Аггуль замолчала, и Бахти не произнесла ни слова. Она понимала, почему глава семьи ко Арджит, благородная, пришла к ней. Все в Балии знали историю Белого Цветка. Бахти понимала, что ей будет легче, если Аггуль заберет какого-нибудь ребенка, но ее многое волновало и, стараясь не обидеть Аггуль, Бахти решилась на вопросы.

— Я бы хотела узнать… если вы хотите забрать ребенка, вы введете его в семью? Дадите свое имя?

— Естественно. Нам не помешала бы новая кровь. Слишком закостенело все, — спокойно ответила Аггуль.

Бахти, не видя признаков раздражения на лице собеседницы, продолжала:

— И вы будете учить этого ребенка тому, что делают ко Арджит?

Аггуль внимательно посмотрела на хозяйку и поняла, что как бы она ни хотела облегчения своего нелегкого труда, как бы ей ни было тяжело, судьба детей ее волнует.

Ласково улыбнувшись, Аггуль кивнула.

— Да, это моя цель.

— Ну, что же. Я узнала все, что хотела, кроме… Кого из детей вы хотели бы взять?

— Эрру, Айу, Хину и того мальчика Энки…

— Ха? — громко воскликнула хозяйка, позабыв о приличиях, — не может быть, вы… вы берете четверых? Сразу? Но…

— Госпожа Бахти, я своего мнения не изменю, свой выбор я сделала, решать вам, — довольно сурово произнесла Аггуль.

— Я не имею права отказать вам, благородная госпожа, — пошла на попятный Бахти, — простите мою несдержанность.

— Не беда. Я бы хотела забрать этих детей сегодня, понимаю, уже близится ночь, но у меня не так много времени. Позовите их, Бахти.

Хозяйка сразу же засуетилась и довольно спешно направилась к детям. Через мгновение Аггуль услышала топот ног. Видимо, хозяйка подгоняла детей. Они вошли в комнату, четверо: Эрра с покрасневшими глазами, видимо даже не собирающаяся спать, Айа, измученная ежедневной работой, маленькая Хи с перевязанными пальчиками и Энки, равнодушный и спокойный, на первый взгляд, юноша. Еще раз осмотрев их и утвердительно кивнув своим мыслям, Аггуль сказала то, что когда-то услышала от наставника:

— Пойдемте со мной, если хотите. Я помогу вам.

Недоверие, непонимание — вот, что увидела Аггуль в глазах детей. Даже малышка Хи, удивленно раскрыв ротик, не знала, что сказать. Хозяйка Бахти не вмешивалась, пусть дети решают сами.

Энки, самый старший, спросил:

— Зачем мы вам? Мы не принадлежим ни к одной семье, и хотя мы носим имена, которые дала нам Бахти, одни из нас — сироты, или еще хуже — живые родители бросили многих из нас. Почему мы нужны кому-то, если не нужны собственным родителям?

Аггуль поняла, что Бахти рассказала им, кем она является и с удовольствием отметила, что мальчик не боится ее, говорит искренне. Она внимательно посмотрела на Энки. В его кажущейся невозмутимости кроется буря страстей, и сейчас он говорит не с ней, он говорит с собой, задавая этот вопрос тысячи раз и каждый раз не находя ответа.

— Я просто хочу помочь, как когда-то помогли мне. Я была в худшем положении, чем вы. У меня не было дома, пусть старого и разрушающегося, не было такой хозяйки как Бахти. Одна… Это страшное слово. Хочу и могу пока что подарить дом таким же, как и я когда-то.

Аггуль замолчала, считая, что все, что нужно было сказать, уже сказано.

Хина, стоявшая позади всех, подошла поближе, и, протянув перевязанную руку к Аггуль, своим тоненьким голоском сказала:

— Я пойду, госпожа.

Аггуль прижала малышку к себе и вопросительно взглянула на остальных: Айа, шмыгая раскрасневшимся носом, согласно кивнула, потом согласилась и Эрра. Переведя взгляд на хмурого Энки, Аггуль видела мрачное согласие, хотя и давшееся ему большим трудом.

Довольная Аггуль обратилась к Бахти:

— Хозяйка, пришлите все необходимые бумаги ко мне домой. А вы, дети, собирайте свои вещи. Я буду вас ждать внизу.

