АЙРОН

Комната решений, или, как говорят земляне, — кабинет, именно туда потащил меня мрачный после разговора отец. Но мне было плевать. У самого состояние было таким, что захотелось взвыть от безнадёги. Мне отчаянно не хотелось верить, что родитель так со мной поступил. Чувствовал себя так, словно меня предали и продали. Хотя, почему «будто»? Так оно и есть! Как он мог так со мной поступить, слово Владыки дать?

Ещё и недовольство своё ярко демонстрирует. Не устраивает его моя Отани. Ничего, папа, скоро сможешь возрадоваться. Мария в жизни не согласится на отведённую тобой роль.

Нас уже ждал дворцовый колдун. Как обычно наплевав на мои желания, отец велел ему приступать, а тот мне сосредоточиться на своей магической силе и по возможности помочь. Владыка загорелся тем, что мне срочно необходимо вернуть волосы. Я не был согласен. Более того, я уже привык к коротким волосам. Это оказалось неожиданно удобно.

— Твоя невеста не должна увидеть тебя в столь постыдном виде, — категорично заявлял Владыка. — Подумать только, мой сын мало того, что с сухопутной спутался, так ещё и выглядит как осуждённый слуга! Боги, за что вы так меня караете?

Мне много чего хотелось сказать отцу. Просто поразительно, как несколько месяцев могут изменить взгляды на жизнь! Но у меня не было на это сил. Подозреваю, колдун берёг собственный резерв, зато щедро расходовал мой.

Вода стала значительно темнее, значит, время уже к ночи. Выходит, меня тут несколько часов мурыжили. Всё это время отец, разбираясь с владыческими делами, не переставал читать мне морали о том, как должен себя вести принц и наследник. Кроме раздражения, эти слова ничего не вызывали, и если он рассчитывал надавить на моё чувство долга, то ошибся. Я не мог отвертеться от ненавистного брака, но это не значит, что буду ходить по струнке. Хватит. Всю жизнь был глупой куклой и, столкнувшись с реальной жизнью, только и делал, что выставлял себя посмешищем. Капризным ребёнком, уверенным, что всё вращается вокруг него.

Итог многочасовых манипуляций — моя шевелюра стала почти по пояс. Владыке этого было мало, и он настаивал на повторении процедуры завтра. Пришлось уныло кивнуть. Волосы — не причина раздувать конфликт. Да и его правда, у нас они символ статуса.

Оставшись один, почувствовал, что боюсь идти к Маше. Но это было необходимо. И так уже, пусть и не по своей воле, оставил землянку одну в чужом мире. Но как ей сообщить о нынешнем положении дел? Уныние и безвыходность окутывали с головой. Вот скажу я ей сейчас про Отани и грядущую женитьбу. И что дальше? Девушка захочет поскорее уйти, чтобы наладить как-то свою жизнь. Без меня. Без единого шанса для меня. Как же горько, Боги!

Потом подумал: а зачем ей вообще что-то рассказывать про Отани? Она человек, ей всё это чуждо. Так, может, удастся хоть на время упросить погостить? Как буду жить после того, как Маша покинет подводные владения, и думать не хотел.

Обслуга быстро подсказала, где поселили сухопутную, но в комнате девушки не оказалось. Повторные поиски привели меня в дворцовый сад. На Земле я видел не один сад и клумбу. Красивые. Но, возможно, я предвзят, наши сады были куда более чарующими. Даже сейчас, в темноте, многие растения испускали свет, придавая окружающей обстановке волшебства.

— Нравится? — поинтересовался с улыбкой, увидев, как заворожённо Мария рассматривает нашу подводную фауну.

— Это невероятно, — тихо отозвалась девушка.

— Маш, прости, что оставил тебя вот так, одну, — вздохнул я. — У отца прям загорелось скорее вернуть мне волосы.

— Ну, в такой обстановке это довольно удобно, — пожала плечами землянка. — Собрал в хвост и не лезут в лицо.

Тут я обратил внимание, она сама так сделала. Повисшее молчание было неуютным. Мысли разбегались. Я не мог определиться, что говорить и как говорить.

— Хорошо, — произнесла Маша, нарушая тишину, — раз ты не хочешь первый начинать разговор, это сделаю я. О чём с отцом договорился?

— Да много о чём, — ответил уклончиво. — Тебе не о чем беспокоиться.

