В IV столетии широкое применение находят осадные передвижные щиты — плутеи. Они делались из хвороста и покрывались коврами или сырыми кожами. Плутеи передвигались на трех небольших колесах, одно из которых находилось посередине, а два других — спереди. Благодаря такому расположению колес их можно было повернуть в любую сторону (Veg., IV, 15). Плутеи имели множество отверстий, через которые осаждающие могли обстреливать противников. Такие щиты римляне использовали при осаде Безабды, пытаясь приблизиться к крепостным стенам (Amm., ХХ, 11, 9).

В IV столетии римляне часто пытались подойти на близкое расстояние к стенам вражеского укрепления без каких-либо осадных приспособлений, просто выстраиваясь черепахой. Так было в первый день осады Безабды (Amm., ХХ, 11, 8) и при осаде Пирисаборы (Amm., XXIV, 2, 14). Если при этом удавалось подойти вплотную, то кирками, секирами и ломами солдаты пытались разрушить стены или открыть ворота (Amm., ХХ, 11, 21; XXIV, 2, 15). И только после того, как эта попытка оканчивалась неудачей, приступали к строительству осадных орудий.

Борьба с внешними врагами. Задачи, которые должна была выполнять армия в период Поздней империи, существенно изменились по сравнению с эпохой принципата. Если в I–II вв, армия не только отражала внешнюю агрессию, но и проводила завоевательные операции, то в IV, а тем более в V столетиях не было уже и речи о присоединении новых территорий. Римская стратегия этого периода носила оборонительный характер. Если же римское командование и предпринимало наступательные действия, то главным образом для того, чтобы покарать германцев за совершенный набег или же упрочить свои позиции в отношении персов[580]. Противник, с которым приходилось сражаться римской армии, сильно отличался от того, который атаковал римские рубежи в период принципата. Перемены, произошедшие в германском мире в III столетии, привели к тому, что на границах Империи появились новые племенные группы, приход которых вызывал крупные изменения в области военного дела германцев. Начиная с этого периода некоторые из германских племен уже значительно отличаются друг от друга вооружением и тактическими приемами. Говоря, например, об использовании кавалерии, можно противопоставить франков и аламаннов, у которых конные воины составляли меньшинство, вандалам и остготам, у которых конница была заметной, иногда даже преобладающей частью войска.

На рейнской границе главным врагом римлян стали аламанны и франки, к которым затем (в конце IV в.) добавились вандалы, аланы и гунны. Дунайскую границу непрерывно атаковали квады, сарматы и готы. В Британии долгое время римлянам приходилось отражать набеги только северных варваров пиктов, скоттов и атакоттов. Однако начиная с IV в. серьезную угрозу для юго-восточного побережья стали представлять саксонские пираты. На востоке шли тяжелые затяжные войны с персами.

Задачи фискального и полицейского характера. Помимо борьбы с внешними неприятелями римские вооруженные силы выполняли задачи фискального и полицейского характера[581]. Одной из главных была таможенная функция, включавшая в себя как сбор таможенных пошлин, так и пресечение провоза запрещенных товаров. Государство обязало всех торговцев, ведущих дела с чужеземными странами и народами, проходить через несколько специально определенных городов. На Востоке это были Нисибис, Эдесса, Каллиник и Артаксата; на Дунае — два пункта, одним из которых был Коммерций; на Красном море — Клисма[582]. Лицами, ответственными за сбор пошлин, в таких городах были комиты торговли (comites commerciorum) — гражданские чиновники, подчинявшиеся комиту священных щедрот (comes sacrarum largitionum) (ND, Or, XIII, 6–9). Поскольку комиты торговли не имели в своем распоряжении средств заставить купцов выполнять таможенные правила, они прибегали к военной поддержке пограничных дуксов[583].

Обычно армия не принимала участия в сборе налогов[584]. Однако нам известны исключения из данного правила. Материалы из архива Флавия Абиннея, командира алы в Дионисиаде, показывают, что в императорских доменах правительство могло использовать солдат для этой цели (P. Abin., 3)[585]. Другим подобным документом является указ Феодосия I от 386 г., который позволяет префекту Египта мобилизовать для сбора налогов militares possessores[586], обязанных государству военной службой (CTh, I, 14, 1).

