«И где старейшина берет таких людей? Непонятно…»

Тяжело вздохнув, молодой человек провел рукой по спутанным волосам. Ему хотелось вернуться, это чувство стало таким острым, но он не мог так поступить. Амрит не сомневался, что может уехать в любой момент. Его не остановит никто. Ни Аггуль, ни этот странный наставник. Но он просто не мог, он обещал. И мысль, что дома его ждут, грела.

«Как же хочется увидеть их успехи. Наверняка, уже разбрасываются молниями…»

Усмехнувшись своим мыслям, Амрит накинул куртку и вышел во двор.

Его ждали. Тот же серый мешковатый балахон, огромный капюшон, скрывающий лицо и неизвестный человек, ставший наставником Амрита.

Молодой человек неторопливо подошел и присел напротив немного сгорбленной фигуры наставника.

«Наверное, он уже не молод, раз так сидит. Все же, поза выдает его. Скорее всего, это мужчина, причем довольно пожилой».

Каждый раз Амрит пытался угадать, кто перед ним, стараясь подмечать самые мельчайшие детали, но, как и всегда, его мысли прервал голос наставника.

— Ты ошибаешься в одном, но прав в другом.

Амрит уже привык к мысленному общению, но сегодня непроизвольно вздрогнул. Теперь он прекрасно понимал чувства других людей, когда он сам копался в их мыслях, и от этого ему стало еще более противно.

— Очень хорошо, Амрит. Ты мыслишь верно.

Юноша не стал ничего отвечать и лишь кивнул. Он знал, что будет дальше. Наставник будет выискивать и поднимать из глубин памяти ужасные или прекрасные воспоминания, но всегда именно такие, о которых Амрит предпочел бы не рассказывать.

Почти сразу видение окутало его сознание.

Стройная светловолосая женщина стоит у полуоткрытого окна, ее взгляд обращен на что-то вдали, на что-то, чего Амрит не видит, как ни силится, становясь на цыпочки, но он еще слишком мал. Мать обращается к нему, говорит что-то ласковое и нежно гладит по голове. Ребенок, проснувшийся в Амрите, ловит каждое ее движение, такое прекрасное и элегантное. Кажется, что Аелла — само божество, спустившееся к людям. Ей нужно поклоняться и исполнять любое желание. Ребенок берет руку своей матери и проводит по ней щекой. В комнату входит отец, и радость переполняет сердце Амрита. В комнате как будто стало теплее. Темные густые волосы щекочут детскую кожу, когда отец крепко обнимает свое чадо. Радость словно лепестки цветка распускается, и создается впечатление, что сердце не может вместить столько счастья и в то же время удивительного покоя. Амрит смотрит на родителей, и видит в их глазах любовь к нему, еще маленькому, но похожему на них обоих, в нем они угадывают свои черты и надеются найти продолжение своих мечтаний. Теперь родители смотрят друг на друга, и иная любовь видится ребенку — обжигающее пламя страсти, которое невозможно потушить годам, преданность друг другу…

Видение разбивается на осколки, и теперь Амрит видит иную картину.

Та же комната, тот же полумрак, лишь небольшой лучик пробивается через плотно закрытый занавес. Мужчина с уставшим и потухшим взглядом смотрит в одну точку. Его волос уже коснулось время, и седая нить видна даже чаще, чем каштановые пряди. Перед ним нетерпеливо прохаживается женщина. Все такая же прекрасная и недоступная. Время не властно над божеством.

— Прошу, пойми, этот дар меняет все! Кто бы мог подумать! Перед нами откроются все двери! Как давно мы мечтали об этом…

— Ты мечтала об этом, в моих мыслях было иное, Аелла…

— Твои мысли пусты, — раздраженно отвечает женщина, и на миг ее прекрасное лицо искажает гримаса брезгливости, — мы будем управлять кланом и вернем ему былое величие! Я уже вижу это!

— Успокойся, разве решение уже принято? Как ты можешь говорить с такой уверенностью? Да и наш сын не марионетка, я не намерен вмешиваться в его дела.

Женщина останавливается и подходит вплотную к мужчине.

— Тогда ты мне не нужен.

