— Я готова, господин пэр Грозвит! Я смогу! — Лавира думала, пэру нужны зачем-то ее способности разгадывать хитрости кодовых замков. Или он издевается и хочет проверить, чтобы она выдала себя? Тогда уж обвинение, что это она открыла тот злополучный склад, будет доказано. Может, это ловушка?

— Неужели? — он ещё внимательней всмотрелся в юное заплаканное лицо. Короткие пепельные волосы, огромные испуганные глаза, худенькая, как мальчишка-подросток, зато ловкая, как дикий зверёк. — Хочешь жить? Ну-ну, проверим. У тебя простой выбор, быть казненной, как предательница родины, или пойти на тайную службу и попытаться искупить свои преступления, оказав большую услугу государству.

— Что нужно сделать?

— Тебя, конечно, сперва нужно подучить… Но если будешь послушной и сообразительной девочкой, ты сможешь проникнуть к нашим врагам и…

— Вы хотите послать меня в Осветорию? Лучше смерть! — в отчаянии воскликнула Лавира. И получила ещё одну пощечину. Пэр Грозвит с досадой отошел.

— Прекрати истерику! С поддержкой нашей секретной службы ты проберешься во дворец. Там очень строгий контроль, но твой дар срабатывает самом близком расстоянии, ты у них сойдешь за бездарную! Твоя цель войти в доверие к самому принцу Светодару. Если он станет доверять тебе, ты заставишь его изменить некоторые военные планы, а принц и не заметит! Согласна? Это важно для нашей победы. Вообще-то, это наш последний шанс. И для тебя последний шанс остаться в живых.

— Чтобы меня убили в Осветории? Сожгли как ведьму? Нет!! — Лавира зарыдала, закрыв лицо руками. Какой же это выбор, если в любом случае её ждет смерть?

— Да, риск велик, — жестко сказал Грозвит, снова догадавшись о ее мыслях. — Но ты ведь не одна. Твои младшие братец и сестрица станут семьей предательницы и будут мобилизованы в самые гиблые части! Или будут находиться под охраной правительства, получат привилегии? Если ты будешь на секретной службе, они точно перестанут голодать. Возможно, даже выживут. Я лично определю их на теплые местечки и присмотрю за ними.

— Но принц Светодар — безжалостный убийца, наш враг! Как я могу? — Лавира содрогнулась, вспомнив наводящего ужас всадника в сверкающих на солнце золоченых доспехах.

Молодой принц был военачальником у своего отца короля Осветории, и мчался на белом коне впереди войска, сеющего смерть и разрушения. В его светлых глазах отражались сполохи огня, копье и меч разили без промаха, белый плащ и золотые волосы развевались на ветру, когда его армия летела, как ураган, круша противников, не обращая внимания на летящие со всех сторон заклятья, отражая их особыми щитами. К захваченным в плен «париям», будь это воин, мирный житель, женщины или малые дети, Светодар не знал жалости. Он точно выполнял приказ отца — не оставлять в живых ни одного колдуна или ведьму!

Лавира лихорадочно соображала, что выбрать, оказавшись меж двух огней. Вражеского принца она уж точно ненавидела и боялась не меньше Начальника крыс!

«Войти в доверие? К нему?! Заставить принца что-то сделать, полезное для нас? Так он меня и станет слушать! С тем же успехом я могу пытаться обольстить Грозвита, чтобы получить помилование! Он же как каменный, его ничто не берет!

Безумие! Грозвит сошел с ума, выбрав меня. Скорее, он просто издевается над обреченной. Под угрозой смерти, наверное, никто не отказывается от любой, самой безнадежной отсрочки казни? Он хочет поиграть, как кошка с мышкой? Но это уже слишком! Светозар лично казнил нашего отца, это шанс отомстить. Но как я подберусь к золотому чудовищу в самом его логове? Во дворце его охраняют на каждом шагу! Меня раскроют и сожгут! И к этому принцу мне предстоит подобраться как можно ближе?»

.

