– Подумайте, как я буду выглядеть, разъезжая в этой длинной белоснежной шубе в общественном транспорте?! – пыталась я воззвать к разуму сидящего передо мной человека.

Тимур выглядел довольным и даже счастливым – такое редко случалось раньше, а после нашей долгосрочной размолвки я уже и не думала увидеть на его прекрасном лице расслабленную улыбку.

– М… «роскошно»? – сделал свое предположение Тимур, запахивая на обнаженной, сильной груди шелковый халат.

– Надо мной же все смеяться будут! – еще чуть-чуть и мое терпение грозило лопнуть. – Тимур… – тяжело вздохнув, я была вынуждена сдаться и сказать, как есть. – Вы должны понять, что мой образ жизни, он… Довольно жалкий. Мне нечем кормить собаку, бабушка нуждается в лекарствах. Про себя я вообще молчу. Те вещи, что вы мне дарите – они… Они, конечно, очень красивые, но неуместные.

– …Ты и вправду недоедаешь? – беспечность исчезла с лица Тимура, будто ее и не было.

Зря я это сказала. Теперь это выглядело так, будто я прошу о помощи.

– Иногда бывает, – пожала я плечами. – Но это не значит, что…

– Я ведь просил тебя рассказывать мне, если у тебя случаются какие-то проблемы! – нахмурился Тимур, поднимаясь с кресла. Он выглядел очень рассерженным… И это он еще не знал, что я все еще должна моему профессору по сольфеджио шестизначную сумму денег!

– Не говорила, потому что не хотела вашего вмешательства, – призналась я.

– Почему?

– Вы…

Очень вовремя в голове всплывает отповедь Юли в мою строну. Главное не забывать о том, что все это понарошку, например, как сейчас.

– Наши отношения не на том уровне, чтобы делить мои беды.

Если бы мы встречались по-настоящему, я, конечно, приняла бы его помощь с благодарностью. Сейчас его «помощь» не казалась нормальной – пусть я и спала с ним, я не знала, с каким настроением он придет встретиться со мной завтра или послезавтра. Никаких гарантий я не имела, и не посмела бы просить о них. Сегодня Тимур «любит» меня и искренне проявляет заботу, но, если я вдруг ему наскучу – а это так или иначе должно произойти – мне придется быть его рабыней из бразильского сериала.

Я не боялась его упреков. Деньги. Все упираюсь в деньги. Мне смертельно не хотелось быть еще большей должницей.

Уверенный и немного заискивающий голос Тимура вытянул меня из безрадостных раздумий.

– Я могу быть для тебя настоящим парнем.

Ч…что?! Очевидно, он все не так понял!

Между тем, Тимур продолжал, ласково приобняв меня со спины:

– Никто, кроме нас не будет знать – но кому какое дело? Я буду твоим парнем, а ты – моей девушкой. Если не вдаваться в подробности – все как у всех.

– А ваша жена кем будет в нашем маленьком тайном союзе? – я сказала это шутки ради, просто чтобы «отрезвить» его мысли, заблудшие не туда. И никак не могла подумать о том, что он снова воспримет мою реплику серьезно.

– Я уже говорил – она ничего для меня не значит, – одним уверенным движением Тимур развернул меня на себя, так резко, что подушка, на которую я опиралась, вяло упала на пол. – Посмотри на меня. Я… ялюблютебя, как же ты не понимаешь? Тебя одну люблю… Никого никогда не любил так, как тебя.

Тимур продолжал истово всматриваться в мои глаза, так долго, что в какой-то момент я смогла в деталях рассмотреть свое лицо в его темных, вязких зрачках. Какого именно ответа он ждал от меня? Зачем вообще говорил все это?

– Не веришь? – снова прервал молчание первым Тимур.

Опустив голову, я постаралась ненавязчиво отодвинуться.

– Разве в этом дело? «Верю – не верю»… Пока вы хорошо ко мне относитесь – я никогда вас не оттолкну. Разве вам нужно что-то еще?

Отчего-то в этот момент где-то в груди неприятно заныло. Наш разговор походил на базарный торг… Не о таких отношениях я мечтала в двадцать лет, точно не о таких.

– Значит, просить о взаимности в данных обстоятельствах – лишнее, так? – кисло усмехнулся Тимур, снова поднимаясь с кровати.

