Я отпил глоток воды из речушки Пхёнге, берега которой украшали хризантемы, взял в руки кисть и записал все, что взволновало мой ум. Ёнам.

Перевод Г. Рачкова.

Когда барышник, торгующий лошадьми или недвижимостью, облапошивает доверчивого простака, он жмет ему руки, заглядывает в глаза, заговаривает зубы байками о героях древности и клянется в бескорыстной дружбе. Впрочем, каждый проявляет свою суть по-своему, сообразно своему положению. Узнав о предстоящей, хотя бы и кратковременной, разлуке, наложница срывает украшения и швыряет их на пол, рвет на куски платок, гасит светильник, садится лицом к стене и рыдает взахлеб, тогда как истинный друг лишь заламывает руки в невыносимой тоске. Жуликоватый перекупщик делает вид, что обмахивается веером, а сам стреляет глазами направо и налево — ищет поживу. Бойкий мошенник шуточками да прибауточками кому угодно задурит голову, ловко выведает потаенные мысли, сильному пригрозит, слабого уломает, друзей рассорит, недругов стравит — всех вокруг пальца обведет.

Однажды некто, занедужив, велел жене готовить каждый день целебный отвар. Жена приносила то чересчур много, то совсем мало. Раздосадованный, он обратился к наложнице. У той все получалось в самый раз. Любопытства ради он решил подсмотреть, как ей это удается. И увидел: когда отвара получалось много, она выливала излишки на землю, а когда мало — разбавляла его водой. Вот и разберись, кто к тебе всем сердцем, а кто сбоку припека. Если кто-то шепчет тебе на ухо задушевные слова — это еще не значит, что он действительно души в тебе не чает. Если кто-то доверил тебе тайну и умоляет не разглашать ее — это еще не значит, что он и в самом деле тебе доверяет. Если кто-то с пеной у рта доказывает, что уважает тебя больше, чем ты его, — это еще не значит, что он тебя и впрямь уважает.

Сошлись как-то у Широкого моста в Сеуле трое нищих — Сон Ук, Чо Тхаптха и Чан Токхон, и зашел у них разговор о том, что нет еще в мире лада и согласия между людьми. Начал его Тхаптха:

— В поисках подаяния забрел я сегодня утром на рынок — в ряды, где торгуют тканями. Смотрю: стоит покупатель, глазами по полкам шарит. Наконец выбрал он себе холст, на зуб его попробовал, на свет разглядел. Но цену не говорит, хотя она явно на языке у него вертится. Спрашивает торговца, за сколько тот уступит товар. Торговец тоже себе на уме — просит покупателя первым назвать цену. Долго они кружили вокруг да около, и ни один не уступал другому. И вдруг вижу я: они уже забыли про холст и занялись каждый своим. Торговец засмотрелся на дальнюю сопку: уж больно красивое облачко над ней плывет. А покупатель заложил руки за спину и уставился в картину, висящую на стене.

Сон Ук усмехнулся.

— Ты видел, что́ люди делали, но ты не понял, что́ ими двигало!

— Это как в кукольном театре, — заметил сидевший в стороне Токхон. — Видишь, как двигаются куклы, но не видишь тех, кто дергает их за нитки.

Сон Ук покачал головой.

— Ты тоже не уловил самого главного. Те двое просто не умеют располагать людей к себе. А ведь деловой человек должен знать три повода и пять приемов завязывать знакомство, водить дружбу. Сам-то я не усвоил ни одного приема, потому и дожил до сорока лет в одиночестве. Но загадку отношений между людьми я, кажется, разгадал. Состоит она в том, что рука у человека сгибается только внутрь, только к себе, а не от себя — иначе и чарку ко рту не поднесешь!

Токхон пожал плечами.

— Это всем известно. Еще в «Книге песен» сказано:

Сон Ук кивнул одобрительно.

