– Вы должны уйти сейчас же.

Лицо Тимура, все это время лучившееся самоуверенностью, помрачнело и будто осунулось. Он замер, понимая, что не может просто отцепить мою ладонь и откинуть ее в сторону, как всегда сделав по-своему. Но и действовать согласно моей просьбе явно не собирался.

В итоге он лишь нежно накрыл мои пальчики свободной рукой, заговорчески пробормотав, не глядя в глаза:

– Сперва тебе нужно поправиться. Как только станет немного лучше – я тотчас уйду, обещаю. Теперь мне нужно вернуться к плите.

Он вышел из комнаты, оставив меня наедине со своими разрозненными мыслями.

Откровенно говоря, мне действительно нужна была помощь. Но ждать ее по сути неоткуда. Я была не настолько наглой, чтобы обременять Юлю, которая и так мучилась от ревности, а папа так и не вернулся. В общем, появление Тимура оказалось как нельзя кстати.

В глубине души мне было радостно видеть его и получать заботу. Но оставить все как есть после того, что произошло, тоже было бы неправильно.

Через пару минут Тимур снова материализовался в комнате с небольшим подносом в руках. Этот поднос напомнил мне о том, что произошло в придорожном кафе, ибо в ту ночь я выглядела с этим предметом так же неловко, как и Тимур сейчас.

– Тебе хуже? – спросил Тимур, не отрываясь от моего лица. Казалось, он ловил малейшее движение бровей и губ. – Вот, – протянул он ложку, полную горячей каши, мне навстречу. Разумеется, предварительно подув на неё. – Поешь немного.

Даже если бы у меня был аппетит, я не стала бы есть таким образом. Отвернувшись к стене, у меня получилось наконец отстранится от его заботы.

– Зачем вы это делаете?

– Я...

– Не хочу вас видеть. Не хочу принимать то, что вы даете.

– Знаю. Я знаю, Вета, – заискивающе произнес Тимур.

Где-то из-за спины послышался шорох – это он поставил тарелку обратно на поднос. Какое-то время мы сидели молча. Не знаю, злило ли мое поведение бывшего любовника или удивляло, но в этот раз мне действительно было плевать на его чувства.

Он меня обидел. Сделал больно... Очень больно! Я мечтала никогда не знать его. Выпить пилюлю забвения, напрочь лишиться памяти – лишь бы стереть его образ из своего сердца. Но вот он опять пришел. Чего хочет на этот раз?!

Будто читая мои мысли, Тимур хрипло произнёс спустя вечность этого напряжённого молчания:

– Я очень виноват перед тобой. Даже просьба о прощении в данном случае будет выглядеть как насмешка в твою сторону. Ты такого не заслуживаешь.

– И все же вы здесь. Пусть уже столько раз отталкивали меня, но все равно не можете просто взять и оставить в покое после того, сколько унижений я вынесла, – голос совсем не дрожал, когда я говорила это. На слезы уже просто не осталось сил. Я действительно устала.

– Да, я не могу отпустить тебя, но все же... должен. Я знаю, чтодолжен. Можно сказать, что я пришел попрощаться, – тихо произнес мой гость.

– Тогда прощайте. Теперь уходите! – подскочила я с постели, усевшись прямо напротив него. От такого резкого скачка, в глазах в тот же миг потемнело, а голова загудела от боли.

Тимур, заметив это, без лишних разговоров поддержал меня, помогая улечься обратно.

– Я уйду. Клянусь, как только ты встанешь на ноги – я уберусь к черту, и ты никогда меня не увидишь. Но сейчас… Можешь злиться, проклинать меня, но тебя я в таком состоянии не оставлю.

Что ж, пусть делает, что хочет.

Тимур, видя, что я снова поддалась его уговорам, продолжал бережно ухаживать за мной, делая те вещи, которые никогда не сделал бы даже самый внимательный любовник. Помимо того, что он кормил меня и мою собаку, он убирал в квартире, платил по счетам, а так же… водил меня в туалет и помогал принимать ванную.

Наверное, так делают члены семьи, когда их ближайший родственник болен?

Разумеется, я была совершенно сбита с толку его поведением, не поддающимся никаким законам логики. Что происходит у него в голове?

