Поэтому, когда на пороге кабинета появляется дэра Радики в своей форменной броне, её взгляду предстаёт вполне рядовая картина. Парочка озабоченных студентов.

– К вам гости, – бросает Ариста и проходит мимо нас.

Я не знаю, как такое возможно, но вокруг неё витает ощутимое поле холода. Настолько она безэмоциональная.

– Пойдём? – Рик отрывается от меня и хитро подмигивает.

– Другого способа не придумал? – возмущённо выдыхаю я, оправляя форму. – Ладно наедине, но при командующей зачем?

– Но сработало же? – отмахивается Рик и широко раскрывает дверь. – Доброго дня, дэра Раманюк!

Мы проходим в кабинет и попадаем под изучающий взгляд Интегры. За время её постоянных отлучек она ещё больше похудела, под глазами залегли глубокие тени. Весь её вид говорил об общем истощении. Но зная её характер, останавливаться наш куратор была не намерена.

– Присаживайтесь, есть серьёзный разговор, – выдыхает она и кивает на два кресла перед её столом.

Мы с Риком, переглянувшись, занимаем предложенные места и настороженно следим за тем, как Интегра включает свой проекционный стол.

– Всё слышали? – она выводит перед нами схематичное изображение Марфариса.

Стандартная учебная карта с шестью континентами, один из которых, Эмион, закрашен фиолетовым цветом и окружён голографической стеной Предела.

– Смотря, что вам нужно. Если информация не для наших ушей, то мы ничего не слышали, – быстро проговаривает Рик.

– Вот за что я тебя люблю, Рик, – Интегра приспускает свои очки‑половинки и с улыбкой смотрит на ученика, – так это за твою ушлую сообразительность. Нужно. Мне было нужно, чтобы вы это услышали. А теперь смотрите.

Она совершает сворачивающее движение над столом, и карта скручивается в шар.

– Марфарис, – начинает лекцию Интегра.

Внешняя оболочка шара вспыхивает голубоватым светом.

– Межгранье, неизученное и мифическое место.

Под оболочкой Марфариса вспыхивает тёмная, почти чёрная сфера.

– Загранье, обитель как тварей, так и наших пиримов, – продолжает перечислять куратор.

Сфера межгранья растворяется, являя фиолетовую скорлупку Загранья.

– И, наконец‑то, Гитрис.

Фиолетовая оболочка распадается, демонстрируя нам изумрудный шар последнего мира. Моего мира, если верить местной теории мироустройства.

Я вспоминаю слова Флоренс о том, где они на самом деле обитают, и раздумываю всего секунду. Эту информацию надо сообщить.

– Дэра, – я прерываю Интегру, привлекая её внимание, – пиримы существуют именно в межгранье. Так говорит Фло. Да и я собственными глазами это видела.

Раманюк тяжко вздыхает, на мгновение прикрывая глаза.

– Дэль, давай так, – она снимает очки и откладывает их в сторону, – если твоя чересчур умная лисица что‑то тебе рассказывает или ты сама что‑то узнаёшь – ты немедленно делишься этими сведениями со мной. Ты мне чуть позже всё подробно расскажешь. Сейчас любая крупица знаний может спасти наш мир.

Я нервно сглатываю, перевожу взгляд на Рика, ища в нём поддержку. Он молча протягивает ладонь и сплетает наши пальцы. Мне кажется, что он даже делится своей силой, такое тепло разливается в груди. Киваю Интегре и взглядом прошу продолжить объяснения.

– Вот и славно! А теперь к сути. Воспользовавшись одной из разработок твоего отца, Дэль, – Интегра возвращает все мировые слои обратно, и теперь они напоминают привычное мне строение планеты, – я обнаружила, что с месяц назад произошёл не просто прорыв Граней, а, я бы сказала, исход. Из Гитриса к нам, в Марфарис.

На схеме тем временем мощный столб изумрудного огня прошил все слои миров, вплеснувшись в Марфарисе. На крутящейся проекции отчётливо видно, как вместе с зелёным снопом света, в этот мир долетели и фиолетовые искры, и тёмные, межгранные.

Я закрываю глаза и протяжно выдыхаю. Интегра не кажется мне плохим человеком. Наоборот, она искренне мне помогала, защитила с самого начала. Умолчала о странностях моей Фло. Вместе с этими мыслями приходит и решимость. Она должна знать.

– У меня есть очень важное заявление.

