. – А надо двадцать пять.

– Почему столько? – округлила глаза Алиса, словно речь о каких-то тайных магических ритуалах.

– Хочу удачу, – дала хозяйка почемучке туманный ответ и спросила: – Где тут пилят доски? Бабай нас домой без этого не пустит.

Лесопилки в деревне не оказалось. И бродячая помещица приняла решение покинуть сей благословенный уголок. Только миновали последний дом, как в интерфейс прилетело сообщение:

Вы заработали одно очко доброжелательности людей. Общая сумма очков пассивного умения коммуникации с людьми: 6. Общая сумма очков репутации: 3.

– Точно переплатила, – усмехнувшись, пробормотала под нос Маняша.

– Жалеешь? – естественно, услыхал Батя её бормотание.

– Ты же видишь: мы с прибытком.

Он кивнул: и вижу, и доволен.

А за деревней их уже поджидали. Возничий на телеге встрепенулся и натянул поводья. Вопросительно покосился на остановившегося командира. Тот вздохнул и вытянул мечи.

– Так и знал! – весело оскалился Ник, подмигнув боярыне. – Умеет наша хозяйка людей к себе расположить.

Из придорожных кустов им навстречу выползала толпа разнокалиберных мужиков. С разнокалиберным же оружием. Досчитав до девяти, Маняша бросила это дело.

– Сами говорили, что качаться надо, – пожала она плечами. – А вам драку начинать, только мою репутацию портить.

– Лучше кого-то другого испортить, – согласилась Рада, подменив буяна на посту около хозяйки. – Наша, может, под телегу? У них два арбалета, – предложила она, поднимая лук.

– Ни за что не полезу, – воспротивилась столбовая дворянка. – Уровни у дебилов не выше сорокового. С одного выстрела не убьют. У меня пилюлей с порошками три ячейки. Пускай хоть из пулемёта строчат.

– А что это: пулемёт? – прочирикала с другого бока Алиса, заряжая арбалет.

И тут же в них полетели первые болты. Девчонки, естественно увернулись – боярыня схлопотала болт в плечо. Ей снесло четверть жизни, которая тут же медленно поползла вверх, подстёгнутая регеном и магическими снадобьями.

В целом, она особо-то не беспокоилась. Её витязь ещё до появления первого татя обвешался бронёй, как носорог: их следопыт знал своё дело. Остальные тоже мигом упаковались в обновы – даже на Алисе оказалось что-то вроде бронежилета.

И теперь Буслай с Батей, прикрывшись щитами, спокойно пёрли на бандитов. Те поначалу сбились в единый ощетинившийся кулак. Этой свиньёй и ударили в пару бойцов, соблазнившись их малочисленностью. Из-за которых Маняша не слишком хорошо могла разобрать, что там творится.

Через несколько секунд пара танков отшвырнула размахивавших топорами и прочим железом придурков. И, как только те рассыпались по сторонам, пытаясь обойти бронированных бойцов, в дело вступил Ник. Молнией пронёсся перед щитами, сверкая вентиляторами клинков.

Батя с Буслаем переступили через оставшиеся на дороге трупы и продвинулись вперёд. Обойти их с флангов не дали стрелки. Собственно, на этом кровавая битва и закончилась. Маняша смотрела на замершие в пыли тела и закипала. В какой-то момент даже почувствовал, что сама готова взять в руки оружие. Но, не против улепётывавших неудачников в берестяных масках и худых сапогах.

– Жив, – пнул Ник одно из тел. – Хорош придуриваться. Или вправду сдохнешь.

Мужик перевернулся с живота на спину и засучил конечностями. Что-то жалостливо залопотал, взахлёб выкладывая информацию о заказчике преступления.

– Батя, отпустите его! – закричала Маняша, не торопясь присоединиться к веселью.

Тот приказал ребятам отпустить идиота и направился к ней.

– Дай угадаю, – предложила владетельница с прокаченной проницательностью. –

Рацплацуц?

Командир кивнул, избавляясь от тяжёлого снаряжения, но оставив в руках мечи.

– Пообещал, что спишет деревенским долги, если те нас подрежут на дороге? Накажем?

