Наша прогулка закончилась лишь в восемь вечера, и на дворе успело потемнеть. Почти никто из бдящих соседей не заметил черный тонированный мерседес, что остановился на углу старенького панельного дома.

– Бабушка… ты опять выходила? Почему входная дверь открыта? – спросила я будто в никуда, заваливаясь с Тайфуном внутрь. – Неужели мне придется поменять замки, дабы ты перестала так делать? Тогда папа не сможет зайти, когда вернется, – продолжала разглагольствовать я сама с собой, зная, что ответа не будет.

Во всю орал телевизор, бабушка увлеченно его смотрела, никак на меня не реагируя. Пока меня не было, на кухне явно пытались что-то готовить, но безуспешно. На полу россыпью валялись макароны и разбилось яйцо, поэтому до ужина стоило заняться еще и уборкой.

– Эх, бабушка-бабушка, – причитала я, сметая веником вермишель, по которой успел потоптаться пес. – Иногда я рада, что газ отключили за неуплату. Страшно подумать, что могло бы случиться, останься ты одна с включенными конфорками. Тайфун, фу!

Пес разочарованно заблеял, затем устремился в комнату – жаловаться бабушке на то, как его обижают, не давая стягивать скатерть со стола. При этом лаял он чуть громче включённого телевизора, который уже начинал давить на мозг своими «срочными новостями»…

– Бабушка, что ты тут так увлеченно смотришь? – не выдержала я, возвращаясь в комнату. – Сделай хотя бы немного тише – у меня уже голова болит от шума…

Рука застывает на полпути к пульту. Прямо на экране я вижу… Тимура.

– Это…

«Мы ведем наш репортаж из областной думы, где народные избиратели только что провели еще одно заседание, на котором принималось решение о распределении госбюджета,– скороговоркой произнес репортер, подставляя микрофон в сторону Тимура, такого ослепительно красивого и представительного в своем черном официальном костюме и серебристыми запонками на рукавах. –Тимур Александрович, что вы можете сказать своим избирателям по итогу принятого вами решения перенаправить финансы из налогов на развитие промышленности?»

«Я считаю, что машиностроение – это отрасль, которую необходимо развивать вне зависимости от народных веяний. Производство предоставляет рабочие места сотням людей, от этого напрямую зависит благосостояние граждан»,–озвучил свой ответ мужчина, которого я уже второй раз за сутки увидела с новой, неизвестной мне стороны.

Конечно, он такой успешный явно не из-за того, что какой-то богатый папочка просто оставил ему свои миллионы. Но я и подумать не могла, что он не просто олигарх и бизнесмен, а еще и депутат областной думы… Владелец крупного машиностроительного завода…

Между тем интервью продолжалось.

«Однако, люди жалуются на низкие зарплаты. Особенно – простые рабочие на вашем производстве,–сказал репортер, но Тимур и бровью не повел.– Вы считаете, что семье из четырех человек реально выжить на зарплату обычного станочника?»

«Двадцать пять тысяч–это сумма, в полтора раза превышающая прожиточный минимум. Я считаю, для старта молодому специалисту–это вполне приемлемая зарплата…»

Двадцать пять тысяч! В то время как мне Тимур платит половину миллиона… Просто за то, что я… скрашиваю его дни…

Все эти деньги могли бы получить люди, которые честно и тяжело работали у станков в пыльном жарком цеху!

– Ты же играешь в оркестре, разве не привыкла к громким звукам? – вдруг спросила меня бабушка, отнимая пульт, тем самым пресекая попытку выключить передачу.

Осознание того, что бабушка меня узнала, немного рассеяло шоковое состояние от увиденного и услышанного. Повернувшись на нее, я могла увидеть, как она улыбается, мягко поглаживая нашего хаски по серой макушке.

– Бабушка, как ты считаешь, может ли человек быть одновременно алчным и щедрым?.. – спросила я, подсаживаясь рядом.

На экране продолжали брать интервью у других представителей народного собрания, но меня это уже мало интересовало. Все, о чем я могла думать – какой непостижимый этот человек.Тимур Александрович…

– В человеке намешано всего понемногу, – неопределенно ответила бабушка на заданный ранее вопрос. – Даже низвергнутый властитель ада когда-то был ангелом, знаешь?

