Полностью я никогда не считала их родителями, всё-таки мне было шесть, когда меня забрали из дома. Но вот я выросла. Мне хотелось чем-то отплатить новой семье, но единственное, о чем они мечтали, был наследник. Пожалуй, вы уже не удивитесь, если узнаете, что у меня был дар. Тогда это ещё не было запрещено. Мало кто даже знал, что я — пэри. Сам Борислав воспринимал меня как младшую сестру своей жены, другие и вовсе думали, что дальняя родственница. Моего настоящего происхождения никто не знал, кроме короля. Герцог Тузор недовольно косился на девчонку, но Светрада была мне лучшей подругой, а я была ее наперсницей. Что мог сделать какой-то герцог, тогда еще не глава самой страшной службы в королевстве?

Время шло, наследника не было, в соседней Пэйритории королевская династия прервалась. Это внушало тревогу окружению короля. В узких кругах поползли слухи, что без магии не обойтись. Всегда есть возможность «выпросить» ребенка. Но цена может быть слишком высокой. Светрада была решительной и захотела рискнуть.

— Так я бы не родился без помощи «колдунов»? — прошептал Светодар. Он был совершенно убит этим открытием. Лавира крепче сжала его руку. Свидетели молчали.

— Прости, что говорю тебе это. Ты настаивал! Ты — дитя магии, и полностью оправдал ожидания своего отца и матери. Ты замечательный наследник. У тебя редкий дар. Ты прирожденный лидер, боец, изобретателен, удачлив, отличный тактик. Слишком горяч порой, но ты ведь сын своих родителей, а не посланник небес. Хотя народ принимает тебя именно так. Ты — знамя Осветории, будущий великий король.

— Я… как? У меня — дар? Почему тогда я сам этого не знаю? И другие не заметили?

— Любой дар граничит с великим талантом. Скрипача-виртуоза даже светлы называют волшебником, не имея в виду, что его нужно сжечь на костре. Если это не завистники! Ты не знал, потому что тебя воспитывала я. И строго следила, чтобы ты получил правильное объяснение своему таланту. Мы заплатили слишком дорого за наследника, чтобы рисковать тобой! Светрада знала, что обряд «призыва жизни» захочет отнять другую жизнь. Знала от меня. Бороться очень трудно. Роженица — легкая добыча. Как только они разделятся с ребенком, налетят духи с изнанки мира. Будут пугать, звать, манить, обманом требовать жертву. Заверят, что иначе дитя умрет. Но не они давали тебе жизнь, не им и отнимать! Светрада была сильной, она считала, что выдержит их атаку. Такое же искушение преследовало всю ночь и короля. Он был предупрежден и не поддался.

— Ты была рядом? — спросил принц, еле сдерживая слезы.

— Я была с твоей мамой от самого начала твоего появления на свет, и до конца. Каждый встречает испытание один. Я поняла, что она видит и слышит, только она меня не слышала. Я говорила, что нужно всего лишь не обращать внимания. Не отвечать, не реагировать на голоса, тем более, ничего им не обещать! Но королева приняла вызов. Она им отвечала. А это первый шаг в пропасть. Приказывала убираться прочь, говорила, что они не получат ее сыночка, и мужа, и никого вокруг. Речь шла и обо мне, обо всех близких ей и совсем чужих людях. Только укажи жертву, всё сразу прекратится…

Она боролась много часов. Но наконец поверила, что жертва неизбежна. Это был второй шаг. И королева отдала свою жизнь за твою. Никто не мог остановить ее. От тех, кого они не спрашивали, духи не принимают жертв. Разве что, если бы Борислав сдался раньше. Тогда ты рос бы без отца, некому было бы научить тебя управлению государством. Светрада так и рассудила, что без нее ты проживешь. Как глупо…

— А кто провел этот обряд «призыва жизни»? — мрачно спросил принц.

— Какая разница теперь. Важно, что после ухода королевы, под страхом смерти всем запретили прибегать к помощи магии. Тузор взялся за дело. И тоже искал виновных. Хотя бы для того, чтобы утроить показательные казни и показать народу, что власть не шутит. Меня, конечно, подозревали в сговоре со злом в первую очередь. Но слуги не знали, кто я. А король не позволил удалить меня из дворца. Тузор признал его правоту, хоть и скрипел зубами. Они подозревали, что дитя будет одаренным. Кто-то должен был его защищать.

