Она была намерена под каким-нибудь предлогом уйти домой, но ее заставили остаться и поужинать. Кесире уже с трудно скрываемой неприязнью смотрела на старшего лейтенанта: «Подумаешь, какой герой! Бросил двух жен, а теперь красуется и разглагольствует!»

После ужина Гасанкулиев попросил у Кесире-ханум разрешения проводить ее домой.

На прощание та язвительно сказала Сефуре:

— Спасибо за урок. Лучше я поеду в деревню умирать от тоски, чем выйду замуж за этого самовлюбленного красавца-зазнайку. О, я его хорошо поняла. Уверена: не он ушел от своих жен, а они ушли от него.

Однако она позволила Гасанкулиеву проводить себя домой. Почему-то бросилось в глаза, как он уверенным, точным движением руки надел фуражку, как учтиво открыл дверь, пропуская ее вперед.

«Старается. Играет роль. Обольщает», — думала разгневанная Кесире-ханум.

Был чарующий весенний вечер. Все благоухало. На тротуарах много гуляющих. Вот молодой человек дарит девушке цветы. У ворот, сидя на стульях, о чем-то беседуют старики. Великолепен Баку теплым безветренным вечером.

Но Кесире-ханум ничто не веселило, наоборот, все раздражало, даже начищенные ботинки этого самоуверенного офицера. И вышагивает он, как солдат на параде.

У ворот дома она холодно попрощалась с Гасанкулиевым и быстро скрылась в подъезде.

— Чудесная, очень скромная девушка, — сказал утром Гуламу старший лейтенант.

— По-моему, излишне гордая, — нехотя ответил Гулам.

— Как ты считаешь, прилично ли будет, если я приглашу ее в театр? — спросил Гасанкулиев.

— Не знаю. Сейчас, кажется, не время. Она готовится к защите диплома. К тому же, если ты два-три раза покажешься с ней на людях, сразу все скажут, что ты ее жених… Ты же знаешь, каковы взгляды наших отцов и матерей, дядей и тетушек. А с ними приходится считаться.

Кесире ничего не утаила от своей матери. И та ей сказала:

— Какая тебе разница, какой он, дочь моя. Лишь бы остаться в Баку. С помощью аллаха ты не станешь его женой. А печать в паспорте — пустяк…

Но этот офицер — его фамилия, кажется, Гасанкулиев — не дает о себе знать. Уже прошло больше недели. Этого Кесире-ханум никак не ожидала. Она снизошла до него, унизилась, пошла на смотрины, а он исчез. Какая черная неблагодарность!

Кесире просто ошеломила Сефуру:

— Куда девался этот жених?

— Почему жених?

— Разве вы не сказали ему, зачем и с какой целью пригласили меня в гости?

— Конечно, нет.

Черноокая Кесире вспыхнула от досады…

А день распределения выпускников института уже приближался…

Однажды Кесире-ханум увидела офицера Гасанкулиева недалеко от своего дома. Он, улыбаясь, шел ей навстречу.

Кесире сделала безразличное лицо, чуть прищурилась, словно не узнала старшего лейтенанта. А в полушаге от него протянула руку и так щедро улыбнулась, что Гасанкулиеву показалось, будто у бакинского солнца появился черноокий спутник.

Ах, как жаль, что ее дом совсем рядом! Условились встретиться вечером у сквера.

…Кесире-ханум торопится на свидание, она уже примеряет четвертое платье. А на столе лежит дипломная работа… Но в министерстве просвещения давно знают, как сильно бакинская весна снижает успеваемость студентов.

Что это? Гасанкулиев явился в штатском, в светло-сером костюме.

— Форма вам больше к лицу, — вырвалось у нее.

— Счастлив, что вы это заметили.

Кесире и Гасанкулиев поднялись на фуникулере в парк. И там, на скамье, глядя на расцвеченный огнями Баку и великолепный порт, Кесире-ханум узнала много чрезвычайно интересного.

Старший лейтенант не был женат. Его невеста погибла во время несчастного случая шесть лет назад, когда Саламу минуло тридцать два года. До службы в милиции старший лейтенант окончил юридический институт. Его отец был главным инженером на одном из нефтепромыслов. Сейчас он живет вместе с матерью и младшей сестрой. И еще она узнала, как счастлив Салам Гасанкулиев, что встретил ее, спутницу бакинского солнца…

Одним словом, было сказано все, что говорят влюбленные в майскую ночь. Антон Павлович Чехов предупреждал, что плох тот рассказ, который кончается свадьбой. Но что поделаешь, если без нее не обойдешься…

Кесире переехала в дом Гасанкулиевых. А через месяц Салам сообщил супруге, черноокой красавице Кесире:

— У меня две приятные новости. Во-первых, мне присвоено звание капитана, а во-вторых, я назначен начальником отделения милиции… Мы с тобой уедем в горный район, там строится большой химический комбинат. Там уже построены дома для работников комбината, целый город. В том числе — школы, клубы, кинотеатры, уже проложены дороги. Остается лишь установить оборудование. Защитишь диплом, и я с радостью встречу тебя, моя дорогая Кесире.

Что оставалось ответить черноокой Кесире, мечтавшей не покидать Баку?

Скажите сами. Я — не в состоянии.