* * *

Древняя Тория была когда-то одним государством. Все, кто за тысячу лет занимали ее трон, развивали ремёсла, науки, искусства, очень гордились талантами своих людей и богатством природы. Тех, кто мог использовать силу Жизни — понимал язык ветра, мог остановить бегущую воду или огонь, искусно изменял самые простые вещи, своим пением или музыкой мог заставить людей плакать или смеяться, спать или танцевать, называли одаренными. Их ценили, специально обучали, чтобы развить дар. Одаренные рождались в любой семье, у бедных или богатых, даже если у родителей и другой родни дара не было. Никогда не угадаешь!

Тория богатела, успешно торговала, мало воевала и наконец так разрослась, что условно разделилась. Граница прошла по большой реке и горному хребту за ней. Ту новую область стали называть Загорской. Ту же часть, где столица, назвали Старой Торией.

Через несколько веков, загорцы поставили своего короля — неудобно постоянно посылать гонцов в город Тор, советоваться о каждом шаге. Чтобы закрепить старшинство за древней столицей Тором (загорцы построили себе новый город, где жил их правитель), король всей Тории некоторое время именовался императором, его трон и власть считались больше, его слово было последним в спорах.

Со временем два края стали отдельными соседними странами, хоть и помнили всегда о давнем родстве. Но вот что странно: стоит группе обычных людей уйти далеко от дома, пожить немного за морем или горами, изучить обычаи других народов, и привычная с детства магия, дар природы, уже кажется незнакомой темной силой. Неуправляемой и опасной. Так произошло с загорцами. В то время, как в Старой Тории одарённых считали божьим даром, ставили их во главе любого дела, загорцы — теперь уже «светлы», по имени своей новой столицы Светлограда, всё больше боялись тех, в ком проявлялся дар. Старались оттеснить их с высоких постов, потом — от учительства, потом вовсе признали их дар сомнительным. Ещё не дьявольским, но точно не «светлым».

Противостояние одарённых и бездарных в обоих обществах ещё не дошло до угнетения и охоты на ведьм. Все помнили, дар может проявиться в любой семье, не угадаешь! Но если в Старой Тории, рождению одаренного ребенка радовались, им гордились, пусть даже кто-то и ворчал от зависти, то в новой Осветории дар считали тяжкой ношей, не хвастались им, настойчиво учили одаренных не высовываться.

Шли годы, шло разделение. Уже только старинные летописи могли с уверенностью напомнить людям, что две части древней Тории когда-то были одной страной и все они, одарённые или бездарные — торийцы, один народ, а не две странно смешавшиеся расы, как писали некоторые новые историки. Светлы отстаивали теорию, что если во многих поколениях одного рода дара не было, род — светлый, чистый, это хорошо. Но если вдруг дар проявился… ищи примесь чужой крови, просто так ошибки не бывает. Немало семей распалось, обвинив свои половины в супружеской неверности. Случались громкие скандалы, даже убийства. Но это ведь частные случаи, мало ли что бывает…

В исконной Старой Тории магический дар не просто уважали, он стал новым признаком аристократии, общества избранных. Одаренных мужчин стали звать «пэрами» — что значит, равный высшим, а женщин — «пэйри», чаровницами. Светлы в насмешку обзывали соседей магов «париями» — отбросами общества.

Сообщение было налажено отлично, торговля, массовые переезды тех, кому казалось у соседей жизнь слаще, были постоянными, и слухи прилетали без задержек. Большой обиды не было, каждый край считал себя всё равно лучшим, населенным высшим сословием. Но долго ли коротко ли, остаток древней Тории прозвали Пэйриторией. Так она числилась в летописях уже вторую сотню лет.

А напряжение росло. Мудрецы с обеих сторон предрекали: рано или поздно взорвётся! Мирная жизнь закончится! Грядёт катастрофа! Короли молились: «Только не в наше время, пусть попозже!» Но слишком многого каждый человек о себе не знает. Не угадает, когда и где ему суждено родиться или умереть.

Две страны жили как на вулкане. Старались лишний раз даже не думать о соседях, если их нет в пределах видимости. Наивная вера в то, что стоит закрыть глаза — и проблема исчезнет. Часть людей боялась войны, предчувствуя, что вот-вот их мирная жизнь уйдет безвозвратно. Часть легкомысленно отмахивалась от мрачных мыслей, но где-то в глубине все понимали, что ничего не смогут сделать, чтобы не началось. И умоляли: «Только не сейчас!»