Странный болезненный блеск в глазах сменился стеклянным холодом, будто все эмоции внутри этого мужчины разом потухли. Он снова был Тимуром Александровичем – человеком, что владеет огромным предприятием. Олигархом. Депутатом.

Этот мужчина больше ни о чем не спрашивал, но оттого странная тупая боль внутри моего собственного сердца лишь усилилась. Не понимая – зачем, я продолжала «уговаривать»:

– Вы ведь меня даже не знаете, просто вас привлекает моя молодость и… что-то еще. Не знаю, что. Поверьте, если бы вы пожили со мной хотя бы сутки – то больше не думали бы о признаниях. Быт со мной вас убил бы.

К счастью, мое последнее замечание привело Тимура в более веселое расположение духа. Он низко посмеялся, продолжая неторопливо одеваться возле зеркала.

– Если ты все еще хочешь встречаться с тем парнем, о котором рассказывала мне ранее – то лучше потрать время и придумай о себе более приятные слова.

Я даже не сразу поняла, о каком именно парне речь. Вероятнее всего – о Кирилле, но я ведь всего один раз мельком заикнулась о нем! Неужели Тимур все еще помнит об этом?..

Он же не мог и вправду ревновать меня? Ведь ревности без любви обычно не бывает… Все у этих олигархов не как у людей!

– Этот парень… – несмело произношу я, и Тимур тотчас замирает на выходе, дабы дослушать. – Он уже встретил другую.

– В чем дело?

– Ни в чем, все хорошо.

Юля ждала, когда же я переступлю порог аудитории, где вот-вот должна была начаться лекция по сольфеджио, и придерживала дверь. А у меня все тело будто окоченело – ни один мускул не дрогнул.

Не знаю, что это было. Скверное предчувствие, смертельное нежелание видеть человека, что по-настоящему меня преследовал… Я даже перед коллекторами не испытывала такого зыбкого, низменного страха, как перед Иваном Сергеевичем.

Ладони вспотели так сильно, что на дверной ручке осталось немного влаги. Но так или иначе мне пришлось войти внутрь.

Тотчас я столкнулась взглядом с профессором, что стоял у доски.

– О, какие люди! Почти месяц с начала семестра – а Виолетта надумала посетить наши занятия только сейчас.

Иван Сергеевич желал как следует пристыдить нерадивую студентку вроде меня – но аудитория слабо отреагировала. Дабы усилить мои унижения, преподаватель перешел на личности:

– Конечно, кому охота тратить время на глупое сольфеджио, когда там, за стенами консерватории, ждут любовные дела? – очевидно, его сильно «ранило» то происшествие с Тимуром, что украл меня прямо у него из-под носа. – Не вини меня, если тебя исключат по этой причине, – наконец, жестом преподаватель позволил мне войти и сесть, но так и не удосужился замолкнуть. – Сегодня после занятий…

Остаюсь с ним. Снова.

Нет, я не смогу этого больше терпеть! Какая же я была дура, что согласилась принять у него те деньги!

Решено, сегодня!Сегодняя скажу, что не собираюсь оставаться с ним наедине – ни после уроков, ни перед, ни вовремя – никогда! Пусть он только и делал, что угрожал мне исключением из консерватории, но, если я приду в деканат и объясню им свою ситуацию – может, будет возможность решить эту проблему как-то иначе?..

Слишком явными были намерения этого мерзкого человека. Я дура, если действительно полагала, что смогу прийти с шантажистом к консенсусу.

Иногда вас касаются чужие люди – но это происходит ненавязчиво и не несет в себе какого-то смысла. Но все иначе, если до твоей кожи дотрагивается человек, что имеет на тебя определенные планы. Это липкое мерзкое ощущение накатывает, подобно цунами из грязной воды…

Честно говоря, я все еще имела достаточно сильную веру в людей, убеждая себя до последнего, что Иван Сергеевич не может быть таким человеком. Однако, он оказался еще хуже, чем был в моих безрадостных мыслях.

На часах было довольно поздно, когда я зашла в преподавательскую моего профессора по сольфеджио. Студенты потихоньку расходились по окончанию последних пар, охранник лениво потягивался на вахте, собираясь закончить смену. У меня было ощущение, что во всей консерватории остались мы с Иваном Сергеевичем одни…