В т о р о й  а н г е л. Как говорит!

П е р в ы й  а н г е л. Да. Очень сердечно. Это важно. Нам нужен как раз такой вот, чтобы с душой…

С к у ч а л ы й. В заключение я готов ответить на ваши вопросы.

Ч е л о в е к  с  т р е т ь и м  н о м е р о м  «Н о в о г о  м и р а». В чем вы видите свою цель как художник?

С к у ч а л ы й. Чтобы сеять разумное, доброе, вечное.

Ч е л о в е к  с  с е д ь м ы м  н о м е р о м  «Н а ш е г о  с о в р е м е н н и к а». Что вы хотели сказать образом Даши Добродеевой?

С к у ч а л ы й. Я хотел показать чистоту и целомудрие наших женщин.

Ч е л о в е к  с  в о с ь м ы м  н о м е р о м «Н а ш е г о  с о в р е м е н н и к а». Что вы хотели сказать образом Михаила Буланова?

С к у ч а л ы й. Мужество и несгибаемость наших мужчин.

П е р в ы й  а н г е л. Лаконичен. Лапидарен.

В т о р о й  а н г е л. Это хорошо. А иначе с нашим поручением до конца следующего века проваландаешься…

Ч е л о в е к  с  ч е т в е р т ы м  н о м е р о м  «Н о в о г о  м и р а». Может быть, это вопрос не по адресу. Вы все-таки не поэт. Но я хочу узнать ваше мнение: что такое поэзия?

С к у ч а л ы й. В душе я поэт. И, может быть, я скажу излишне образно, полемично, заостренно, но мне кажется, что поэзия — это езда в незнаемое. Подчеркиваю, это мое сугубо личное мнение.

Ангелы переглядываются, подталкивают один другого локтями.

П е р в ы й  а н г е л. А? Про езду в незнаемое? Будто чувствует, что мы здесь.

В т о р о й  а н г е л. Художническая интуиция. Прозревает будущее. Да, то, что нужно.

Ж е н щ и н а  в  ч е р н о м. О вас столько говорят и пишут. Я читала в одном отзыве, что ваше творчество проливает успокоение на душу. Но в магазине ваших книг не достать. В библиотеке на них запись до будущего года. На спектакли не пробиться. Я сейчас ложусь в больницу. И успокоение мне просто необходимо. Не могли бы вы мне дать с собой хоть одну вашу книгу? С возвратом.

С к у ч а л ы й. Лишних экземпляров не имею.

П е р в ы й  а н г е л. Суров…

В т о р о й  а н г е л. Это хорошо. История должна быть жестокой.

П е р в ы й  а н г е л (с удивлением). Да?

В т о р о й  а н г е л. Черт меня побери! Это я его стиль усвоил.

Появляется  х в о с т а т ы й.

Х в о с т а т ы й. Кажется, звали? Кого здесь надо побрать?

Ж е н щ и н а  в  ч е р н о м. А писателя по фамилии Голубикин вы не знаете?

С к у ч а л ы й (думает). Нет, не знаю.

Ж е н щ и н а  в  ч е р н о м. И фамилия эта вам ни о чем не говорит?

С к у ч а л ы й (думает). Ни о чем.

К у н и ц ы н (поднимается). Дорогие друзья, читательская конференция, посвященная творчеству писателя Скучалого, закончена. Спасибо вам.

Ч и т а т е л и  расходятся.

В т о р о й  а н г е л. Подойдем?

П е р в ы й  а н г е л. А может, еще понаблюдаем?

В т о р о й  а н г е л. Да чего тянуть? Ты уж слишком проникся пафосом познания действительности. Мне он ясен. Простой, талантливый мужик. Думаю, даже без посулов обойдемся. Пошли.

Направляются к Скучалому, рядом с которым толкутся Куницын и Михайлов.

Х в о с т а т ы й. Валяйте, ребята. А я предпочитаю не сцену, а кулисы. (Исчезает.)

Затемнение.

А д е л а и д а, напевая, гоняет пыль в прихожей. Появляется  х в о с т а т ы й.

А д е л а и д а (вздрагивает). Ой, как вы меня напугали! Как вы здесь очутились?

Х в о с т а т ы й (жалобно). Я проделал долгий и трудный путь, чтобы повидать вашего мужа — писателя Скучалого.

А д е л а и д а. Его сейчас нет.

Х в о с т а т ы й. Вы позволите мне подождать?

