Проведение военно-морских операций в древности и средневековье очень сильно ограничивалось особенностями конструкций кораблей, из которых состояли флоты. Так, галеры имели плохую устойчивость, особенно в открытом море, что часто приводило к катастрофическим последствиям. История имеет множество примеров, когда флоты, состоявшие из галер, погибали во время штормов. Учитывая этот фактор, военные операции на море, как правило, проводились в довольно непродолжительный период — с середины весны до сентября[1322].
Скорость галер была ограниченной даже при использовании парусов. Грузоподъемность их также была невысокой. Так, например, небольшие дромоны могли нести лишь четырехдневный запас воды[1323]. По сути, это означало, что галерный флот мог передвигаться лишь вдоль берегов и должен был часто останавливаться для пополнения запасов воды и пищи и отдыха экипажей. Именно по этим причинам Никифор Уран подчеркивал необходимость иметь в составе корабельной команды опытного морского волка: «Такие люди должны знать как подводные скалы в море, так и мель, а также расположение портов и расстояния между ними. Они должны знать, где лучше пополнить запасы» (NOT, § 119, I, 1–3).
Ведение войны на море в средневековье имело целью захват прибрежных территорий и островов. Кроме того, после отказа от таранов, единственного смертоносного для судов средства, и до появления огнестрельного оружия морские сражения стали носить, по словам Д. Прайора, более непредсказуемый характер. Успех приносили слаженные действия и бόльшая сноровка экипажей[1324]. Поэтому неудивительно, что как византийские, так и арабские уставы делали акцент на сохранении собственного флота путем маневров, истощении противника, а также уделяли большое внимание развитой системе разведки, для чего часто использовались шпионы под видом купцов. Упор делался на проведении неожиданных атак и предотвращении внезапных вражеских нападений. Рекомендовалось принимать бой лишь тогда, когда имелось полное преимущество в количестве сил и более выгодное расположение. Большое значение уделялось тактическим инновациям. Лев VI, например, противопоставлял арабам с их тяжелыми и медленными судами малые и быстрые корабли (главным образом моноксилы) славян и русов (Leo, Tact., XIX, 74–77).
Отдельные эскадры находились на укрепленных базах, (аплектонах), расположенных вдоль побережья. Во время морского похода эти эскадры собирались вместе, образуя флот, основную часть которого составляли гребные корабли, а также обоз из парусных и гребных транспортов. Внутри флота сохранялось деление на эскадры; приказы передавались от судна к судну с помощью сигнальных флагов и фонарей[1325].
Рис. 121. Сифон для метания «греческого огня».
По: Beffeyte R. L’art de la guerre au Moyen Âge. Rennes, 2005. Р. 42.
Рис. И. В. Кирсанова.
Во время похода и собственно во время боя было крайне важно, чтобы суда располагались в строгом порядке: если эскадры не соблюдали порядка (или если противник заставал флот врасплох), суда не могли оказывать помощь друг другу, что, как правило, означало неминуемое поражение. Во время боя применялись различные тактические маневры, такие как применение фланговых маневров, имитация отступления, а также сокрытие резервов (Leo, Tact., XIX, 52–56). Лев VI открыто высказывался против прямых столкновений, предпочитая использование хитрости (Leo, Tact., XIX, 36). Он отдавал предпочтение построению в форме полумесяца с флагманом в центре и более тяжелыми судами на «рогах» (т. е. на флангах) с целью предупреждения фланговых атак противника (Leo, Tact., XIX, 52).
После сближения флотов начиналась перестрелка при помощи различных метательных снарядов. Цель этих действий заключалась не в том, чтобы потопить вражеские корабли, а в том, чтобы разрушить порядки экипажей перед рукопашной схваткой, которая и решала исход боя[1326].
Как уже отмечалось, в отличие от античных боевых кораблей, византийские (и арабские) суда не имели таранов; основным средством поражения противника были зажигательные ракеты, а также греческий огонь[1327].
Рис. 122. Миниатюра из Мадридского списка «Хроники» Иоанна Скилицы, показывающая использование византийцами греческого огня против неприятельских кораблей.
Прорисовка И. В. Кирсанова.
Как и римские предшественники, византийские корабли были оснащены катапультами и баллистами), с помощью которых метались камни, дротики, кувшины с греческим огнем или другими зажигательными смесями, триболы и даже контейнеры с известью для ослепления противника или, по словам императора Льва VI (чего, скорее всего, никогда не делалось), сосуды со скорпионами или змеями (Leo, Tact., XIX, 61–65).
Морские пехотинцы и гребцы верхней банки имели тяжелую броню (Лев называл их катафракты). Они были вооружены оружием для ближнего боя (копьями и мечами). Другие моряки имели легкие доспехи и были вооружены луками[1328], а с XII в. византийцы стали использовать и арбалеты (τξᾶγγρα).
«Греческий огонь». Греческий огонь — название, которое дали европейцы особой зажигательной смеси, которую использовали в морских сражениях византийцы. Сами греки, чаще всего называли этот состав, жидким огнем (ὑγρὸν πῦρ). Хотя начало использования химических зажигательных смесей византийцами, как уже отмечалось, связывают с началом VI в., фактически вещество, известное под названием греческого огня, было разработано в 673 г. сирийским инженером по имени Каллиник[1329].
Известным методом применения было метание огненной смеси с помощью большой бронзовой трубы (сифона) на вражеские корабли. С теми же целями могли применяться катапульты и краны[1330]. Обычно смесь хранилась в подогретом состоянии под давлением. Обслуживающий персонал был защищен большими железными щитами. Существовала также и портативная версия сифона, которую изобрел, по мнению большинства исследователей, Лев VI и которая представляла собой аналог современных огнеметов[1331]. Рецепт изготовления греческого огня охранялся как государственная тайна, а о его компонентах можно лишь догадываться по обрывочным данным, содержащимся у разных авторов, таких как Анна Комнина, поэтому его точный состав до сих пор неизвестен. По своей сути греческий огонь походил на напалм. Источники утверждают, что его невозможно было потушить водой, а только с помощью песка, прекратив доступ кислорода. Некоторые исследователи предполагают, что смесь можно было потушить с помощью уксуса. Поэтому в качестве средства защиты от греческого огня использовался войлок, смоченный в уксусе[1332].
Несмотря на несколько преувеличенные описания византийских историков, греческий огонь не являлся «чудо-оружием», и его использование не смогло предотвратить некоторые серьезные поражения византийского флота[1333]. Учитывая малую дальность действия, потребность в спокойном море и благоприятном направлении ветра, применение этого средства было весьма ограниченным. Тем не менее, при сопутствующих обстоятельствах и против неподготовленного противника он был весьма эффективен, а его психологическое воздействие могло оказаться решающим, как было неоднократно продемонстрировано при его применении в сражениях против славян. Греческий огонь упоминается и в XII столетии, но византийцы не смогли использовать его против войска крестоносцев во время Четвертого крестового похода, возможно, потому, что потеряли доступ к районам, таким как Кавказ и восточное побережье Черного моря, где добывались основные ингредиенты необходимые для изготовления смеси.