– Дэль, может, не сейчас? – глаза Дейрика распахиваются, а зрачки расширяются, когда он понимает, что я хочу сказать.

– Нет, надо. Дэра Раманюк, я не Дэль. Меня зовут Эльвира Пылаева, и месяц назад я и знать не знала о вашем мире. О пиримах. А магия для нас вообще нечто невозможное. Я и есть ваш прорыв.

Рик с шумом втягивает воздух, за ним проявляется Коготь. Атмосфера в комнате ощутимо накаляется. Напряжение такое, что я ощущаю разряды микротоков, что разливаются в воздухе.

На спине грифона сидит ошеломлённая Флоренс. Рыжуля прыгает взглядом с меня на Интегру, заглядывает в морду грозно смотрящего на куратора грифона. Да и Верндари выглядит так, будто готов напасть на дэру Раманюк.

– Спокойно! – рявкает на него Интегра. – Ничего я твоей девушке не сделаю!

Она обращает внимание на меня. Смотрит со смесью удивления и неверия. Так смотрят на внезапно появившегося посреди комнаты единорога. То ли за правду принять, то ли признать глюком и игнорировать.

– Значит, переселенка, – не спрашивает, констатирует Раманюк. Ставит локоть на стол и прикрывает рот ладонью. – Пе‑ре‑се‑ленка.

Она словно в ступоре повторяет это слово. Раз за разом. Но при этом не делает ничего такого, что мы могли бы воспринять за угрозу. Взгляд Интегры и вовсе теряет фокус, куратор будто бы уходит в свои раздумья.

– А что происходит? – шёпотом интересуется Фло, спрыгивая со спины Когтя и по‑пластунски подползая ко мне. – Вы чего опять натворили?

– Всё рассказали, – не сводя глаз с куратора и кривя рот набок, тихо отвечаю я.

– Так у неё шестерёнки от такой информации перегорели? – не упускает возможности сострить Фло.

– Чуточку уважения, милая Флоренс, – проговаривает Интегра с обманчиво мягкой улыбкой. – Я ведь и анализ могу снова запустить. Тебе прошлый раз это не сильно по душе пришлось.

Рыжуля тут же подпрыгивает на месте и забирается ко мне на колени. Прячет мордочку мне под мышку и опасливо выглядывает наружу.

– Простите, – пищит она в ответ.

– То‑то же, – улыбается Интегра, снова превращаясь в добрую и обходительную наставницу. – Переселенка, это, на самом деле, не так страшно.

– Как? – кажется, мы с Риком одновременно выдохнули.

– Случаи переселения душ известны. Но это что‑то из разряда легенд. В Академии какое‑то время даже проводили обучение дисциплине оккультных ритуалов. Но Кворум Государств постановил, что эти знания опасны и ведут к дестабилизации мира.

– Но книги по этой теме не уничтожили? – спрашиваю я.

– Нет, их хранили, как реликты, – кивает Интегра и спустя секунду подаётся вперёд. – Погоди, похищенная недавно рукопись! Твоих, то есть Дэль, рук дело?

– Да, она вместе с Феариной, личным лекарем, провела ритуал обмена душ, – быстро проговаривает Рик.

Интегра откидывается на спинку кресла и складывает ладони домиком. Пристально смотрит на нас обоих. Коготь и Фло всё также молчаливо выжидают. Но настроение у грифона по‑прежнему настороженно‑агрессивное.

– Давайте проясним. Я нашу Дэль‑Эльвиру не собираюсь никуда тащить. И уж тем более бросать в карцер, – проговаривает Интегра, что вызывает у меня новый вздох облегчения. – Переселенцы не подселенцы. Это совершенно разные сущности. Переселенцам впору посочувствовать. Ведь их выдирают из родной среды, семьи. И бросают в совершенно незнакомый мир. Да ещё и такой, как у нас. Эльвира, ты ведь хочешь домой, да?

Она выжидающе смотрит на меня, а я заминаюсь. Открываю рот, на самом деле не зная, что сказать. Просто потому, что так ничего до конца и не решила.

– Мы не обсуждаем эту тему, – довольно резко отвечает Рик и сильнее сжимает мою ладонь.

– А вот это зря, мой мальчик, – Интегра переводит на него взгляд, в котором плещется грусть и понимание. – Потом больнее будет.

– Не будет, – тихо выдыхаю я.

Я ничего не решила, но и делать больно Рику не желаю. Чувствую, что на меня смотрят в ожидании продолжения, но я молчу. Не хочу больше ничего объяснять.