Глубоко вздохнув, Валида выходит из кабинета. Товарищ Ногталаров кричит ей вслед:
— Нечего охать! Что еще за новости?! Подумать только!
В столовой раздается телефонный звонок. Кетыбэ берет трубку.
— Слушаю. Товарища Ногталарова? Кто спрашивает? — Кетыбэ быстро свободной рукой открывает дверь в кабинет и громко повторяет: — Кто? Алиев?
Услышав эти слова, товарищ Ногталаров нажимает копку. В столовой раздается слабый звон над столиком Кетыбэ. Она, ответив на предупреждение утвердительным движением головы, отвечает по телефону:
— Товарища Ногталарова нет дома.
Кетыбэ вешает трубку телефона.
Выпив чаю, товарищ Ногталаров садится за письменный стол и нажимает кнопку звонка. Входит Кетыбэ:
— Соедини меня с моим учреждением.
— Слушаюсь!
Кетыбэ возвращается в столовую, садится за свой столик, берет трубку телефона, набирает номер.
— Кто говорит? Дежурный? Будете разговаривать с товарищем Ногталаровым. — Оставив телефонную трубку на столе, Кетыбэ входит в кабинет. — Можете говорить.
Товарищ Ногталаров берет трубку настольного телефона, прикладывает ее к уху и, помолчав с минуту, наконец медленно и важно начинает разговор.
— Да, здравствуйте! У телефона товарищ Ногталаров. Тысячу раз давал указания — отвечать по-военному! Меня никто не спрашивал? Нет?.. Не забудь об окнах в моем кабинете; сегодня ветер, как бы не разбил стекол, не нанес бы пыли в мой кабинет! Скоро сам буду.
Положив трубку, нажимает кнопку звонка. Кетыбэ тотчас кладет трубку телефона, стоящего на ее столике, на рычаг аппарата. Товарищ Ногталаров некоторое время о чем-то думает и снова звонит. Кетыбэ входит в кабинет.
— Явера ко мне! На доклад.
— Слушаюсь!
Кетыбэ идет в столовую звать Явера.
Явер оправляет на себе одежду, берет папку, входит в кабинет.
Товарищ Ногталаров, внимательно оглядев его, задает вопрос:
— На подпись есть что-нибудь?
Явер делает шаг вперед.
— Школьные дневники.
— Дай посмотрю!
Товарищ Ногталаров, быстро перелистав дневники, расписывается и возвращает их Яверу. Затем обращается к мальчику:
— Значит, ты получил «отлично», Кетыбэ — «хорошо», Итаэт — «плохо». Пять плюс четыре плюс два будет одиннадцать, разделим это число на три, получим больше трех с половиной; скажем — четыре. Значит, сегодня в среднем план нашей семьи выполнен. Прекрасно.
Явер, не выдержав, тихо заявляет:
— Во-первых, «хорошо» было бы в том случае, если бы в среднем у нас получилось четыре. У нас же три с половиной. И всегда портит Итаэт: уроков не учит, ежедневно ходит в кино. А вы же присоединяете его двойки к нашим четверкам и пятеркам и считаете, что мы выполнили учебный план. Это неправильно.
— Что за демагогия в моем присутствии?! — Товарищ Ногталаров, ударив кулаком по столу, встает. — Я глава семьи, и не смей перечить мне! Понял? В среднем план выполнен, вот и все! Нечего меня учить! Вот, возьми это письмо, брось в почтовый ящик. Затем возвращайся и занимайся своим делом! Делай, что тебе велят! И не возражать! И больше не произноси имя Итаэта! Понял?
— Да!
Смущенный мальчик, взяв папку, выходит из кабинета.
Товарищ Ногталаров громко сетует:
— До чего мы дожили?! Дети начинают подавать нам, руководящим родителям, советы. Только этого не хватало!
Некоторое время он, взволнованный, шагает по кабинету, затем нажимает кнопку звонка:
— Позови сюда Кифайэт!
Кетыбэ идет к Кифайэт.
— Идем…
Девочка упирается.
— Идем… не бойся…
— Не хочу… — Девочка жмется в угол.
Кетыбэ берет ее за руку, тащит в кабинет.
Бросив на девочку быстрый взгляд, товарищ Ногталаров говорит Кетыбэ:
— Хорошо. Ты выйди, закрой плотно дверь и никого сюда не пускай! Через полчаса позвони в гараж, скажи шоферу, чтобы подал сюда мою машину.
— Слушаюсь! — отвечает Кетыбэ.
Товарищ Ногталаров и Кифайэт остаются с глазу на глаз. Сорокалетний высокий мужчина и крошечная двухлетняя девочка стоят посредине комнаты и с минуту, как чужие, смотрят друг на друга. Наконец товарищ Ногталаров пробует запертую дверь и ласковым, насколько это ему удается, голосом говорит ребенку:
— Ну что, Кифайэт! Что, дочурка?
