Аммиан утверждает, что при виде огромной римской армии варвары пришли в ужас и отправили к Валенту послов просить о мире. Вместе с тем он дает нам понять, что все демарши неприятеля, непосредственно предшествовавшие сражению, носили лицемерный характер и были направлены только на то, чтобы выиграть время и дождаться прибытия кавалерии (Amm., XXXI, 12, 12–13). Однако Валент проявлял самое горячее желание закончить дело без кровопролития и был готов в качестве гарантии своих обещаний предоставить готам высокопоставленного заложника. Эту роль взял на себя комит доместиков Рихомер (Amm., XXXI, 12, 14–15). Рихомер, как пишет Аммиак, уже приближался к вражескому лагерю, когда произошло странное событие: «Стрелки и скутарии, которыми тогда командовали ибер Бакурий и Кассион, в горячем натиске прошли слишком далеко вперед и завязали бой с противником: как не вовремя они полезли вперед, так и осквернили начало боя трусливым отступлением. Эта несвоевременная попытка остановила смелое решение Рихомера, которому уже не позволили никуда идти. А готская конница между тем вернулась с Алафеем и Сафраком во главе вместе с отрядом аланов. Как молния, появилась она с крутых гор и пронеслась в стремительной атаке, сметая все на своем пути» (Amm., XXXI, 12, 16–17; пер. Ю. А. Кулаковского, А. И. Сонни).
Странность в этом описании Аммиана заключается прежде всего в том, что эскадроны скутариев и стрелков бросились в атаку на лагерь варваров. Какие действия они могли предпринять в этом случае? Понятно, что у кавалерии, тем более у легковооруженных лучников, не было никаких средств, чтобы взять штурмом кольцо из телег, окружавшее лагерь готов. Лишенные какой-либо возможности причинить неприятелю вред, римляне сами превратились бы в этом случае в удобную мишень. Для того чтобы объяснить внезапную атаку Бакурия и Кассиона, мы должны предположить, что готы стали выходить из-за укреплений своего лагеря, с тем чтобы построиться к битве. Поскольку делали они это, очевидно, в беспорядке, то римские военачальники сочли, что наступил удачный момент для атаки, и бросились вперед, не дожидаясь приказа вышестоящего командования (Amm., XXXI, 12, 16). Здесь возникает вопрос: что заставило варваров, которые еще недавно не желали торопить события, вдруг изменить свое намерение? Ответ может быть только один; в их лагере было получено сообщение, что конница Алафея и Сафрака должна была вот-вот появиться на поле боя. После этого не было уже никакого смысла продолжать неискренние рассуждения о мире, и готы решили попытать счастья в бою.
Рис. 75. Битва при Адриаиополе. Атака римской кавалерии на правом фланге.
1 — кавалерия Бакурия и Кассиона; 2 — Валент со своими телохранителями; 3 — римская пехота; 4 — Ланциарии и Маттиарии; 5 — Батавы; 6 — кавалерия левого фланга; 7 — кавалерийские отряды, не успевшие подойти к началу сражения.
Рис. И. В. Кирсанова.
Рис. 76. Битва при Адрианополе. Римская пехота вступает в бой. Внезапное появление кавалерии варваров и бегство римской кавалерии на правом фланге.
Рис. И. В. Кирсанова.
Возможно, римляне легко обратили бы в бегство врагов, не ожидавших столь стремительного нападения, однако внезапно из густого дыма костров, обволакивавшего равнину, вылетели готские и аланские всадники. Учитывая маневр, совершенный эскадронами Бакурия и Кассиона, конница Алафея и Сафрака могла оказаться либо в тылу у римлян, либо угрожать нм фланговым охватом. Именно это непредвиденное обстоятельство, не оставившее никаких шансов Бакурию и Кассиону, заставило их отдать приказ о немедленном отступлении, которое Аммиан посчитал «малодушным» (Amm., XXXI, 12, 17)[656].
Атака римской кавалерии послужила сигналом для всей армии: римская пехота, занимавшая центр боевого построения, устремилась вперед на строящихся еще к битве готов. Но после того как отряды Бакурия и Кассиона обратились в бегство, легионы оказались в самой невыгодной ситуации: неприятельская конница ударила нм во фланг.
Левый фланг римской армии еще не построился окончательно, поскольку некоторые эскадроны все не подошли к месту сражения. Несмотря на это, увлеченные общим порывом, и на этом участке фронта римляне бросились в наступление. Им удалось обратить готов в бегство, и они продвинулись до самого их табора[657]. Однако им не хватило сил, поскольку остальная масса римской кавалерии на этом крыле так и не вступила в бой (Amm., XXXI, 13, 2)[658]. Поэтому, когда готы сделали натиск всеми силами, «высыпав несчетными отрядами» из-за своих повозок[659], то римскую конницу опрокинуло «словно разрывом большой плотины» (Amm., XXXI, 13, 2).
Рис. 77. Битва при Адриаиополе. Атака римской кавалерии на левом фланге.
Рис. И. В. Кирсанова.
Отступление кавалерии и на этом фланге привело к тому, что римская пехота оказалась зажатой в тиски (Amm., XXXI, 13, 3). «В этой страшной сумятице пехотинцы, истощенные от напряжения и опасностей, когда у них не хватало уже ни сил, ни умения, чтобы понять, что делать, и копья у большинства были разбиты от постоянных ударов, стали бросаться лишь с мечами на густые отряды врагов, не помышляя уже больше о спасении жизни и не видя никакой возможности уйти. А так как покрывшаяся ручьями крови земля делала неверным каждый шаг, то они старались как можно дороже продать свою жизнь и с таким остервенением нападали на противника, что некоторые гибли от оружия товарищей. Все кругом покрылось черной кровью, и, куда бы ни обратился взор, повсюду громоздились кучи убитых, и ноги нещадно топтали повсюду мертвые тела. Высоко поднявшееся солнце, которое, пройдя созвездие Льва, передвигалось в обиталище небесной Девы, палило римлян, истощенных голодом и жаждой, обремененных тяжестью оружии» (Amm., XXXI, 13, 5–7; пер. Ю. А. Кулаковского, А. И. Сонни). Не выдержав колоссального давления с фронта и обоих флангов, римляне обратились в бегство. По всей видимости, именно в этот момент в бой были введены Ланциарии и Маттиарии, отражавшие некоторое время страшный напор варваров (Amm., XXXI, 13, Х)[660]. Император Валент в начале сражения находился на правом фланге между пехотой и кавалерией; после бегства Бакурия и Кассиона, спасаясь от готской кавалерии, он со своими телохранителями оказался среди пехотных боевых порядков. Когда пехотинцы уже дрогнули, то, пробиваясь сквозь их ряды, он пытался добраться до вступивших в бой Ланциариев и Маттиариев. Эти легионы не могли долго сдерживать всю массу готов. В резерве должны были находиться еще Батавы, появление которых на поле сражения могло бы дать римлянам шанс. Но, когда комит Виктор поскакал к ним, чтобы привести на помощь, то не смог их найти: вероятно, Батавы предпочли не искушать лишний раз судьбу и позаботились о собственном спасении. После этого поле битвы стали покидать уже не только рядовые солдаты, но и высшие командиры: бежали Виктор, Рихомер и Сатурнин (Amm., XXXI, 13, 8).
Рис. 78. Битва при Адрианополе. Готы опрокидывают римскую кавалерию на левом фланге.
Рис. И. В. Кирсанова.
