В Анатолии на основе античной системы путей сообщения в византийское время возникает большое число крупных военных дорог, сохранение которых имело особое значение для интересов государства. Первая из новых дорог, начинаясь от Хрисополя (напротив Константинополя) вела через Никомедию и Никею к главной военной базе армии, находящейся в Малагине, а затем — в Дорилей. Отсюда дорога разделялась: западный путь проходил через Котиэй, а восточный — через Аморий, вплоть до Акроина, а отсюда — продолжался на северо-восток в Иконий, на юг и юго-запад через Синнаду в Колоссы (Хоны). На восточном ответвлении существовали две возможности поворота на юг: западный путь шел через Котиэй, а восточный — через Аморий на Акроин и далее — либо на юго-восток на Иконий, либо на юг и юго-запад через Синнаду в Колоссы (Хоны). Вдоль этой последней дороги имеются две возможности поворота на юг — вплоть до Кибиры и, наконец, через горы — к побережью Атталии или еще дальше на запад — к Мире. Кроме того, дорога из Хон вела на запад через Лаодикею и Траллы к Эфесу, находящемуся на побережье Эгейского моря. Из Икония дорога разветвлялась на восток в Архелаиду, а затем — на юг, до Тианы, и далее — до Цезареи или опять-таки на юг от Икония через Саватру на Тебасу, Кибистру (Гераклею), Лулон, Подан и ущелье Цакит. Дорога, ведущая на юг от Цезареи, в конечном счете соединялась с той же самой дорогой, через Тиану в районе Лулона. Далее они сходились через два прохода к югу от Подана (византийцы называли их Мавриан и Каридион) и различными путями вели к Киликийским воротам (Кюлек Богази) в дефиле реки Есилолук и далее — на равнину, чтобы затем продолжаться до Тарса и Аданы[1425]. Из Кесарии различные дороги вели на Запад по направлению к Анкире: они шли на север в Базилику Терму, а затем — в Табион и далее — на Эвхаиту и на северо-восток, вплоть до Севастии и далее на запад и север до Дазима и Амасии. Группа других дорог связывала Севастию с Камахой, Колонеей и Саталой.

Вторая значительная военная дорога ответвлялась на восток от Дорилея и шла вдоль долины реки Тембрис (совр. Поршук Су) через Трикомию, Горбей, Саниану, а затем — к Тимиос Ставрос и Базилике Терме на север от Харсианон Кастроп через Батис Риакс и Севастию. Отсюда можно было двигаться на юго-запад в Кесарию, на север в Дазим, на восток в Колонею и Саталу и на юго-восток — в Мелитену. Второе ответвление поворачивает на юго-восток в Саниан и через Мокисс и Юстианополь проходит до Цезареи. Примечательно, что эти дороги часто совпадают не с большими выложенными камнем дорогами Римской империи, но с более мелкими (а зачастую и более старыми) дорогами, которые предоставляли больше возможностей для снабжения армии водой, продовольствием и фуражом. Их использование, вероятно, также отражает трудности передвижения по старым, уже в значительной степени разрушившимся мощеным дорогам[1426]. В ряде случаев существовало немалое количество дополнительных путей, причем некоторые из них были пригодны для колесных транспортных средств и были вымощены еще в римские времена, тогда как другие оставались обычными тропами, доступными только для идущих цепочкой воинов и выносливых вьючных животных. Знание подобных дорог было необходимо для проведения успешных военных операций, и мы знаем немало историй, когда благодаря сведениям о них римские армии обходили своих противников с фланга. Именно эта альтернативная дорожная система чаще всего использовалась войсками Византии, действовавшими против мусульман вплоть до XI в.

Вдоль дорог был установлен ряд постоянных походных лагерей — аплектонов, предназначенных для поддержки войск, которые сражались либо на южной стороне у Цезареи, либо на северо-восточной, в районе Севастии. Эти лагеря были расположены в Малагне, Дорилее, Каборкине (между Трикомией и Мидейоном), Колонее[1427], Цезарее и Дазиме. Основные трудности, с которыми сталкивались войска, независимо от их численности, заключались в наличие долгих участков дороги, ведущих по безводной и незащищенной местности с одной стороны, и проходящих через горные районы, которые отделяют центральные плато от прибрежных районов, — с другой. Все эти особенности местности оказывали фундаментальное влияние на пути передвижения вражеских войск и, если принять их во внимание, могли быть весьма эффективно использованы против захватчиков. Стратегия армии средневековой Византии во многом определялась данными обстоятельствами.

