Помимо нескольких крупных клиентов Рена и Деми получили, видимо уже через Фредерику, неиссякаемый поток желающих отыскать домашних питомцев. Зима вовсю заявляла свои права, искать кошечек, собачек и даже морских свинок требовалось быстро. Рена срывалась с места на поиски чуть ли не каждый день. Едва она успевала хлебнуть кофе, как в дверь и в телефон начинались звонки. Самое время было подумать о расширении штата, но куда же этот «штат» было вмещать?

   Кстати, Фредерика сан Вилена не получила от хозяйки ровным счётом никаких замечаний. Её ненаглядное сокровище, крошечная собачка Кики к возвращению бывшей первой супруги вице-мэра лежала на подстилочке и дремала. Рена надеялась, что больше она убегать не будет.

   Ну и напоследок – не далее, чем неделю назад в агентство ворвался весёлый, довольный жизнью и одержимый жаждой деятельности аран Гедеон. За ним поспевала целая комиссия – сухопарая немолодая женщина, сдобненький, часто хихикающий старичок и молодой человек с тонкими запястьями и пальцами музыканта. Они надели тонкие тканевые перчатки и, укоризненно охая, принялись изучать Ренино наследство. Особенно досталось огромному письменному столу и двум креслам возле него. Молодой человек также обратил внимание на граммофон и пластинки, но старичок сказал, что всё, что создано менее ста лет назад, он как антиквариат не рассматривает. Конечно же, граммофон был куда как моложе, не говоря уж о пластинках, но молодой антиквар бросал на коллекцию Коттовских пластинок жадные взоры.

   – Всеблагое и всевидящее Божество, – сказала сухопарая дама, когда Рена убрала со стола все бумаги и письменные принадлежности. - Это же пятно от чернил! А здесь крошки. Вы что же, ЕЛИ за этим столом? Боже, ранний Монтейю! А кресло! Взгляните, сан Сагган, какая царапина!

   – Да что царапина, дорогая, хи-хи-хи, сан Динна! Вы посмотрите на приставной столик, он же ШАТАЕТСЯ!

   «Ужас какой, – подумала Рена, но не про шаткость столика, - какие бесцеремонные, наглые люди эти антиквары! А я-то думала, они культурные, вежливые люди. Перед обладателями драгоценностей преклоняться надо. А уж перед покупателями тем более!»

   Она поглядела на вице-мэра в поисках поддержки, но тот лишь посмеивался.

   – Где паспорта на предметы? - сан Динна протянула руку, не глядя на Рену.

   Девушка растерялась.

   – Это вы мне? - спросила она и удостоилась ледяного взгляда. - А у вещей бывают паспорта?

   – Без паспортов можем дать только половину, хи-хи-хи, предполагаемой суммы, – сообщил старичок.

   Он потирал руки с противным сухим звуком. Он покашливал и хихикал. И он очень старался не поворачиваться лицом к портрету арана Моосса. Вообще все трое каким-то странным образом игнорировали картину, и Рена подумала, что это, наверное, очень странно.

   – Что из этого вы хотели бы приобрести? - вопросил аран Гедеон.

   – Всё, – ответила женщина не терпящим возражения голосом.

   – Но сан Динна, – вдруг тревожно хихикнул старичок сан Сагган. – Хи-хи-хи?

   – Что? – не поняла сан Динна.

   Антиквар пухленькой рукой извлёк из кармана пальто крошечный блокнотик в кожаной обложке и миниатюрный карандаш. Написал что-то – Рена даже привстала на цыпочки, но так и не увидела, что именно.

   – Для начала стол, – сказала сан Динна. – Торговаться не буду. Тысячу.

   – Тысячу квадратов? – удивилась Рена. - Боже правый!

   И тут же пожалела, потому что они наверняка услышали в её голосе жадность бедняка, просившего кусок хлеба и вдруг получившего целую хлебную лавку в собственность.

   – Цена великолепная, девочка, – снисходительно кивнул молодой антиквар. – А будь у вас на предмет соответствующий документ, в котором указывалась бы история стола, вы бы получили вдвое больше. Или даже втрое.

   Три тысячи квадратов за стол?

