А еще она велела небесным феям ткать шелк, потом выкрасила его в темно-красный цвет и сшила утреннее платье, чтобы поднести его своему супругу. Так люди царства с самого начала узнали о ее чудесах.

Кроме того, Ким Пусик в своих «Исторических записках» рассказывает о том, как он в годы правления под девизом Чжэн-хэ отправился послом в Китай и посетил там кумирню Юшэньгуань. Там в зале стояла фигура женского божества. Ученый Ван Фу, который жил при этой кумирне, спросил у него:

— Знает ли достопочтенный, что это божество вашего царства?

А потом пояснил:

— Когда-то в древности дочь китайского императора переплыла море и прибыла в Чинхан. Она родила сына, который основал царство в Стране, что к востоку от моря, а сама женщина стала божеством земли и поселилась на горе Сондосан. Это ее статуя.

Когда посланник Сунского государства Ван Сян приезжал в нашу страну, он принес божественной матушке Востока жертвы. В тексте его поминальной молитвы есть такие слова: «Родила мудреца, который основал царство».

И вот нынче она дала золото, чтобы почтить Будду. Для всех живущих зажгла благоуханный огонь и построила мост к спасению. Сама познала искусство долгой жизни, а осталась с теми, кто пребывает в темноте. Как же это получилось? В славословии говорится:

Перевод А. Троцевич.

Однажды государь Мунму призвал своего младшего брата князя Солнце:

— Хочу тебя сделать первым министром, чтоб ты управлял всеми чиновниками и умиротворял все четыре моря.

Князь на это ответил:

— Прежде чем государь сделает меня первым министром, мне надо сперва тайно побродить по стране и узнать, как трудится и проводит свой досуг народ, занятый на казенных работах, легкими, тяжелыми ли налогами его облагают, честны или нечестны чиновники. Лишь после этого я смогу вступить в должность.

Государь согласился с ним, и тогда князь надел черные одежды, взял в руки пипха и под видом отшельника вышел из столицы. Он обошел волости Асилла, Усу, Пуквон и пришел в Мучжин. Когда он проходил через одно селение, местный чиновник Ангиль, сообразив, что это не простой человек, пригласил его в свой дом и от души предложил ему довольство и покой. Когда настала ночь, Ангиль призвал трех своих жен и сказал им:

— Та из вас, что нынче услужит нашему гостю, состарится со мной вместе.

Две жены на это ответили:

— Как же можно спать с чужим? Уж лучше мы с вами не будем жить!

Но одна из жен сказала:

— Если господин согласится прожить всю жизнь вместе со мной, я поступлю так, как вы прикажете, — и так и сделала.

На другой день отшельник собрался в путь.

— Я из столицы. Мой дом стоит между двумя храмами — Хваннён и Хвансон, а звать меня Сияющий. Если вам случится побывать в столице, буду рад принять вас в своем доме, — сказал он на прощанье и ушел.

Князь Солнце пришел в столицу и стал первым министром.

По установленному в государстве порядку в столицу должны были являться провинциальные чиновники — от каждой области по одному человеку. Как раз настал черед ехать в столицу Ангилю. Здесь он спросил про дом Сияющего, что находится между двумя храмами, но никто такого не знал. Ангиль долго стоял у дороги, а тут как раз шел мимо какой-то старик. Услышав, о чем тот спрашивает, он остановился, подумал, а потом сказал:

— Дом между двумя храмами — это, должно быть, дворец, а Сияющий — наверняка князь Солнце. Должно быть, вы познакомились с ним, когда он втайне странствовал по провинциям.

Ангиль рассказал, как было дело. Тогда старик посоветовал ему:

— Вы идите к воротам Квичжон — западным воротам дворца, подождите, пока не выйдет дворцовая прислуга, и скажите ей о себе.

Ангиль так и сделал.

— Пришел Ангиль из Учжина, — велел доложить он.

Князь, услышав это имя, вышел, взял его за руку и ввел во дворец. Там он позвал свою супругу и устроил пир. Угощение было подано, как говорится, «пятидесяти разных вкусов».

Государь отвел земли под горой Сонбусан под священное поле. Народу было запрещено собирать там сучья, и люди даже близко подойти не осмеливались. В столице и в провинции все отнеслись к этому с должным почтением. Поле у горы было размером в тридцать му, а семян там высевали три мешка. Если на этом поле хлеба хорошо родились, то и во всей волости был урожай, а если на нем случался недород, то и повсюду так же.

Перевод А. Троцевич.

Чирисан иначе называют Турюсан. С севера, с самой горы Пэктусан и до уезда Тэбангун, протянулись причудливые горные вершины и живописные ущелья. Эти горы тянутся с севера на юг на тысячи ли. Если захотите их обойти, понадобится больше месяца. С десяток волостей прилепилось к ним.

С древних времен считают, будто в Чирисане есть место, которое называется Долина журавлей. Говорят, что если пройти несколько ли по узкой обрывистой тропинке, внезапно откроется плодородная долина, которую можно распахать и засеять. Здесь обитают журавли. Давным-давно тут, видимо, селились люди, которым докучал мир. Говорят, что и до сих пор в колючих зарослях остались развалины жилищ и оград.

Однажды мы с министром Цоем, моим родственником, задумали навсегда покинуть этот мир и разыскать Долину журавлей. Ведь если захватить с собой пару телят в большом бамбуковом коробе, в долине спокойно можно прожить, порвав всякую связь с миром!

Мы покинули храм Хваомса и, придя в уезд Хвагэхён, остановились в храме Синхынса. Это были дивные места! Горные пики, соперничая друг с другом, стремились ввысь; в ущельях журчали прозрачные ручьи; дома, соединенные бамбуковыми плетнями, выглядывали из цветущих зарослей. Как все это было не похоже на привычный мир! Но Долину журавлей отыскать нам так и не удалось. И тогда я высек на скале такие стихи:

Вчера в своем кабинете я, листая сборник Отшельника, жившего у Пяти Ив, вновь прочел «Персиковый источник». В нем говорится о том, как в циньское время людям опостылел мир с его смутами, они разыскали укромное место и поселились в нем. Они жили там, где высятся горы, уступ на уступе, а воды текут струя за струей и куда не могут добраться дровосеки.