— Так не бывает, — не согласилась со мной девушка. — У каждого человека есть какие-то таланты.

— Только вот я не человек, — огрызнулся мрачно.

— Не цепляйся к словам, ты понял, о чём я, — осадила меня сухопутная. — Чему тебя дома учили?

— Подводным владениями править, — выдал с издёвкой я. — Правда, сомневаюсь, что меня возьмут на должность местного президента, да и законы в вашей стране наверняка иные.

В ответ на моё возмущение Маша расхохоталась, чем ещё больше повысила градус недовольства. Смешно ей, а мне-то как быть?

— Ну, должно же быть что-то не столь масштабное? Таланты какие-нибудь. Ну, может, ты хорошо рисуешь или поёшь?

От её слов у меня брови уползли куда-то наверх, а глаза сами увеличились в размере. Она в своём уме?

— Хотя, стоп, — замахала сухопутная руками. — Чушь я несу. Даже если ты окажешься редким талантом, не факт, что тебя сразу заметят и ты сможешь на этом заработать. Ну, должно же быть хоть что-то твоё?

Кривая, невесёлая усмешка сама исказила губы. Знать бы ещё, что из огромного количества замудрёных названий вакансий может быть моим.

— Понимаешь, увидев очередное объявление с непонятной мне вакансией, я из «Гугла» узнаю, что это такое, но каждый раз ощущаю — не то. Иногда что-то внутри больше тянется к потенциальной работе, иногда неприятие возникает сразу. Не знаю, как объяснить, но мне кажется, я на уровне интуиции понимаю, что моё, а что нет.

Чуть сжав губы, Мария, отвернувшись, почесала макушку, весь её вид выражал непонимание.

— К тому же, в вашем мире для хорошего устройства требуется образование, — продолжил я. — У меня же вообще никаких документов нет. Да и если появятся, что мешает работодателю проверить их подлинность?

Когда я замолк, казалось, девушка меня и не слушает, так сильно задумалась. Стало досадно. Зачем начинать разговор, а потом так вот игнорировать?

— Значит, нужны подделки очень высокого качества, — протянула сухопутная тихо. — В идеале с занесением в госбазы данных. Другой вопрос: где найти таких людей и сколько это будет стоить?

С тем, о чём говорила девушка, я был знаком только по фильмам и не знал, насколько правдиво показанное на экране. То есть, считай, не разбирался совсем. Тут, пожалуй, стоит положиться на Марию и её знание родного мира и его реалий, о чём и сообщил ей.

— Но пока что продолжай искать интересное для себя направление, — сказала сухопутная. — В конце концов, мне нужно знать, по какой специальности делать тебе поддельный диплом.

Кивнув, потянулся снова за ноутбуком, когда в глазах резко потемнело, а в районе спины вспыхнула боль, заставившая меня зашипеть. Я знал, приучать свой организм существовать без воды тяжело, брат рассказывал, но не представлял, насколько. Уже давно постыдная слабость терзает нутро, а жажда плюнуть на всё и отправиться в ванну, полную воды, грозит сломить силу воли.

— Айрон! — воскликнула Мария, лицо бледное, глаза испуганные. — Что с тобой? Твоя спина, там кровь!

Похоже, перестарался. Эслан рассказывал, что долгое отсутствие воды может убить сиэрнара. Слабость — первый симптом «водоголодания», а дальше они у каждого свои. У кого-то повышается температура, у кого-то начинаются судороги, а у кого-то, как у меня, кожа становится похожа на сухой пергамент и покрывается сетью кровавых трещин. Опасные симптомы бывают самыми разными. Дальше одно — потеря сознания и смерть.

— Видимо, я достиг своего предела на суше на данный момент, — мрачно усмехнулся.

— Так чего расселся? — взвилась Маша. — Вали быстро в ванную. На сегодня ты и так неплохо постарался. О том, кем хочешь быть, подумаешь завтра.

— Слушаюсь, Отани, — улыбнулся, вставая на ноги.

А осознав, что ляпнул, чуть обратно не сел на задницу. Бездна! Надо же такое сказать сухопутной! Тьфу! Бред. От отсутствия воды уже и рассудок начал страдать.

— Отани? — тут же прицепилась девушка. — Что это?