Существовало несколько основных путей проникновения в Малую Азию из областей Киликии и северной Сирии. К северу от Тарса, в ущелье Есилука дефиле Киликийских ворот вело через горы Тавра к Подвиду. Затем можно было продвигаться на запад, к Лулону, Гераклее и, в конечном счете, на север — к Иконию, или далее на Цезарею либо прямо, либо через Тиану. Вторая дорога вела на север из Германикии (Мараш) к Кукуссу, а затем, через проход Куру Кей, на запад в Цезарею, тогда как еще одна соединяла Адату (к северо-востоку от Германикии) с Мелитеной, проходя через Антитавр у Запетры. Третья начиналась в Мелитене, проходила через ряд проходов и дефиле и вела либо в Цезарею через перевал Гедилли Даг, либо через пограничный перевал Ликанд, либо в Севастию через Куручайскую долину. Ряд более мелких дорог проходил через удобные для обороны ущелья-клисуры. Некоторые из них вели дальше на запад, тогда как другие проходили вдоль восточного участка границы, покрытого арабскими и византийскими крепостями и ставшего ареной многочисленных столкновений. Этот участок проходил от Мопсуэстии (аль-Массиса) до Аназарбы (Айн Зарба), а затем, через ущелье, на Сисион и далее, на север, к Цезарее. Далее на восток шли другие пути, ведущие от Мелитены на восток к Арсамосате (Симсат) и далее — к Хлиату на озере Ван, равно как и на север. Военный трактат X в. о пограничной войне перечисляет несколько регионов, где существовали проходы через горы, посредством которых могли пройти неприятельские армии и которые требовалось хорошо охранять. Аналогичным образом, арабские источники детально описывают те пути, по которым завоеватели могли пересечь горы Тавра и Антитавра (Velit., § 23)[1428].

В последние годы XI в. в результате занятия турками-сельджуками значительной части центрального плато Малой Азии, центр тяжести стратегии Византии в Малой Азии существенно переместился. В период между самым началом XII в. и 60-ми гг. этого столетия возникает новая пограничная зона, расположенная в узком поясе земель, отделявших равнину и прибрежные районы от гор и центрального плато. На западной оконечности этой полосы такие крепости, как Хоны, Хома (Сублейон), Филомелион, Котиэй, Дорилей, Анкира и Кастамон, хорошо известные в 60 — 70-е гг. XI в., становятся передовыми пограничными форпостами. Они были расположены в районах, недавно отвоеванных у турок, и являлись центрами более мелких опорных пунктов и крепостей, которые контролировали основные пути, ведущие из центральных районов Малой Азии в сторону побережья. Хотя большинство из них, а также такие города, как Неокесарея и Гангра, перешли в руки византийцев всего лишь на весьма короткое время, эти форпосты служат показателем относительно успешного наступления с равнины на окраины центрального плато, предпринятого Мануилом I. Аналогичную роль играли такие центры, как Таре и Адана в Киликии и Трапезунд на севере[1429].

Стратегия Византийской империи. В отличие от современного понимания слова, для военачальников Восточной Римской империи и Византии и их правительств стратегия довольно мало отличалась от тактики. Поэтому средневековые военные трактаты, дающие нам так много информации о военном деле, рассматривают стратегию и тактику как части единого целого. Они обычно используют слово «стратегия» там, где речь идет о структуре и организации ведения войны, искусстве планирования и осуществления конкретных кампаний, принимая во внимание географические и климатические факторы, коммуникации, диспозиции и передвижения военных сил, имеющиеся в распоряжении военачальника. В начальной части «Тактики» императора Льва VI говорится следующее: «Тактика — это знание о передвижениях во время войны: есть два типа подобных передвижений — по суше и по морю. Тактика это искусство построения, вооружения и военных передвижений, а стратегия — это наука о том, как нужно изучать и использовать на практике добродетели военачальников, равно как и наука о стратегемах, т. е. средствах достижения победы. Цель тактики — победить врага при помощи всех возможных планов и действии» (Leo, Tact., I, 1–4; см. также Leo, Tact., XX, 58).