   Рена попятилась и наткнулась на обсуждаемый «предмет». И вспомнила их с Деми первый раз. На этом самом столе, под пение пластинки под граммофонной иглой. Не бог весть как романтично, но всё-таки тогда это произошло впервые, и потому…

   – Вы можете забрать оба кресла и приставной столик, – сказала девушка быстро. – Также можете взять книжный шкаф и вон ту этажерку, они тоже, кажется, ужасно старые. Но стол я и за пять тысяч не отдам. И даже… и даже за десять.

   – А она, кажется, понимает кое в чём толк, – с уважением крякнул старичок сан Сагган. – Читали что-то про Монтейю, лапочка? Слышите, сан Динна, она говорит так уверенно, словно знает настоящую цену своим предметам!

   – Я вам не лапочка, - сказала Рена. – И хватит говорить обо мне так, словно меня тут нет. Стол я не отдам. Он не продаётся.

   – Аран Гедеон, - сказала сухопарая дама.

   Вице-мэр развёл руками.

   – Вы сказали – портрет, - простонал старичок.

   Молодой антиквар таинственно улыбнулся.

   Кресла нежданные гости так и не забрали. Немного повздорили из-за стола, забрали приставной столик, этажерку и ещё почему-то фарфоровую пару, которой никто никогда не пользовался. Рена не верила своим глазам: ей заплатили тысячу сто квадратов. Она могла полностью закрыть кредит, и ещё что-то останется! Она выкупит Деми, и останется всего ничего: встретиться с канцлером в конце года. И просить, просить его восстановить внука Викки Делира в его правах. Тогда он исполнит свою мечту: будет свободен и станет араном. Возможно, тогда станет возможным как-то помочь Андреа, ведь она совершенно беспомощна.

   Наконец, мебель вывезли, а вице-мэр остался.

   – Я знаю, о чём вы думаете, Рена, – сказал он мягко, – но я хотел вам помочь. Нет, правда!

   – Только не ценой продажи стола.

   – Чем он вам так дорог?

   Рена прижала кончики пальцев к щекам. К ним прилило столько крови, что наверняка она теперь ужасно красная!

   – Почему вы сказали им не трогать картину? - спросила она, уклоняясь от ответа на вопрос о столе.

   – Она ваша, - серьёзно сказал вице-мэр. – Если аран Моосс открыл «Бонус», провёл тут последние дни и воплотился в свою же картину, то его дух принадлежит владельцу агентства. То есть вам.

   Рене всегда казалось, что портрет нашёл общий язык с Деми, а вовсе не с нею. Но спорить не стала.

   Вечером ей пришлось пережить серьёзную размолвку с Деми сан Коттом. Во-первых, он ужасно огорчился утрате приставного столика. Во-вторых, Ренины планы ему не понравились.

   – Но у нас теперь куча денег, – пролепетала девушка.

   – И ты хочешь спустить их на то, что не имеет значения, – сказал Деми. - Я даже не заметил, как прошло больше месяца с тех пор, как ты получила свой поводок. Значит, я и остальных не замечу! Это всё кончится и останется только в воспоминаниях, а деньги можно вложить куда выгоднее.

   – Ничего на свете нет дороже свободы! – воскликнула Рена.

   – Всё на свете дороже свободы, – угрюмо ответил Деми.

   – Но почему? Ты сможешь получить новые документы, восстановить свою прежнюю фамилию, прибавить к ней приставку «аран»…

   – И куда я с ней денусь? Куда пойду? Отнимать дом у Андреа, что ли?

   – Зачем отнимать? – удивилась Рена. – Просто жить там… Ведь бабушка простила тебя!

   – Я не хочу уходить отсюда, – признался Котт. – Я хочу быть здесь. С тобой, значит. Давай-ка лучше на эти деньги купим новый офис. Такой, знаешь… чтобы за ним ещё квартирка была. С нормальной уборной комнатой. Разве ты не хочешь принимать ванну каждый день? И забыть о вонючей дворницкой с дырой в полу…

   Рена растерялась.

   В её понимании цена на свободу и на квартиру с ванной были вещами совершенно несопоставимыми. Но Деми прижал её к себе, укачивая, уговаривая:

   – Рен, мне не нужна никакая свобода. Я готов всё отдать, чтобы вечно быть твоим рабом, только вот беда: у меня ничего нет. Я не знаю, куда деваться, понятия не имею, как теперь жить.

   – Ну и дурак, – сказала Рена. – Жить точно так же, только свободным. Разве я куда-то выгоняю тебя?