– ...Сбила ребенка в нетрезвом состоянии.
Собравшиеся немного помолчали, затем как ни в чем не бывало принялись обсуждать более интересные вещи.
– Прошу прощения, я должен идти сейчас, – показательно глянул я на часы, даже не увидев время.
Мне просто не терпелось убраться из этой прогнившей клоаки куда-нибудь на свежий воздух.
Подальше отсюда.
...Квартира Виолетты очень подошла бы для маленького отдыха.
– Ах, я все время забываю, что порвал с ней, – усмехнулся я, доставая сигарету.
Как раз позавчера я разыграл перед ней богача, смертельно обиженного алчностью своей любовницы. Вышло настолько убедительно, что она даже оставила свою шубу на ресепшене и пошла в полуголом виде домой…
Хорошо, что моему брату все-таки удалось перехватить ее на полпути к дому, иначе она бы окоченела до смерти.
Выкурив одну сигарету, я потянулся за другой, а потом за третьей, но и этого было недостаточно, чтобы успокоиться.
– Надо выпить. Иначе я поеду к ней прямо сейчас.
Пусть я сказал это, однако...после целой бутылки виски я не придумал ничего лучше, чем притащиться к ее подъезду. Из-за того, что пришлось идти пешком, мой вид был мягко говоря... не такой опрятный, каким являлся обычно. Только это остановило меня от того, чтобы позвонить ей в дверь.
Пришлось ковылять в ближайший отель, дабы отоспаться там и привести себя в порядок.
На следующий день мучения от жуткого похмелья не позволили мне ступить и шагу – откуда бы взялись силы, чтобы валяться в ногах у Веты, вымаливая прощение? Нет, нужно было подойти к этому более основательно. И уж точно на трезвую и свежую голову.
Когда подходящий момент все-таки наступил, у ее подъезда обнаружилась толпа людей – среди них был священник и люди из похоронного кортежа. Видимо, в доме кто-то умер.
– Когда же настанет благоприятный день, чтобы помириться с с тобой, моя маленькая скрипка? – конечно, пришлось уйти и в этот раз.
Подошло время выходить на работу, и я опять был не в состоянии ее увидеть. Разлука довела меня до точки – я уже не понимал, что срываюсь буквально на всех подряд.
– Эй-эй, полегче, – поднял руки в примирительном жесте главный инженер, с которым мы часто обсуждали рабочие дела до обеда. – Мне попросить вашего секретаря принести вам кофе? Или, может, пару таблеток новопассита?
– ...Извини, – плюхнулся я в кресло, закрыв лицо руками. – Тяжелое время.
– У вас тоже бывают "эти дни"? – снова пошутил молодой человек. – Прошу прощения. Но вы очень странно себя ведете всю эту неделю. У вас что-то случилось дома?
– Можно и так сказать. Я... Как вообще ведут себя люди, когда им хочется убиться об стену от ненависти на себя самого?
– В основном, они мешают жить нормальным адекватным людям, которые ничего плохого не сделали, но попали под горячую руку.
Ах, этот человек всегда говорит правильные вещи.
– Вот поэтому ты главный инженер у меня на заводе, молодец.
Я просто приду к ней и скажу, что очень сожалею. Кто сказал, что у нас должно быть все идеально? Я козел и мудак, но... я думаю, она и так это знает.
Чего я вообще хочу добиться, заявившись к ней? Точка поставлена, я долго принимал это решение. Разве это не прекрасно, что она ненавидит меня? Разве это не то, чего я так добивался? Почему мне так плохо...
Девушка, которую я люблю, несчастна из-за меня, вот почему. И пусть я сделал ей больно лишь ради ее же блага, но я просто не могу это так оставить. Я должен сказать ей, что... Что вообще я должен ей сказать?
В голове совершенная каша. Не понимаю, что делаю и что говорю. В отчаянии я даже потащился к единственному человеку, с которым мог обсудить произошедшее. И, как ни странно, этим человеком был не мой лучший друг, а заклятый враг.
– Мужская солидарность дело хорошее, но я не господь бог, – положил мне на плечо руку Игорь Евгеньевич, мой тест. Ныне – новый глава фармацефтической компании. – Неужели ты не мог выбрать другое место для ужина в ту ночь?