— Правда? — как-то нехорошо прищурилась девушка.

— Да, — кивнул в ответ.

— Неужели так сложно не врать? — зло спросила землянка.

При этом на эмоциях она так начала жестикулировать, что невольно перекувырнулась в воде. Выругалась. Будь ситуация иной, я бы посмеялся, но сейчас мне было не до веселья.

— Да я не вру, — отозвался растерянно.

— Я всё знаю! — почти закричала Мария. — Когда ты собирался мне сообщить, что вы с папашей сообща надумали сделать меня твоей любовницей?! Типа, ты женишься, а я останусь при тебе в таком вот качестве, и всем хорошо! Меня, правда, как-то забыли спросить.

Прикрыв глаза, еле сдержал стон. Вот и попробуй замолчать неприятные подробности. Ну как, как она умудрилась это подслушать?!

— Маш, всё не так, — ответил, ощущая обречённую беспомощность. — Да, мне придётся жениться, отец выбора не оставил…

Далее принялся объяснять про слово Владыки и обязательства, которые оно накладывает.

— Это мне уже брат твой объяснил, — перебила меня девушка. — Лучше скажи, с какой стати твой батя записал меня в твои любовницы? Эслан, кстати, сказал, спросив про то, что связывает нас, что об этом мне нужно говорить с тобой. Что это за «об этом»?

Братец, я тебя люблю, но сейчас, попадись на глаза, придушил бы! Ну и чего мне ей отвечать? Снова изворачиваться, пытаться врать? Так Машка, когда не надо, на диво проницательна. А рассказывать о том, как посмеялась надо мной судьба, тоже не было желания. Не хочу, чтобы землянка чувствовала себя виноватой.

— Правду, Айрон, скажи мне правду, — настойчиво попросила сухопутная. — Не пытайся лгать. Я же всё равно всё узнаю.

— Отец решил, что я пожелаю тебя оставить своей любовницей, потому что ты моя Отани, — сознался я.

Смысл юлить? Она права, узнает ведь. Слухи — мощная штука. Плюс имеют свойство ужасно искажать действительность. Лучше уж Маша обо всём узнает от меня, чем услышит извращённую версию от прислуги.

— Отани? — вскинула землянка брови. — Ты же говорил, что это «мэм» на ваш манер.

— Я солгал, и, думаю, ты сама об этом догадываешься, — выдавил я.

— Так, — улыбнулась Маша, — а на самом деле что это?

— Избранница, — прошептал, прикрыв глаза.

— Чего?! — повысила она голос. — Какая, к чёрту, избранница?

— Это случается не часто, но иногда сиэрнары встречают своих избранников. Тех, к кому тянется тело, сердце и душа. Я не знаю, как это объяснить тебе, простому человеку. Это уникальный набор чувств, и только лично ощутив, понимаешь, что это. Больше чем любовь. Любовь проходит, это — нет. Можно связать жизнь с кем-то другим, но счастья это не принесёт. Встретивший Отани будет счастлив только с Отани.

Говорил тихо, максимально откровенно. Скорее всего, скоро она навсегда уйдёт из моей жизни. Так пусть хоть последние дни не будут окрашены гнилостным оттенком лжи.

— Господи, — потерянно произнесла шепнула Мария. — Как так? То есть, ты, наверное, что-то путаешь. Сам же говорил, что связь с сухопутными тебе отвратительна.

— Если бы, — вздохнул я. — Я не хотел этого понимать и принимать. Внушал себе, что это всё лишь временное помутнение рассудка. Но, оказавшись у тейнов, понял и принял истину. Ты — моя Отани, Маш. Ты просила правду, так вот она, правда.

Девушка отчаянно кусала губы и отводила глаза. Потрясение было на лицо. Может, всё же я зря рассказал всё это?

— Ты же понимаешь, что я не могу? — сказала в итоге Мария, посмотрев мне прямо в глаза. — Я не стану твоей любовницей, Айрон!

— Да я и не прошу, — ответил я.

«Я бы хотел видеть тебя своей постоянной спутницей жизни», — кричало сердце, но я давил эти вопли.

— Я тебе даже не нравлюсь, — произнёс вместо. — Какая любовница? Или, по-твоему, я насильник? Маш, только распоследняя мразь будет применять шантаж или силу к своей Отани.

— Мне жаль, — грустно, но искренне прошептала девушка. — Мне очень жаль.