Весьма злободневной проблемой, решение которой было возложено на армию, стала борьба с разбойниками. Количество разбойников в эпоху Поздней империи в некоторых провинциях возросло до размеров, прежде неизвестных. В пещерах прилегавших к Антиохии гор находится большое количество хорошо вооруженных разбойничьих отрядов. Эти банды ночью и днем нападали на купцов и богатых рабовладельцев (Lib., Or., ХХ, 26; L, 26). Из-за частых нападений разбойников дороги сделались небезопасными. Либаний даже утверждает, что движение на дорогах прекратилось, а разбойников называет «господами всех купцов» (Lib., Or., XLVIII, 35; 1, 26; XXV, 40).

При Валенте особую известность приобрели разбойники маратокупрены жители одноименного селения, расположенного в Сирии близ г. Апамея. Под видом купцов и высокопоставленных офицеров они разъезжали повсюду, нападая на богатые дома, виллы и города (Amm., XXVIII, 2, 11–13). Вплоть до 368 г. не прекращались грабежи исавров, причинявших большой вред городам и селениям Памфилии и Киликии (Amm., XXVII, 9, 6).

Похожая ситуация сложилась в западных провинциях, особенно в Галлии. Здесь, по словам Аммиана, «наглый разбой все усиливался на всеобщую погибель; особенно стали опасны большие дороги, и все, что обещало какую-нибудь поживу, расхищалось самым дерзким образом» (Amm., XXVIII, 2, 10; пер. А. Ю. Кулаковского, А. И. Сонни). Жертвой разбойников сделался даже родственник императора — трибун императорской конюшни Константин, которого захватили из засады, а потом убили (Amm., XXVIII, 2, 10). При случае грабежами промышляли варвары (леты), в большом количестве поселенные на территории Империи. Наряду с бандами разбойников, действовавших на суше, на море хозяйничали пиратские флотилии, нападавшие на купеческие суда и препятствовавшие таким образом развитию морской торговли. Либаний с горечью говорит, что разбойники «не щадят ни земли, ни моря» (Lib., Or., XXV, 40).

Для борьбы с этим врагом правительство постоянно привлекало армию. Чтобы обезопасить движение на главных дорогах, во второй половине IV в. на некотором расстоянии друг от друга были возведены укрепленные посты с отрядами солдат (stationarii), которые должны были также поддерживать порядок в деревнях[587]. Против крупных разбойничьих банд армия вела самую настоящую войну. Так, например, произошло с маратокупренами, которые были перебиты все до единого, включая женщин и детей, а селение их стерто с лица земли (Amm., XXVIII, 2, 14).

Кроме борьбы с разбойниками, армия должна была подавлять антиправительственные восстания среди местного населения. В отличие от эпохи принципата, когда восстания имели ярко выраженную антиримскую направленность, а целью повстанцев было обретение независимости, в IV столетии выступления местного населения утратили сепаратистские черты. Провинциалы выражали недовольство правящим режимом, тем, что выдвигали своего кандидата на императорский трон. Характерно, что армия часто сама провоцировала возмущения и беспорядки, поскольку солдаты беззастенчиво грабили и притесняли гражданское население. Такие случаи происходили везде, где останавливались на постой войска. Это явление приобрело такой размах, что императоры Констанций II и Констант особыми статьями запретили не только рядовым солдатам, но и командирам высокого ранга, комитам, трибунам и препозитам под страхом телесного наказания требовать на постое у хозяев масло, древесину и подушки (CTh, VII, 9, 2). Императоры Валентиниан I и Валент в своем приказе магистру кавалерии Иовию писали, чтобы он наказывал тех солдат, которые не знают меры в обманах и грабежах (CTh, VIII, 1, 10). Впрочем, подобные указы не приводили к желанным результатам, поскольку перед глазами солдат были живые примеры поведения их собственных командиров, причем самого высокого ранга (Amm., XV, 13, 4).