Саялы громко окликнула его:
— Что за время, что ты спишь? Когда же ты работаешь?
Проснувшись, Союн открыл рот, словно во сне хотел что-то сказать, но слова не получались. Мать опять спросила:
— Выходит, в Баку воруют не только вещи, а вместе с ними увозят и квартиру?
Союн молчал. Вместо него ответили дождевые капли, капавшие с прогнившего потолка в ржавый таз: дынк, данк, дынк!..
Эти капли, словно удары молотка, стучали в ее сердце.
— Не это ли та самая баня, о которой ты писал в письме? — сказала она, указывая на таз.
Опять тишина.
Союн застыл и не хотел отвечать на расспросы матери. Но как только он заметил, что мать стала развязывать узелки с подарками, развязался и его язык.
Матери стало известно, что все, о чем писал в письмах Союи, — одни выдумки.
После того как Союн окончил институт, он получил назначение в свой район. Но отказался ехать в деревню. Несколько месяцев обивал пороги городских учреждений в надежде найти какую-либо работу, лишь бы остаться в Баку. Все лето проводил в бакинских садах, про которые он писал матери, что не любит их. Наконец, спрятав свой диплом, устроился дворником.
Дом, в котором он жил, был настолько ветхий, что в скором времени подлежал сносу. Воры его не могли посещать, так как там нечего было воровать.
Слушая сына, Саялы было так горько, что ей мерещилось, будто дождевые капли падают не с потолка, а из ее глаз.
«Неблагодарный ты сын… Я тебя вырастила без отца. Голова моя поседела из-за забот о тебе. Вот уже пять лет я гляжу на дорогу, гляжу в ожидании твоего возвращения. Урезывая себе во всем, я посылала тебе, чтобы не нуждался ни в чем. Думала, кончишь учебу, вернешься домой и будешь неразлучен со мной. А что получилось? У нас в деревне есть хорошая школа. Ты мог бы там учить детей. А здесь… Подметаешь улицы. Разве для этого ты учился? Смотри, в какой развалине ты живешь. И это тогда, когда у нас имеется хороший дом. И еще смеешь в каждом своем письме терзать мое сердце, еще смеешь говорить, что тебя здесь оставили насильно…»
Но слова эти Саялы все же не решилась произнести вслух, чтобы не обидеть сына.
Она посмотрела на Союна и спросила:
— Скажи, кто тебя не пускает в деревню, кто тебя насильно оставил в городе?
Союн вздрогнул и прошептал:
— Никто меня здесь не задерживает. Это я не хочу расстаться с городом.
Саялы стало еще обиднее, и тогда она повысила голос:
— Значит, ты вдвойне виноват — передо мной и государством. Хорошо, если ты скучаешь по деревне, почему остался здесь? А если так любишь Баку, почему ты ругаешь его по-всякому, проклинаешь на все лады?..
«Нежные струны» души Союна не отозвались. Вместо них отвечали лишь дождевые капли, падающие в таз: дынк, данк, дынк!..
Опоздала
Спросите ее, замужем ли она, и услышите:
— Мне пока рано замуж…
Нет, глядя на нее, никак не скажешь, что рано. Да и ее ровесницы уже стали мамами. Может быть, ей некогда думать о замужестве из-за напряженной учебы или работы? Тоже нет. Правда, она окончила институт, но нигде не работает. Она, позвольте так выразиться, домашняя девица. Больше всего любит сидеть у окна и щелкать семечки. Да, да! Представьте себе.
В таком случае вам остается предположить, что эта девушка некрасива, возможно, даже безобразна. Нет, нет. Не то. Сваты не раз бывали в ее доме.
— Почему же ты, девушка, старишься, не выходишь замуж? — спросите вы ее.
— У меня не готово приданое, — ответит она, опустив глаза.
— Ай-ай, девушка! Какой у тебя несознательный жених. Приданого требует, что ли? — скажете вы.
— Нет, не требует…
— Значит, его родители придерживаются старых порядков.
— Нет… Я хочу выйти замуж со своим приданым.
Вот что, оказывается…
…Слово «приданое» Бирдже-ханум услышала впервые на свадьбе двоюродной сестры. И воочию увидела, что приданое в дом жениха везли на грузовике.