А д е л а и д а. Ждите на лестнице. К нему столько народу ходит… Если все будут ждать — весь пол затопчут.

Х в о с т а т ы й (в сторону). Ну и хамка! (Достает колечко, трет о шерсть на бедре.) Сувенир примерить не желаете?

А д е л а и д а (смягчаясь). Красивенькое. (Примеряет.) Спасибо. Ладно, пройдите в кабинет.

Х в о с т а т ы й. Премного благодарен. (Уходит.)

Звонок. Аделаида открывает дверь и впускает  Г о л у б и к и н а.

А д е л а и д а (сухо). Антона нет. Он на читательской конференции.

Г о л у б и к и н. А я не к нему, я к вам. Не поможете зашить брюки? Лопнули прямо по шву. У вас ведь машинка. А мне на улицу не в чем выйти.

А д е л а и д а. Не помогу.

Г о л у б и к и н. Почему вы такая?.. Злая?

А д е л а и д а. Голубикин, вам надо жениться. Столько хороших женщин вокруг.

Г о л у б и к и н. Мне нравится быть одному. Писать начинают от одиночества.

А д е л а и д а. Да слышала, слышала уже. Только, знаете, мой муж пишет не хуже вас…

Х в о с т а т ы й (выглядывая из-за двери). Так, любопытно.

Г о л у б и к и н. Я часто вижу, как по утрам вы идете в магазин. А потом возвращаетесь с треугольными пакетами молока… Вы как Клеопатра, а эти крохотные пирамиды у вас в авоське, как вся мирская суета рядом с женской красотой…

Х в о с т а т ы й. Еще наддай!

Г о л у б и к и н. А как грациозно вы выколачиваете во дворе ковер! Это удивительно у вас выходит… Из ковра не вылетает ни единой пылинки.

А д е л а и д а. Голубикин, не подлизывайтесь. Знаете ведь прекрасно, что в глубине души я человек добрый.

Х в о с т а т ы й (тихо). Двинулось дело. Устроим-ка небольшое развлечение…

А д е л а и д а. Снимайте. И на рубашке вон пуговица оторвалась.

Г о л у б и к и н. Отлично. (Проворно стягивает брюки и рубашку.)

Распахивается дверь, входят  С к у ч а л ы й, К у н и ц ы н, М и х а й л о в  и  п е р в ы й  и  в т о р о й  а н г е л ы.

С к у ч а л ы й (Голубикину). А, привет. Ты что это здесь? (Аделаиде.) Ну, доложу тебе, успех грандиозный.

К у н и ц ы н. Триумф, триумф!

Г о л у б и к и н (сквозь зубы). Подпевала.

А д е л а и д а. А что говорили?

М и х а й л о в. Все, все, что написал ваш муж, читали. Знают. Ценят. Любят.

К у н и ц ы н (достает блокнот). Говорили, что последний роман — это новая страница в истории отечественной словесности.

Г о л у б и к и н. А чем мотивировали?

К у н и ц ы н (Скучалому). Это — кто?

Г о л у б и к и н. Вы не узнаете меня?

К у н и ц ы н (морща нос и нацепив очки). Не припомню.

Г о л у б и к и н. Быть не может.

К у н и ц ы н. В жизни, как и в литературе, все может быть.

Г о л у б и к и н. Значит, узнали.

С к у ч а л ы й. Я тебе, Голубикин, обо всем после расскажу. Видишь, у меня гости.

Г о л у б и к и н. Вижу, еще бы. И слышу.

С к у ч а л ы й. Одевай рубашку, брюки…

Г о л у б и к и н. Не «одевай», а «надевай». Так правильнее.

С к у ч а л ы й. Правильнее будет, если ты исчезнешь.

Г о л у б и к и н. Хоть бы приревновал!

С к у ч а л ы й. К тебе? Да ты посмотри на себя.

Г о л у б и к и н. А что?

С к у ч а л ы й. Не смеши, а то заплачу.

Х в о с т а т ы й. Сорвалось! А жаль! Как-то у них все здесь непонятно.

С к у ч а л ы й. Исчезни, Голубикин.

Г о л у б и к и н. Исчезаю. (Уходит.)

С к у ч а л ы й (Аделаиде). Милая, согрей нам чаю и дай чего-нибудь поесть. Немного, но вкусно. (Всем.) Друзья, пройдемте в кабинет.

А д е л а и д а  уходит, х в о с т а т ы й  проворно прячется за стеллажи.