Рис. 1. Легковооруженный пехотинец начала IV в.
(по рельефу на триумфальной арке Константина).
Рис. И. В. Кирсанова.
Головные уборы, которые, очевидно, являются вариантом паннонских шапок, обложены, как кажется, небольшими, не более 20 см в длину, болтами, имеющими на одном конце оперение. Болты удерживаются с помощью ремня, охватывающего шапку.
Рис. 2. Фрагмент рельефа на триумфальной арке Константина.
Прорисовка И. В. Кирсанова.
Если подобная реконструкция верна, то естественным образом возникает вопрос: какое оружие держали в руках воины? Трудно, на первый взгляд, предположить, что это были луки: не говоря уже о болтах на шапках, кисти рук обоих воинов изображены слишком близко друг к другу, чтобы мы могли представить человека, готовящегося пустить стрелу из лука. К тому же в руке одного из стрелков виден некий достаточно крупный предмет, имеющий, судя по положению кисти, форму пистолетной рукоятки. Учитывая все вышеизложенное, можно допустить, что в данном случае на барельефе изображены баллистарии, вооруженные аркубаллистами[118].
Рис. 3. Паннонская шапка с укрепленными на ней болтами.
Реконструкция И. В. Кирсанова.
Определенно известно, что один отряд баллистариев входил в состав армии Юлиана в 355–360 гг. (Amm., XVI, 12, 7). Этот отряд оставался в Галлии еще и начале V в. (ND, Ос., VII, 97). Согласно данным Notitia dignitatum, в римской армии существовало 7 подразделений баллистариев[119]. Какова была их численность и организация, неизвестно.
Линейная пехота. Линейную пехоту образовывали легионы и ауксилии. В чем была в это время разница между первыми и вторыми, до конца неясно. Судя по некоторым замечаниям Аммиана Марцеллина, воины ауксилиарии отличались от остальных солдат римской армии: они были менее дисциплинированы и с презрением относились к различного рода фортификационным работам (Amm., XVIII, 2, 6)[120]. Прежде всего речь идет о галлах и германцах. В любом случае, дикость нравов (barbara fеritas) (Amm., ХХ, 4, 6) тех, и других позволяет Аммиану называть их варварами.
Рис. 4. Баллистарий, вооруженный аркубаллистой.
Реконструкция И. В. Кирсанова.
Свидетельства наших литературных источников показывают, что в отношении тактического применения ауксилий и легионов в бою не существовало никакой разницы. Участие ауксилий в столкновениях с противником не ограничивалось мелкими стычками, как это следовало бы ожидать от легковооруженных отрядов. Подобно легионам, ауксилии шли плотным строем в открытых сражениях и принимали участие при штурме фортификационных сооружений[121]. Все это позволяет нам предположить, что основное отличие позднеримских легионов от ауксилий заключалось в происхождении солдат, а не в структуре, вооружении или возложенных на них тактических задачах.
Рис. 5. Битва у Мульвиевого моста с участием аркубаллистариев.
Рис. И. В. Кирсанова.
Полным комплектом тяжелого защитного вооружения, как в легионах, так и в ауксилиях, обладал только офицерский и унтер-офицерский состав (Veg., II, 15). Поэтому ни легионы, ни ауксилии времен Поздней империи мы не можем однозначно причислить к тяжелой пехоте. Старшие офицеры подразделений назывались ординариями (ordinarii), поскольку они образовывали фронт боевого порядка (Amm. XVI, 12, 20; Veg., II, 7)[122]. За ними стояли остальные. Позади тяжеловооруженных строилась легкая пехота.
Существует гипотеза, что наличие тяжелого вооружения только у бойцов первых рядов привело к определенным терминологическим изменениям. В эпоху Республики и Ранней империи термин armatus означал того, у кого было оружие, в противовес тем, кто оружия не имел или чье оружие не носило специфически военного характера[123]. Вместе с прилагательными термин также мог означать различные категории войск во время военного похода[124], однако он не содержал в себе указания на качество вооружения, которым располагал солдат. В позднюю эпоху armatus — это уже не просто метонимия для обозначения солдата, но и вполне конкретный термин, указывающий на категорию войск. Аммиан сообщает, что арматы образовывали императорский эскорт — cohortes armatae (Amm., ХХ, 5, 1; XXIV, 4, 18; XXV, 1, 16)[125]. Историк использует в данном случае слово armatae в качестве прилагательного, однако, как замечает С. Жаньяр, он делает это исключительно для того, чтобы указать на особое вооружение войск, иначе было бы трудно понять, для чего потребовалось таким образом обозначать когорты, которые изначально являлись военными подразделениями, особо выделяя их среди остальных отрядов армии[126]. Арматы участвовали в триумфальном въезде Констанция II в Рим (357 г.): «С той и другой стороны, — пишет Аммиан, — шли две шеренги арматов, вооруженных щитами и в шлемах с султанами…, облаченных в сверкавшие кирасы» (Amm., XVI, 10, 8). Возможно, перемена значения слова armatus произошла под влиянием греческого ὁπλἰτης, широко использовавшегося в позднюю эпоху для обозначения тяжеловооруженных пехотинцев[127].
К сожалению, относительно того, какова была структура и численность легионов и ауксилий Поздней империи, у нас нет никаких более-менее точных данных[128]. Те скупые фрагментарные свидетельства, которые донесли до нас источники, не позволяют поставить точку в этом вопросе. Более того, данные эти носят подчас весьма противоречивый характер, что, конечно же, создает лишь дополнительные трудности.
Как кажется, общепризнанным является факт уменьшения численного состава легионов в последние два века существования Империи. Наиболее ярким для исследователей доказательством этого служит персидская осада Амиды (359 г.), когда в стенах города собралось 20 000 человек, в числе которых были гражданские лица (жители города и беженцы), две кавалерийские части и семь пехотных подразделений, которые Аммиан называет легионами (Amm., XIX, 2, 14).
Несмотря на некоторые расхождения, наблюдаемые в наших источниках, нельзя не признать, что предложенная впервые Т. Моммзеном цифра в 1000 человек — вполне приемлемая для численности позднеримского легиона[129].
Некоторые исследователи полагают, что легионы palatini и comitatenses состояли из одной или двух прежних легионных когорт, поэтому их численный состав мог варьироваться от 500 до 1000 человек. Эти так называемые полевые легионы образовались из отрядов (vexillationes), которые во время кризиса III в. были выделены из старых легионов принципата для создания временных экспедиционных сил. Хотя численность вексилляций, по всей видимости, варьировалась, тем не менее некоторые из них носят название «тысячные» (miliariae). Этот факт позволил А. Х. М. Джонсу предположить, что таков был обычный численный состав подобного рода подразделений[130]. При Диоклетиане некоторые вексилляции окончательно утратили связь со своими легионами и превратились в самостоятельные подразделения, имевшие постоянное место дислокации в различных провинциях. Часть вексилляций вошла в императорский комитат. Другая часть была присоединена к региональным армиям. Численность старых легионов, по-прежнему размещавшихся на границах, могла сократиться до 2000–3000 солдат[131]. А. Х. М. Джонс даже полагает, что они сохранили половину или даже две трети своего первоначального состава (т. е. их численность могла доходить до 4000 человек), поскольку большинство из этих легионов сократилось только на 2–3 вексилляции[132].