Подтянув шаль, Аггуль встала и медленно пошла к выходу. Сегодня она устала как никогда, но возможно, сделала больше, чем за прошлые годы. Теперь нельзя опускать руки. Все оставшееся время отпущенное Богом, Аггуль хотела посвятить детям.

Сидя в повозке, Аггуль не переставала наблюдать за ними. Такие разные, и внешне, да и по характеру. Но кое-что все-таки их объединяло. Желание жить. Пламенное, ослепляющее. Вот, например, Эрра. Красноватый след от очков на переносице, темные круги под глазами. Она много занимается, больше, чем остальные. Зачем? К чему такое стремление? Ведь по закону ей положена только одна работа — в поле или на ферме. Или в лучшем случае, она может выйти замуж за достойного и зажиточного крестьянина и не гнуть спину от рассвета до заката. Она это знает. И вместо того, чтобы, как и ее глупые подружки обсуждать будущих кавалеров, она учится. Зачем? Зачем… Взгляд Аггуль устремился к сидящей рядом с Эррой Айе. Трудолюбивая, скромная, нежная — вот, что увидела Аггуль. Старейшина ко Арджит часто видела талантливых, одаренных детей, которым все давалось легко, будь то учеба или любое другое искусство. Айе же талант не нужен был, ее трудолюбие и упорство могут преодолеть многое. За бесконечной работой по дому ее глаза не забывают обращаться к небу. Эти картинки поразили Аггуль. Поразила сама Айа. На руках у Айи свернувшись клубочком, сопела Хина. Малышка Хи, такое чистое дитя, совершенно не испорченное. И, наконец, этот мальчик, Энки. Да, воплощенная сила духа, с этим трудно поспорить. И сейчас как старший, он уже ощущает ответственность за них троих. Его невозмутимость и спокойствие напускное. Аггуль легко это разглядела. Мальчик мог обмануть Бахти, но не Аггуль, умевшую читать души. Поддернув свалившуюся шаль, Аггуль закрыла глаза. Ехать предстояло еще несколько часов.

Едва солнечные лучи проникли в окна главного поместья ко Арджит, как проворные слуги, поспешили выполнять свою работу. Однако, в восточное крыло никто не торопился, справедливо рассудив, что хозяйка и гости захотят отдохнуть после долгой поездки. Когда госпожа привезла вчера этих четверых бродяжек, слуги не показали удивления, и, что самое интересное, даже не обсуждали случившееся на кухне. Люди, служившие Аггуль, были не просто хорошо вышколены, они были преданы своей госпоже. В поместье были слуги, знавшие Аггуль маленькой девочкой и те, которые годились ей в правнуки. Но все они верили ей как самим себе. Поэтому в восточном крыле было так тихо.

Аггуль по привычке проснулась рано. У нее было много дел. Впрочем, как и всегда. Позвонив в колокольчик, она терпеливо ждала слугу, который принесет ей парадное платье. Очередной день приемов и прошений. Но теперь Аггуль ждали ее дети. Она припасла много сюрпризов для них, как приятных, так и не очень.

В комнату снова вошел Магур. Он аккуратно внес платье. Ничего лишнего, темно-коричневое, с вышитым на груди символом клана. Пока Аггуль одевалась, Магур принес шкатулку с обязательными украшениями старейшины. Во времена Эрагаля никто не мог подумать, что старейшиной может стать женщина, поэтому украшениями были толстый замысловатый перстень и выбитый серебром меч с длинной вязью надписей. Однако, когда Эрагаль объявил о своем приемнике, и им, к удивлению всех, оказалась девушка, стал вопрос и о выборе украшений. Аггуль тогда было 20. Советники предлагали ей выбрать утонченное кольцо с гербом и небольшой кинжал. Но Белый Цветок семьи ко Арджит решила по-другому. Взяв перстень наставника и меч, Аггуль сказала, что ничего не изменится. И, если у советников есть время, чтобы заниматься выбором украшений, пусть лучше подумают о делах насущных, и разгребут проблемы Балии. Больше вопросов по поводу атрибутов власти не возникало.

Открыв шкатулку с гербом ко Арджит, Аггуль бережно достала кольцо и надела. В комнату вошла прислужница, чтобы уложить волосы Аггуль. С прической вскоре было окончено, и Аггуль, готовая к принятию просителей, вышла из комнаты.

Спустя пару часов, как и всегда, утомительная процедура была завершена. И Аггуль облегченно вздохнув, распустила советников и направилась наверх.