Ни одна живая душа, кроме нас троих не должна была знать, как ты родился. Те, кого казнили во время «охоты на ведьм», они что-то подозревали, о чем-то болтали. С точки зрения герцога они виновны в разглашении государственной тайны. Тут даже возразить нечего. Ты ведь знаешь, что строгость новых законов — это политика. Люди должны верить, что ни единого колдуна не пощадят. Даже пленных. На самом деле Осветория не так безумна и фанатична, как старается убедить всех. Это заслуга твоего отца.

— Разве не ваша, госпожа? Я слышал, огненный переход предложили вы.

— Что-то я подсказала по мере сил, — скромно признала Радея. — С тех пор как я вошла в совет, одаренных детей в спецприютах хотя бы учат развивать свой дар. Потом они тайно трудятся на благо государства, надеясь, что доживут до перемен и до победы. Теперь ты знаешь всё, мой мальчик… прости. Ты обещал не делать поспешных выводов.

— Я благодарен, что вы открыли мне правду, госпожа. Теперь я…

Речь принца была прервана звуком сигнального рога. От ворот трубили общий сбор. Что-то случилось! Все подбежали к окну, выходящему во двор. Конный отряд светлов въезжал во двор. Они вернулись с битвы не с пустыми руками! Между двумя колоннами всадников катилась клетка. В ней сидел жуткий воин-скелет. Вернее, вражеский воин «отряда смерти», в особенных доспехах, как было ясно всем при свете дня. Во дворе собралась толпа, посмотреть на диковинного пленника. У Лавиры кольнуло сердце.

«Господи, это же Роберт!»

* * *

На прощанье Светодар ещё раз попросил советницу Радею беречь себя, не поддаваться на заявления о ее аресте, или что ещё там придумает Тузор, чтобы помешать ей рассказать принцу правду. Радея уверяла, что дополнительная охрана ей не нужна, тем более, мало кому можно доверять, вся стража, воины и слуги обязаны подчиняться «косарям» как высшему ведомству. Она сумеет постоять за себя, не первый год она в конфликте со старым герцогом.

— Не волнуйтесь, Тузор не фанатик и не страдает манией преследования. Он действует строго в двух направлениях: личные интересы и интересы государства. Если печать молчания уже сломана, тайна ушла, ты всё узнал, нет смысла избавляться от меня.

— А вы используете свой дар в планировании военных операций и прочих советах?

— Разумеется, так же как и ты, Светодар. Как интуицию, чутье, чуть более осознанно.

Они простились с советницей, поблагодарив ее. Принц Светодар казался мрачным, его одолевали тяжкие раздумья о том, что он узнал. Но, только выйдя в коридор, принц крепко обнял Лавиру и впился поцелуем в ее губы. Она задохнулась от неожиданности и только через несколько секунд ее пронзила нервная дрожь и она ответила на поцелуй. Но тут же очнулась, с силой оттолкнув принца. Малерн одобрительно подмигнул господину.

— Теперь имею вправо! — весомо заявил Светодар. — Никто не запретит мне любить «колдунью». Я и сам теперь «пария». Сейчас-то что не так? Я думал, ты обрадуешься…

— Мой брат! — Лавира раскраснелась и от волнения и от поцелуя. На ее ресницах блестели слёзы. — Тот пленник во дворе… Мне кажется… Мы должны проверить!

— Её младший брат в «отряде смерти», — пояснил Малерн. — Это элитная часть, не для всех. Оплата за шпионаж, но «крысы» Грозвита, ее куратора, постоянно контролируют, где заложники. Боятся, что Лавира сорвется с крючка. Если твой Роберт попал в плен, возможно, это больше на руку нам, чем тем, кто это допустил. Не плачь!

— Его отдадут «косарям», а потом устроят показательную казнь для поднятия духа в армии! — всхлипывала Лавира. — Вы сами знаете, что будет! Светодар! Ты спасешь его?

— Наконец-то, узнаю нашу малышку, — усмехнулся принц. — Рубится напролом, не сдается! Но всё-таки я дождался, чтобы прекрасная воительница просила помощи у рыцаря. А то вечно такая самостоятельная, не подступишься! Пожалуйста, и дальше говори мне «ты», ладно? Идемте, выясним, что можно сделать. Малерн, покрутись среди вернувшихся воинов, послушай, что болтают. Мы перехватим пленника у «косарей».