Но что означает суть этого слова, она по-настоящему поняла позже, уже учась в институте. Однажды в их доме появился сияющий красавец самовар. Мать позвала соседок и произнесла слова, от которых у дочки екнуло сердце:
— Вот для Бирдже-ханум купила. Ее приданое.
Соседки загомонили:
— Желаем счастья!
— Здоровья ей, будущему мужу и деткам!
— Пусть ее дом будет полной чашей!
Через несколько дней девушка принесла пузатый чайник и чашку с блюдцем, украшенные красными цветочками. Она купила их на стипендию. Вещи заняли место рядом с самоваром…
С этого все и началось. Нельзя же было остановиться на таких мелочах, как самовар и чайник!
Когда она получила диплом, у нее уже были бельевой шкаф, трюмо, двухспальная кровать, посуда и многое другое. Все это занимало отдельную комнату. Ключ от нее Бирдже-ханум носила всегда с собой. Надо ли говорить, что ни одной из этих вещей никто не пользовался? Даже мысль об этом казалась святотатством.
Правда, приданое доставалось девушке нелегко. Мать долго спорила с отцом, который был почему-то против. Но чего не сделает мать для своего дитяти? И она потихоньку копила рубли из семейного бюджета, чтобы потом тратить их сотнями.
Наконец отец не выдержал. Увидев какую-то новую покупку, он сильно разгневался.
— Уже все! Не волнуйся, — кротко сказала ему мать, — все уже куплено.
— А люстра? — сказала Бирдже-ханум. — Купите мне люстру! Какой же это дом без люстры?!
— Ты сама ярче любой люстры, доченька! — нерешительно возразила мать.
Но Бирдже-ханум не из тех девушек, которых можно успокоить лестью. Она запричитала:
— Видно, мои родители меня любят меньше, чем любят свою дочь наши соседи? Разве они беднее? Их дочь принесет в дом мужа люстру, а я… коптилку, да? Или керосиновую лампу?
Отец и мать переглянулись и тяжело вздохнули. Люстра, дорогая, похожая на осьминога, конечно, была куплена.
Но тут, как назло, сыграли свадьбу еще одной соседской девушки. В ее приданом было пианино!
Едва узнав об этом, Бирдже-ханум снова расстроилась:
— Разве ее родители богаче моих? Она повезла в дом мужа пианино! Почему у меня его нет?
Отец вышел из себя:
— Постыдись! Зачем тебе пианино? Ты же не умеешь играть!
— Ну и что ж из того, что не умею? Научусь!
Мать тихо сказала:
— Доченька, у тебя же есть радиола…
— А вдруг она моему мужу не понравится? — сказала Бирдже-ханум и без промедления прибегла к испытанному средству — горько заплакала.
Отец и мать не спросили, о каком муже, о каком нареченном идет речь. Они знали, что…
…Когда их дочь была на пятом курсе, один парень, который учился с нею, сказал ей столь простые и столь важные слова. Те самые извечные слова, которые всегда новы…
Их любовь расцвела, как роза. Однажды юноша сказал, что намерен послать сватов. Бирдже-ханум неожиданно заупрямилась:
— Погоди. Сперва куплю пианино.
Жених удивился:
— А зачем оно тебе?
— Что же это за приданое без пианино? Даже смешно, — удивилась в свою очередь Бирдже-ханум.
— Но я женюсь не на приданом, а на тебе. Мне ничего не надо. Скажи родителям, что завтра придут сваты.
— Нет, не придут. Без пианино я не могу выйти замуж.
Парень внимательно посмотрел ей в глаза:
— Ты, наверное, шутишь?
Но в ее глазах не было и искорки смеха.
— Когда речь идет о приданом, никаких шуток быть не может! За кого ты меня принимаешь? — холодно отрезала будущая невеста.
Парень глубоко вздохнул. И со вздохом сказал:
— Если так, то прощай! Я ошибся… Ах, как я ошибся!
Повернулся и ушел. Бирдже-ханум засмеялась ему вслед:
— Иди, иди! Счастливого пути. Ох и много же дураков на свете, ха-ха-ха!
И чтобы успокоиться, отправилась есть мороженое.