– И что же его побудило стать дьяволом?..

– На том свете узнаем, – пожала плечами старушка, и взгляд ее в один момент потерял блеск осознанности. Почти сразу сморщенные пальцы начали бездумно жать на все подряд кнопки пульта, без желания найти что-то определенное на стареньком мониторе телевизора.

– Нет, правда такой ценой мне не нужна, – с улыбкой покачала я головой, возвращаясь на кухню.

Какой смысл размышлять об этом? Я не заставляла Тимура платить мне такие бешеные деньги. К тому же, я в беде – и попала туда не по своей воле. Что можно было предпринять в этой ситуации? Провести с олигархом беседу о том, что стоит помогать «сирым и убогим»? Платить простым людям на его предприятии достойную зарплату, раз у него явно есть издержки? Это бы означало подписать себе приговор. Кто я такая, чтобы советовать Тимуру хоть что-то?

И несмотря на эти разумные, казалось бы, доводы – всю ночь и следующий день я провела в тяжелых раздумьях об этом. О том, что узнала, и о своем отношении к Тимуру. Это было так явно, что в какой-то момент Юля не выдержала и толкнула меня в бок:

– Ты уже два часа подряд пялишься в телефон. В тиндере что ли зарегистрировалась? – спросила подруга, бессовестно заглядывая мне через плечо. – Ого, в инстаграме! У кого-то появилось свободное время?

– Не говори ерунды, – отстранилась я, чуть было не выронив скрипку, спокойно устроившуюся на моих коленях. Что такого, если дирижер опаздывает на репетицию, и я просто решила немного позалипать в соцсетях?

– Какая красавица, – разглядела Юля женщину на экране моего смартфона. И она… действительно была хороша: пышногрудая блондинка с пухлыми губами и наращенными ресницами. Вечернее платье очень выгодно подчеркивало соблазнительные изгибы ее тела, а официант на заднем плане в белых накрахмаленных перчатках всем своим видом указывал на то, что посещаемые заведения этой барышней – не для бедного контингента. Лично я одевала перчатки в том кафе, в котором подрабатывала, только тогда, когда мыла в обеденном зале пол. – Кто это?

– Жена Тимура.

– …Фу, ну и уродина! Какое глупое лицо и пошлое выражение! – тотчас скривилась Юля, искоса поглядывая в мою сторону.

Я могла лишь беспомощно усмехнуться.

– Не трать силы. Я не ревную…

– Действительно не ревнуешь? – усомнилась Юля.

– Ни капли.

– Но ты только посмотри, в какие роскошные места он ее водит, – начала листать ленту дальше моя подруга. Кое-где действительно мелькал и Тимур, а ту фотографию, где он обнимает свою гламурную супругу, я просто предпочла не замечать. – Вот скажи, тебя он катал на яхте? Или приглашал в Венскую оперу?

– Ну… вчера мы гуляли с ним по парку, – поделилась я, устало бросив смартфон в сумку.

– Это просто нечестно. Ты должна потребовать хотя бы какого-то разнообразия для себя, – стояла на своем Юля. – Он же сказал, что они с женой «чужие» друг другу – но почему тогда Тимур уделяет ей столько времени, так балует ее, а с тобой тайно видится сутки через трое в вонючем публичном доме?!

Может, потому что она жена, а я – никто? Вещь, которую купили. По высокой цене, но все же. Даже если дорогая сердцу вещь сломается или исчезнет, всегда можно найти средства на новый экземпляр. Все случившееся просто в очередной раз доказывало мне, что не стоит привыкать и привязываться к Тимуру.

Но в последнее время мне было действительно тяжело не думать о нем. Я просто не знала, на что еще перенаправить свои мысли.

– Итак, всем внимание! – вдруг раздался голос директора, появившегося в центре у нотного пюпитра. – Ваш дирижер сейчас на больничном, но, дабы не отменять репетицию, мы решили попросить его лучшего ученика провести прогон вместо него. Многие из вас уже знакомы с Кириллом?