— Вижу, с тобой можно говорить: ты все на лету схватываешь, я тебе только намекнул — а ты сразу все уразумел! Во всем мире люди стремятся к власти над другими людьми, водятся друг с другом ради выгоды и славы. Пойми главное: хоть рука со ртом и не договаривались, но рука-то сгибается только к себе! Так и люди: один другому дает, один у другого берет — и каждый думает, как бы не остаться внакладе; один другому сулит хорошую должность, другой этой должности добивается — и каждый при этом жаждет извлечь для себя выгоду. Людей, которые добиваются власти, много — вот она и дробится. Тех, кто гоняется за славой и выгодой, тоже немало — потому и не исчезают в мире власть, слава и выгода. Но деловой человек издавна знает им цену и потому живет по другим правилам. Когда дружишь с кем-то, не расточай ему похвалы, особенно за прошлые его заслуги — в этом никакого смысла нет. Не уговаривай его браться за дело, о котором он еще и не думал — иначе он, взявшись за него, сразу потеряет к нему интерес. Не превозноси его в присутствии других, не говори, что он лучше всех: если нет его лучше, никто не посмеет сравнить себя с ним. В дружбе надо знать секреты! Хочешь похвалить друга — лучше побрани. Хочешь выразить ему приязнь — лучше рассердись. Хочешь обласкать — лучше взгляни на него сумрачно и отвернись с досадой. Хочешь завоевать его доверие — лучше посей в нем сомнения и жди, пока они рассеются. И помни: ученый огорчается чаще, чем неуч, а красавица плачет чаще, чем дурнушка, но когда кумир льет слезы, он многих может растрогать. Вот и все пять способов водить дружбу. Это маленькие секреты деловых людей, но это большие дороги в мир!

Тхаптха поворачивается к Токхону.

— Почтенный Сон Ук говорит загадками, его трудно понять.

Токхон ему на это отвечает:

— А ты вникни в то, что он говорит. Почему лучше обругать человека, чем похвалить его? Почему, например, в семье время от времени вспыхивают ссоры? Да потому, что где любовь, там и упреки, а где упреки — там нет равнодушия! Так что чем ближе тебе человек, тем чаще с ним ссоришься, чем больше ему веришь, тем чаще в нем сомневаешься. Представь себе такую картину. За полночь. Кончилась пирушка. Все давно спят. И только двое сидят лицом к лицу и молча смотрят друг на друга. Хмель еще бродит в их головах, у них щемит в груди, они расчувствовались — и вот начинают изливать друг другу душу, размазывая по щекам слезы. Они верят: главное в дружбе — понимать друг друга, делить с ним все печали. И потому когда друг плачет, человек обычно забывает свои обиды. Я и сам хотел бы подружиться с кем-либо, да вот беда — слез у меня нет. Потому и живу на свете уже тридцать один год, но так ни с кем и не сошелся.

Тхаптха спрашивает с недоумением:

— Ну, а разве нельзя относиться к людям с открытым сердцем, искренно, на равных?

Токхон плюнул ему в лицо и закричал:

— Бестолочь! Недоумок! Чего болтаешь? Ты меня слушай! Бедному человеку хочется многого, вот он и старается ладить со всеми. Бедный, даже глядя на небо, надеется, что оттуда посыпется рисовый дождь. А люди богатые не боятся прослыть скупыми, ибо знают: у скряги никто ничего клянчить не станет. Бедному-то терять нечего, он за любое трудное дело без раздумий берется. Почему? Да потому, что переходить реку вброд, не сняв обуви, станет лишь тот, кто носит опорки. А тот, кто ходит в туфлях, даже сидя в повозке, беспокоится, как бы не запачкать туфли дорожной грязью. Если он так бережет свои туфли, то как же он бережет самого себя! Нет, чистосердечность и искренность богатым да знатным деловым людям ни к чему, они — для бедных и худородных!

Тхаптха вскочил на ноги.

— Уж лучше проживу я в этом мире без друга, но с этими деловыми людьми дружить не стану!

Он скомкал шляпу, разорвал ворот одежды, опоясался веревкой и, грязный, с растрепанными волосами, побежал по улице, распевая песню.

По этому поводу один писатель высказался так: «Чтобы склеить два деревянных бруска, достаточно обыкновенного животного клея. Чтобы спаять два куска железа, нужно воспользоваться кислотой. Чтобы скрепить оленьи или конские шкуры, лучше всего употребить рисовый клей. Но нет такого средства, которым можно было бы склеить, спаять, скрепить двух людей, стереть границу между ними. Речь идет не о границе, пролегающей, скажем, между Севером и Югом, царством Янь и царством Юэ, не о пространстве с горами и реками. Речь идет о той невидимой границе, которая часто разделяет людей даже тогда, когда они сидят рядом, касаясь друг друга коленями или плечами».