Вдруг, как бы испугавшись собственного голоса, бросает быстрый взгляд на дверь и говорит еще тише:
— Ну, скажи, кто я?
Кифайэт, указывая на него пальцем:
— Тавалиш… Наталавф…
— Не так, нет! Скажи: «товарищ Ногталаров!»
Ребенок смеется.
— Не смейся как дурочка!
Товарищ Ногталаров берет девочку на руки.
— Скажи: «то-ва-рищ Ног-та-ла-ров!»
— То-ва-лиш На-та-лавф, — повторяет девочка по слогам.
Товарищ Ногталаров, уже нервничая, тычет себе пальцем в грудь:
— Товарищ Ногталаров, говорю тебе!.. Не слышишь, что ли? Ну повтори.
Ребенок боязливо протягивает ему палец:
— То-ва-лиш На-та-лавф. — Палец ребенка попадает в глаз товарищу Ногталарову.
— Сгинь ты в преисподнюю, чертенок! Что за «то-валиш, то-ва-лиш», выдумала тоже. «Товарищ», говорю тебе. «Ногталаров». Повтори, упрямая девчонка! А то сейчас дам приказ о тебе!
Выведенный из терпения, он шлепает Кифайэт по одному месту, отталкивает ее от себя. Ребенок с плачем зовет:
— Ма-ма-а-а!!
Валида выходит из кухни и бегом через столовую направляется в кабинет, берет девочку на руки.
— Что случилось, доченька? Послушай, зачем ты бьешь ребенка? — обращается она к мужу.
Товарищ Ногталаров кричит и на нее:
— Такого ребенка, который не умеет правильно произнести имя отца, мало побить. Убить надо.
— Что ты говоришь, Вергюльага? Откуда двухлетний ребенок может знать, что такое товарищ, начальник?
— Каждый должен знать, что такое товарищ Ногталаров! В том числе и вы, товарищ Валида! Если хочешь знать правду, ты сама портишь детей. Разве можно так воспитывать? Эта бестолковая дочка твоя осмеливается не слушаться меня! Не называет меня так, как положено.
Нервная дрожь пробегает по лицу Валиды:
— Это я-то порчу детей? Ты еще, пожалуй, скажешь, что это я заставляю их называть тебя «товарищ Ногталаров». Уж не я ли такие имена им придумала?
— Одно с другим не смешивай. Это не одно и то же. Имена людей должны соответствовать их назначению. Начальник учреждения должен придерживаться официального тона со своими подчиненными.
— Здесь ведь не учреждение, а твой дом. Дети-то не твои подчиненные!
— Безразлично! Я и здесь начальник.
— Стыдно, Вергюльага! Не давай повода соседям смеяться над нами!
— Какое мне дело до соседей и до твоей с ними болтовни!
— Хоть постыдился бы…
Слова Валиды доводят товарища Ногталарова до исступления.
— Довольно! Прекрати спор со мной! Я не позволю покушаться на мои права. Это значит — живя в моем доме, наносить мне удар в спину, а работая в моем учреждении, сводить на нет плоды моих трудов. Знаешь ли ты, где разрешается вопрос о людях, позволяющих себе такие поступки?
Он звонит. Кетыбэ появляется на пороге.
— Я не потерплю больше подобных вещей!
Товарищ Ногталаров обращается к Кетыбэ:
— Объяви экстренное собрание. На повестке дня один вопрос: о поднятии авторитета главы семейства…
— Слушаюсь, — отвечает Кетыбэ, переносит мягкое кресло в столовую, ставит его у стола на месте, предназначенном для председателя собрания, и кричит детям: — Собрание!
Тотчас же Итаэт приносит и ставит на стол перед председательским местом стакан и графин с водой. Кетыбэ и Явер расставляют, стулья вокруг стола.
Товарищ Ногталаров, взяв несколько листов бумаги и ручку, переходит из кабинета в столовую и движением головы предлагает Валиде и Кифайэт следовать за ним. Затем зовет:
— Явер, готовь материал для выступления! А ты, Итаэт, напиши постановление на основе моих высказываний!..
Разоблачение «шпиона» товарищем Ногталаровым
Три-четыре слова товарищ Ногталаров не мог слышать без содрогания; одно из них «шпион». Это слово возбуждало в нем два противоположных чувства: неопределенный страх и стимул к неудержимой активности. Товарищу Ногталарову казалось, кто-то тайно проникает в его учреждение, крадет круглую печать и красный карандаш. Мысль эта повергала его в трепет. С другой стороны, неожиданно воспрянув, он говорил себе: «Ах, если бы я мог поймать и сдать в руки правосудия крупного шпиона. Это не то, что сдавать государству утиль». Страстное желание прямо-таки вдохновляло его. Вероятно, поэтому товарищ Ногталаров в каждом неизвестном ему человеке прежде всего видел шпиона и искал отличающих его признаков.