– Ещё как, – кровожадно процедила грозная дворянка. – Нам слабость показывать нельзя: мы ещё маленькие. А маленьких всяк норовит обидеть.

Пришлось возвращаться в деревню. И потратить пропасть времени на то, чтобы отыскать подвал, где схоронился подлый жирдяй, пригнав его пинками в лавку. Убивать мерзавца Маняша запретила: неизвестно, как бесы к этому отнесутся. Ребята начистили ему морду и забрали в качестве компенсации все инструменты, что пошли в оплату за навыки.

Глава деревни с прибежавшими на шум мужиками не возражали. Им тоже не улыбалось отвечать перед бесами за их обиженную протеже. Тем более что та подарила им на прощание стопку долговых расписок, найденную в лавке. Которая тут же сгорела синим пламенем под довольную воркотню мужиков.

Они снова покинули деревню, и тут в интерфейсе запиликала напоминалка: через час в бассейн. Маняша переполошилась: оставлять ребят посреди дороги опасно даже на земле бесов. А ей-то возвращаться на это самое место. Батя успокоил: мол, они доберутся до следующей деревни и там остановятся. А он вернётся и подождёт хозяйку тут. На том и порешили.

Девчонки были наготове. Сидели в коридоре парой склеившихся на морозе воробышков. Каждая прижимала к груди собранный для бассейна пакет.

– Я быстро, – пообещала им Маняша, юркнув в туалет.

Шанс пообедать она, к сожалению, упустила.

– Держи, – сунула ей бабуля собранную сумку. – И не спускай там с них глаз.

– Она хорошая, – подняла на бабушку глазёнки Васька. – Маша нас не утопит.

Хмыкнув, бабуля доложила:

– Такси встречайте внизу: я вызвала. Всё. Кыш отсюда! – замахала она руками. – Кыш-кыш-кыш!

– Кыш-кыш-кыш! – весело зашикали сестрёнки, вывалившись в коридор.

Маняша вздохнула и потопала следом. Бассейны терпеть не могла. Вода с хлоркой рождала ощущение, будто она лабораторная мышь, запущенная в банку в каким-то раствором. Но делать нечего: детьми нужно заниматься. Хотя бы ради бабули, погрязшей в них всем своим существом.

В принципе, они совсем неплохо провели время. Мишка накупил сестрёнкам всякой спасательной всячины: наволок целую гору. Но с собой Анна Иоановна выдала им только нарукавники. Алиса быстро вошла во вкус и принялась плавать: целеустремлённо и методично. Может, её в секцию отдать – размышляла Маняша, ловя расшалившуюся Ваську.

Впрочем, это не её дело. Она не пыталась, да и не желала становиться сестричкам матерью. Ею – даст Бог – станет женщина, которая войдёт в дом Кудыкиных хозяйкой. У Альки с Васькой не должно быть болезненно раздвоения с метаниями: кто же для них стал кем?

Ещё одна муторная традиция: мыться, сохнуть и одеваться после бассейна. Маняша пригрозила: если все эти процедуры не закончатся в темпе, заглянуть в магазин на углу и купить что-нибудь вкусенькое уже не успеют.

Что-что, а сосредотачиваться на проблеме барышни Кудыкины умели. Бросив щебетать и балова́ть, послушно подставляли под фен головки. А пока Маняша сушила свои лохмы, птички-сестрички оделись. Нахохлились, сидя на лавке, и укоризненно пялились на нерасторопную няньку.

Когда вышли из такси, у дома их ожидал сюрприз. На лавке у подъезда сидел Лобачевский. Как обычно, в чёрных дорогих брюках и такой же рубахе. Поначалу – когда она только узнала о его существовании – Маняше это показалось позёрством. Подделкой под какой-то киношный образ. Но позже она поняла: ему просто нравится чёрный цвет. Другого на нём ни разу не видела. Ни летом, ни зимой.

Склонив голову набок, Лобачевский зеркалил чёрными очками на вытряхивавшееся из машины семейство. И не предпринимал попыток заговорить.

– Ма-аш, – затянула Василиса, едва машина отъехала. – Можно на качельке покачаться? Ну, пожа-алста.