Я все понял. В гневе я оттолкнул стакан, тарелку и встал: «Слушай, подлец! Ты угощаешь меня на чьих-то поминках? Я бы с удовольствием пришел на твои поминки!»

Сказав это, я бросился на улицу. Меня трясло. Клянусь, что у меня поднялась температура. Я весь горю.

Ходжет выпил второй стакан воды и заключил:

— Я поклялся, что отомщу ему…. Помоги мне придумать, как отомстить этому негодяю!

Но, как известно, наказать подлеца не так-то просто. Мы думали весь вечер… Конечно, оба горячились и поэтому ничего стоящего придумать не могли. Гнев всегда плохой советчик. И только когда мы успокоились, то решили…

Точно не помню, было ли начало весны или конец осени. В общем, было не очень холодно и не очень жарко. Дул ветер, день выглядел тусклым, серым. Во всяком случае, погода не располагала к тому, чтобы купаться в море. Наоборот. Каспий рьяно бушевал, вздымая угрожающие волны.

Именно в этот выходной день я и Ходжет угостили Кунакгулу. Чем угостили? Морем.

Утром мы позвонили Кунакгулу и сказали, чтобы он никуда не уходил и ждал нас — мы приглашаем его в гости. К очень хорошим людям. Что мог ответить Кунакгулу? Он без разговоров охотно согласился:

— Везите меня хоть в ад, лишь бы было там хорошее угощение.

Первым делом мы заставили Кунакгулу ждать нас с утра до полдня. А сами на «Москвиче» Ходжета поехали за город. Потом пообедали у него дома и только тогда позвонили Кунакгулу и предложили ему ждать нас у гостиницы «Интурист». Заставив Кунакгулу прождать целый час, мы только во второй половине дня подъехали к гостинице. Посадили его в «Москвич» и двинулись в сторону Баила. Не было сомнения, что Кунакгулу изрядно голоден. Однако он не унывал.

— Во-первых, — сказал Гулу, — спасибо, что вы меня угощаете, во-вторых, не пойму, почему вы держите меня голодным с самого утра. В-третьих, почему мы покинули лучший ресторан «Интурист» и едем в сторону Баила, где нет ни одного ресторана?

Мы ответили ему:

— Во-первых, не стоит благодарить, во-вторых, просим извинение за опоздание. А случилось это потому, что спустила камера. В-третьих, мы угостим тебя морем.

Кунакгулу расхохотался и сказал:

— Во-первых, еще раз большое спасибо, во-вторых, прощаю ваше опоздание, в-третьих, я всегда любил блюда из свежей рыбы.

После полных восторга слов Кунакгулу мы тоже, естественно, еще больше вдохновились и привезли своего гостя в Биби-гейбад. Остановили машину на пляже Ших. Как только Кунакгулу ступил ногой на прибрежный песок, где свирепствовал ветер и бушевали волны Каспия, я захлопнул дверцу автомашины и крикнул в открытое окошко:

— Мы тебя доставили на место угощения. Ешь вдоволь морской песок и пей без ограничения морскую воду. Запомни, что подло угощать друга на чужой свадьбе и на чужих поминках. Прощай!..

Некоторое время Кунакгулу бежал за машиной среди туч песка, подгоняемых морским ветром.

Часа через два мне по телефону позвонил… Кунакгулу. Разговаривал со мной довольно бодрым, веселым голосом. Я насторожился: не отомстил ли он нам каким-то непредвиденным образом?

— Спасибо за то, что вы предоставили мне большое удовольствие. Приходите оба в «Интурист» сейчас же. Будете моими гостями. Клянусь, я не обижу вас.

Я не верил своим ушам и не своим голосом спросил, в чем дело. Кунакгулу тем же веселым голосом рассказал мне по телефону о том, что с ним приключилось.

— После того как вы меня бросили и уехали, я стал блуждать в тумане поднявшейся пыли. Я глядел то на море, то на дорогу и молился, чтобы аллах прислал мне избавителя, который отвез бы меня в город и, конечно, угостил. Ибо я был голоден, как одинокий волк в пустыне. И вдруг вижу с дороги свернула «Волга» и направилась прямо ко мне. Незнакомый солидный мужчина, сидевший рядом с шофером, обращаясь ко мне, сказал: «Слушай, братец, что ты здесь делаешь в такую погоду?»