В конечном счете он жил со мной в таком режиме еще четыре дня. Мы не разговаривали, не находились в одном помещении больше, чем того требовало мое лечение. Лишь по звукам, доносящимся из коридора, я могла понять, что Тимур пошел выгуливать Тайфуна, или принялся готовить. Когда я выходила из комнаты – без лишних вопросов помогал добраться до санузла.

По истечению этого времени я внезапно привыкла к такому режиму. Иногда мне казалось, что, даже когда я поправлюсь, Тимур так и останется жить здесь, ночуя в комнате моей покойной бабушки.

– Сегодня девять дней, – нарушила я наше молчание первой во время очередного «кормления». – Девять дней со смерти бабушки. Надо сходить на кладбище.

Тимур окинул меня внимательным взглядом, отвечая также безэмоционально:

– Ты выглядишь более здоровой, так что… давай навестим ее. Я отвезу.

– Спасибо.

Получив это сухое подобие благодарности, Тимур немного приободрился.

– Людям, перенесшим тяжелую болезнь, не стоит посещать такие места. Но твоя бабушка была очень дорога тебе, поэтому в любом случае стоит сходить на кладбище, – он замолчал, ожидая от меня еще одного отклика, но я не реагировала, отвернувшись к окну. Тогда он продолжил: – Извини, я… пришел слишком поздно. Тебе было нелегко после ее смерти. Я должен был поддержать тебя.

– Вы мне ничего не должны, – отчеканила я, отодвигая от себя тарелку. – Разве вы забыли? Этояваша должница до гроба.

Тимур промолчал, пусть по нему было видно, что он от всей души желает высказаться. Так или иначе, я все еще не знала, чего он добивается своими действиями. Тимур никогда не был похож на человека, что стал бы тратить свое драгоценное время просто так.

Оказавшись на улице, я внезапно осознала, что весна прочно вступила в свои права. Во всю сияло солнышко, которое пока совершенно не грело, но настроение улучшалось само собой от одного его лицезрения. Это было чем-то похоже на любовь ненадежного человека.

И все же жизнь идет своим чередом. За зимой в любом случае придет весна.

– Едем? – приоткрыл для меня дверь авто Тимур, как и всегда самолично помогая пристегнуться.

Возможно, он специально прислонился как можно ближе, вплотную, желая пробудить прежние ощущение от нашей близости. Но я целенаправленно отвернулась, не позволяя себе распознать чарующий запах его волос и тела.

Оказавшись у маленькой скромной могилки, я не смогла сдержать слез и чуть было не рухнула от внезапно накатившейся слабости. Тимур обнял меня, поддерживая все то время, пока я скорбела, и мне не хотелось его отталкивать в этот тяжелый момент.

– Я не знал твою бабушку. К сожалению, мы не успели с ней познакомиться, – прервал мои причитания Тимур, желая хоть немного отвлечь. – Но, уверен, она была очень хорошим человеком.

– …Вы бы не смогли с ней познакомится. Она была не в себе последние лет пять.

– Вот как, - помрачнел мужчина, впервые слыша об этом. – Тебе, наверное, нелегко пришлось все это время. Мне очень жаль.

Он обнимал меня и нежно поглаживал по голове, пока я сидела у него в объятиях, словно безвольная кукла и понуро рассматривала аккуратно сформированный холмик из земли над тем местом, где упокоилась бабушка.

Тимур продолжал притягивать меня к себе даже когда мы приехали обратно. А попытки оттолкнуть его от себя, внезапно, не принесли никаких результатов.

Очевидно, воспользовавшись моим состоянием, он решил, что теперь может вести себя со мной, как раньше.

– Вы обещали уйти, как только я встану на ноги! – припомнила я ему, отбиваясь от его ласковых рук, стоя на площадке перед входной дверью.

– Вета, не кричи. Я просто помогаю тебе зайти в квартиру.

– Теперь я вполне могу и сама справиться, – с этими словами я открыла дверь, не собираясь пропускать после себя Тимура. Захлопнув перед его носом створку, я тотчас повернула замок до упора.

– Ну, перестань, Вета! – принялся барабанить в дверь Тимур, неожиданно оставленный на площадке. - Я очень прошу тебя! Впусти!