– Я понятия не имел, что Виолетта работает в том придорожном кафе...
– Ты слишком мало знаешь о«любви всей твоей жизни».Ну, теперь я ничего не могу сделать. Это та самая "непреодолимое сила", прописанная в нашем контракте, сам знаешь. Мы оба подписали соглашение: я буду хранить личность Виолетты в секрете, не причиню ей вреда, а так же её отец останется в живых. Взамен ты делаешь для меня и моей дочери кое-какие услуги. Так получилось, что Стелла случайно узнала о ней сама. О чем именно ты просишь у меня? Да, теперь я глава фармацефтической компании, но пока не в состоянии найти средство стирать людям память.
– Ты её отец. Прикажи не творить глупости, и все.
– Ха ха, ты говоришь так, будто сам её не знаешь. Стелла ещё нерациональнее, чем ты со своей любовной блажью. Она убьет твою малышку просто из прихоти, даже если пообещает мне обратное. Ну что ты так на меня смотришь, а? Разве можешь ты упрекнуть меня в том, что я не шёл твоим желаниям навстречу?
Да, я мог бы злиться на этого подонка сколько угодно, однако он всегда держал свое слово. Игорь Евгеньевич пообещал не трогать Виолетту – и я мог быть уверен, что она не пострадает из-за него. Однако теперь моя жена была в курсе личности моей тайной любовницы, или просто имела догадки, а гнев этой сумасбродной женщины не мог контролировать никто.
– Я ведь тоже мужчина, но в первую очередь я отец – и несмотря на это я позволил тебе изменять своей единственной дочери, – продолжал свои разглагольствования Игорь Евгеньевич.
– Говоришь так, будто это не она уехала жить к любовнику в Италию через неделю после нашей свадьбы, – припомнил былое я, и это действительно было правдой.
В тот момент я все еще не отбросил чувство ответственности перед своей законной женой, даже если наш брак был чистым расчетом, я искренне желал быть Стелле настоящим мужем. Мы оба не были верны друг другу, но «супружеская привязанность» Стеллы всегда проявлялась неожиданно.
– Это не мешало ей ревновать тебя и твои деньги к другим особам женского пола. Женщины... необъяснимые создания, – вот и все, чем мог подытожить мой тесть. – Успокойся. Ты же сам понимаешь, что это не могло продолжаться вечно. Неужели ты действительно планировал развестись с моей дочерью из-за той маленькой скрипачки? Хотел откреститься от нашей с тобой дружбы? Начать все сначала? Не смеши меня…
Этой дружбе уже давно придумали название: шантаж.
– Не забывай, все финансы мы проводили через твоё имя, – с улыбкой сказал Игорь Евгеньевич. – А это значит, что ты ответишь в первую очередь за свое предательство.
– Об этом не переживай. Рано или поздно найдется способ и от тебя избавиться, – так же «добродушно» ответил я.
– Ха-ха, моя школа! – хлопнул меня по плечу тесть. – Жаль будет лишиться такого компаньона.
Нет. Совершено не жаль.
– Ты никогда не распрощаешься со мной тихо и мирно, – в одно мгновение стер со своего лица учтивую улыбку Игорь Евгеньевич, откинувшись в своем новеньком кресле. – Только отдав все, что имеешь благодаря мне, ты избавишься от своего дорого тестя и женушки. Но тогда… Разве ты будешь нужен ей, той девочке? Она на тебя даже не посмотрит, как узнает, что у тебя за душой ни гроша. Как бы противоречиво это ни звучало, но любовь, что держится на деньгах, куда более крепка, чем некорыстные чувства. Как бы то ни было, теперь Стелла увидела ту запись со скрытой камеры в борделе, когда произошла сцена вашего расставания, и ее уверенность в том, что вы более не вместе, окрепла. Если вы оба не будете творить глупости – все будет нормально.
Ненавижу себя. Я расстроил девушку, которую люблю, чтобы порадовать женщину, которую ненавижу. Ну разве я не мразь? Самая что ни на есть сволочь, последняя скотина.
Выдержав необходимую для произведения эффекта паузу, Игорь Евгеньевич как ни в чем не бывало вернулся к более интересной для себе теме:
– Вернемся к делам. Ты обсудил возможность передачи акций на мое имя среди совета директоров?