— С нашего языка это переводится примерно как «мэм»

Лицо у сухопутной вытянулось, а я же похвалил себя за находчивость. Соврал. Ну и что? Всё лучше, чем правдивый перевод. Тем более, это был выверт воспалённого сознания, этот термин с Марией у меня никак не ассоциируется.

МАРИЯ

— Милочка, где вы взяли эти вещи? — спросил меня Георгий Станиславович после долгого осмотра имущества сиэрнара.

Вопрос был ожидаем, а вот чёткого ответа на него как не было, так и нет. Не могу же я сказать — иномирец презентовал на реализацию?

— Простите, — решила быть максимально честной, — но я не могу сказать. Но, уверяю вас, тут нет ни капли криминала. Они не краденные и за них никто не умирал.

Ответом мне стал острый взгляд, который совсем не вязался с внешним обликом благообразного старика. Да и не был Проценко Георгий Станиславович таким уж невинным дедулей.

Два с лишним года в сфере работы с недвижимостью позволили мне перезнакомиться с массой интересных личностей. Были среди них и те, кто вёл не совсем законопослушный образ жизни. Тот же Проценко, к которому я пожаловала, был известен в узких кругах как торговец редкостями, антиквариатом и драгоценностями. Стоит ли говорить, что далеко не все его сделки были «чистыми»? По сути, чтобы продать такую массу золота, рассчитывать я могла лишь на него. В любой конторе первым делом спросят, где взяла, а ответа у меня нет. Этот же пожилой мужчина по непонятным мне причинам сразу проникся ко мне тёплыми чувствами, не имеющими ничего общего с мужским интересом. По его словам, я напоминала ему его внучку, живущую в Германии. И более года назад, когда я завершила оформление сделки на приобретение дома, он сам предложил мне обращаться к нему «если что». И вот, такой момент настал.

— Знаешь, Маша, — произнес Георгий Станиславович, — я предпочитаю знать, откуда ко мне поступают те или иные вещи, мало ли, какая история может за ними стоять. К чему мне проблемы? Но тебе я почему-то верю.

— Я правду говорю, — тихо, но чётко ответила я. — Владелец, пожелавший быть не названным, сам отдал их мне на продажу. И я готова жизнью поручиться, они чистые и проблем не будет.

— Воу, — махнул рукой мужчина. — Ты с выражениями осторожнее будь. На самом деле я несколько озадачен. Никогда прежде я не встречал таких символов, как на этих предметах. Откуда бы они ни взялись, они уникальны и стоят столько, что даже мне не по себе. Это если подойти к реализации с умом. Я знаю несколько человек, которые будут счастливы заполучить в коллекцию такие уникальные драгоценности. Но понимаешь ли, душенька, на это нужно время.

На меня напал некий ступор. Честно говоря, я рассчитывала уже сегодня сбыть их и получить перевод круглой суммы на карту. Да и вообще, зачем он мне всё это объясняет?

— Я не понимаю… — замялась я, подбирая слова.

— Почему я объясняю всё это? — вздохнул дедуля. — Да всё просто, Мария. Я — богат. Денег у меня столько, что ни мне, ни моим наследникам не потратить быстро, поэтому я не вижу смысла наживаться на тебе, которой лишними они не будут. Я бы мог у тебя хоть сейчас купить каждый из этих предметов по рыночной стоимости на вес золота и камней, а после неплохо навариться, но не хочу. Сентиментальным стал на старости лет, хочется хоть что-то хорошее сделать, ведь плохого сделано уже на вип-котёл в аду.

— Но я думала… — красноречие в панике ретировалось. — Понимаете, Георгий Станиславович, я рассчитывала продать их в сжатые сроки. Деньги нужны очень.

— Дело твоё, деточка, — вздохнул мужчина. — Но, поторопившись, ты потеряешь очень много.

— А сколько примерно нужно ждать? — поинтересовалась я.

— От трёх недель до двух месяцев, — был ответ. — Чтобы продать что-то редкое и дорогое, стоит всё хорошо организовать. А на это требуется время. Нужно известить всех заинтересованных, безопасность обеспечить на высшем уровне. Я могу это сделать. Допустим, за двадцать процентов от вырученной суммы. Прости, Мария, но такому старому спекулянту, как я, сама натура совсем бесплатно работать не даёт, да и организация — не бесплатное мероприятие. Но, всё равно, прибыль должна быть колоссальной.