Очередное видение рассыпается подобно стеклу, и Амрит медленно открывает глаза.

— Ты ведь знаешь, что изменило твою семью, что превратило ее в руины?

— Да, я знаю, наставник.

— Поделись своими мыслями.

— Этой причиной был я. Когда во мне открылись способности, и все поняли, что я чтец, все изменилось. Мать, поглощенная мечтами о власти, почти сошла с ума. Отец, лишь чтобы не разбивать подобие семьи, остался, но стал бледной копией себя прежнего. Всему виной я, и моя никому ненужная сила видеть людей, читать их мысли…

— Ты не прав, Амрит. Всему виной зависть и тьма, поселившаяся в сердце твоей матери. Она виновата, но отнюдь не ты.

— Да что ты понимаешь? Как ты можешь такое говорить?!

Амрит резко остановился, он еще никогда не чувствовал такой злобы, он полностью потерял контроль над собой.

— Тебе не понять, ты ничего не знаешь, — сказал юноша, пытаясь хоть немного успокоиться.

— Думаешь? Тогда я покажу тебе кое-что еще.

— Что…

Как обычно, Амрит не успел закончить свою мысль, видение вновь охватило его сознание, и он провалился в него, словно в омут.

— Госпожа Аелла, теперь наши действия стоит прекратить, хотя бы временно.

— Почему же?

— Вы еще спрашиваете? Старейшина укрепила свою власть. Теперь даже недовольные замолкли. Мощь семьи не угасла, скорее наоборот…

— Как вы можете такое говорить, советник? О какой мощи мы говорим, если нами правит отверженная? Кто она такая? Чем заслужила такую честь? Я должна была…

— Госпожа Аелла! Решение старейшины не оспаривается! Это закон, и нарушать его я не намерен. К тому же, ваш дар несколько иной, и вы это прекрасно знаете. Лишь такие люди, как Эрагаль, а теперь и Аггуль способны возглавить клан. Только этот дар…

— Кто так решил, скажите? Хотите вы или нет, я не смирюсь. Никогда…

— Сейчас вы носите ребенка, вам следует быть аккуратнее, ваша жизнь налаживается, прекрасный супруг. Чего вы еще хотите?

— Я хочу того же, чего и вы. Но вы быстро сдались. Скажите, чем она вас подкупила, господин?

— Я не намерен больше продолжать этот спор.

Собеседник Аеллы резко встал и направился к выходу.

— Советник, прошу, подождите.

Тон Аеллы изменился, она говорила спокойно, и нежный бархат ее слов обволакивал, заставляя верить ей. Советник повернулся к женщине.

— Прошу меня простить, я слишком эмоциональна. Сказывается мое положение.

Аелла застенчиво улыбнулась, словно извиняясь.

— Давайте пожмем друг другу руки, советник, и забудем этот спор. Я лишь хочу, чтобы мой ребенок вырос в сплоченной семье. А это дело… Ну что же, то, что начали наши отцы может оказаться не столь важным. Какая на самом деле разница, кто является старейшиной?

Советник недоверчиво взглянул на Аеллу. Перед ним стояла молодая женщина, слегка поддерживающая живот. Тяжело вздохнув, советник сделал шаг ей навстречу. Сомнение исчезло с его лица. Да и как можно было не верить такому созданию? Разве она виновата в том, что поручил ей в свое время собственный отец?

С чистым сердцем советник пожал ей руку и, поклонившись, удалился. Аелла стояла у окна и провожала долгим взглядом карету своего собеседника. Внезапно карета остановилась, и лошади испуганно заржали. Кучер быстро соскочил с козел и открыл дверцу. Аелла видела, как кучер что-то кричал и поддерживал грузную фигуру советника. Видела, как слуга пытался помочь, но все было тщетно. Советник был мертв, а лицо Аеллы осветила радостная улыбка.

Амрит резко открыл глаза.

— Что все это значит?

Фигура в балахоне неподвижно сидела напротив него.

— Разве ты не понял? Твоя мать еще не знала о твоей силе, еще не произвела тебя на свет, а злоба уже точила ее сердце. Она убила того человека, советника.