Я, не раздумывая, ответил: «Хочу искупаться в море».

От удивления глаза незнакомца расширились до размера автомобильных фар.

«Слушай, что ты говоришь? Купаться в такую бурю?»

Тогда я протянул ему руку: «Давай поспорим на ужин. Я сию минуту брошусь в море… И тогда ты угощаешь меня».

Оказалось, что у моего собеседника веселый характер. Он тут же протянул мне руку и сказал: «Бросайся в море! Угощение за мной!»

Что оставалось делать мне, одинокому, на берегу бушующего моря? Не знаю, как я разделся и… бросился навстречу волнам… Каким-то чудом я выбрался на берег. Но быстро оделся и мигом сел в машину. Проигравший пари привез меня прямо в «Интурист». Сейчас мы сидим за столом и я пью за ваше здоровье. Ах, какой появляется аппетит после купания в море!.. Да, мой приятель очень щедрый человек. Он сказал мне: «Если у тебя есть друзья — смелые пловцы, зови сюда, я угощу их».

Я невольно крикнул:

— А ты, обжора несчастный, не подумал о том, что в такой холодный день, купаясь в море, можешь простудиться?

В трубке раздался хохот:

— Ей-богу, интересные вы люди. Можно ли простудиться, если тебе предстоит угощение? Я был готов броситься не то что в море, но и в колодец… Ха-ха-ха…

Готов поклясться, что я увидел в трубке поблескивающие глаза, дрожащие губы и расширенные ноздри Кунакгулу. И чтобы больше не видеть его, я торопливо повесил трубку.

Хлеб — яд

Сегодня Мири Мильмильзаде вернулся с работы в странном настроении. Садясь за обеденный стол, сказал жене:

— Приготовься. В следующую субботу надо устроить званый вечер. Отметим день рождения ребенка.

Жена с удивлением посмотрела на мужа.

— Послушай. Мы же вначале года специально отметили день рождения ребенка. А теперь для чего? Что случилось?

Ответ мужа был краток:

— В наше учреждение пришел новый начальник.

Жена очень хорошо знала своего мужа и поэтому не стала допрашивать его. Произнесла только два слова:

— Бедняжка моя подруга!

Муж ударил рукой по столу:

— Других не жалей, думай лучше о себе…

Мильмильзаде уже несколько лет работает управляющим делами большого учреждения и пустил здесь крепкие корни. Управделами, как никто другой, умел пробираться в душу любого начальника. Каждого вновь назначенного начальника он так незаметно прибирал к рукам, что не только сотрудники, но и сам новый начальник потом удивлялся.

Сам Мильмильзаде — человек не очень привлекательного вида: низкого роста, с лысеющей головой, с большим животом, тощими ногами, выпученными глазами, зато непременно улыбающийся. Перед новыми начальниками он так извивается, так ловко исполняет роль влюбленного, что начальник лишается дара речи и тоже улыбается. В это время не только волосы на его голове исчезают, но и живот уходит в сторону спины, а ноги становятся тоньше спички. Одним словом, пятидесятилетний мужчина превращается в дождевого червяка. Тогда он мог не только влезть в душу, но, словно превратившись в жидкость, мог влиться в кровь человека, таков управляющий делами большого учреждения.

На сей раз Мильмильзаде принимал седьмого начальника. Начальнику было лет сорок пять. Он был худощав, высок и на вид хмурый. Когда Мильмильзаде поздоровался с новым начальником, вернее, когда он его почтительно поздравил с назначением, то понял, что в эту душу проникновение будет, не столь легким. Предположение управляющего оправдалось.

Мильмильзаде пригласил Гулу Гылыглы на празднование дня рождения своего сына. Начальник ответил:

— Благодарю вас, товарищ Мильмильзаде. Но, к сожалению, не смогу посетить ваш дом. Как назло, завтра и у моего сына день рождения.

Настороженный, словно римский гусь, Мильмильзаде тут же понял, что новый начальник не клюет. Он не только не пойдет на «день рождения» сына его в этом году, но и в будущем не придет. И в последующие годы, если останется здесь начальником, не переступит порога дома управделами. Но Мильмильзаде не растерялся и с деланной радостью ответил: