В Притоболье саргатская культура была пришлой, и наиболее ранние ее памятники (конец V–IV в. до н. э.) открыты там на севере лесостепи по нижней Исети (Рафайловское городище; Красногорские курганы) и Нице (Макушинский курган). В III–II вв. до н. э. они распространяются на более южные районы Притоболья. Некоторые различия слагающих компонентов саргатского генезиса в разных районах обусловили формирование локальных различий в культуре уже на ранних этапах ее развития.
В отличие от саргатской, гороховская культура формируется в VII–VI вв. до н. э. в южной части лесостепного Притоболья на основе местной культуры периода поздней бронзы типа саргаринской без участия сузгунско-ирменского компонента. Вероятно, в генезисе гороховского этноса приняли участие какие-то группы населения Приаралья. На это указывают некоторые черты сходства в орнаментации керамики, конструкции жилищ и фортификации между гороховской культурой и культурами периода поздней бронзы и раннего железа Приаралья (Стоянов В.Е., 1970, с. 250). Однако их роль не следует преувеличивать. Основу гороховского населения составили не мигранты из Приаралья, а местные племена юга лесостепи. Общий элемент генезиса в виде саргаринской культуры обусловил многочисленные черты сходства у гороховской и саргатской культур, особенно на раннем этапе их развития в V–III вв. до н. э. На Исети и среднем Тоболе «гороховцы» включили в свой состав также воробьевское население.
В V–IV вв. до н. э. в этнической истории гороховского и саргатского населения приняли участие отдельные савроматские, раннесарматские и сакские группы населения. Присутствие их документируется появлением в погребальном обряде меловой подсыпки, шатровых перекрытий, использованием при перекрытии могил хвороста, устройством в могильных ямах по периметру или вдоль одной из стенок канавок для размещения в них погребального инвентаря. В самом инвентаре проявлением савромато-сакских элементов можно считать прямоугольные жертвенники на ножках (савроматский тип) и овальные, без ножек краскотерки, характерные для Приаралья и Центрального Казахстана (Вишневская О.А., 1973, табл. XXIV, 3; Кадырбаев М.К., 1966, рис. 10). Кроме того, в гороховской культуре общими с раннесарматскими были молоточковидные предметы (табл. 119, 44, 45), тальковые плитки, преобладание плоских пряслиц, сделанных из стенок глиняных сосудов, а также пряслица шаровидной формы (табл. 119, 13, 29, 30, 38–40). Под влиянием сармат и саков в культурах лесостепи Западной Сибири распространяются аналогичные сакским и сарматским предметы вооружения — бронзовые и железные наконечники стрел, кинжалы, мечи, детали конского снаряжения — и отчасти зеркала и бронзовые котлы казахстанского типа с горизонтальными ручками.
Возможно, савроматы, продвинувшиеся на север и северо-восток, в какой-то мере влились в состав этноса гороховской культуры. Подобное мнение о возможности частичной инфильтрации савромат в лесостепное Зауралье, особенно на территории Челябинской и Курганской областей, высказывал К.Ф. Смирнов (1964, с. 273–275), считавший, что здесь они переходили к более прочному оседлому или полуоседлому образу жизни, оставаясь по преимуществу скотоводами. Вслед за рядом исследователей (Сальников К.В., 1948, с. 57; 1966, с. 124) он склонялся к предположению о принадлежности населения лесостепного Зауралья к исседонам Аристея и Геродота. Вероятно, савроматским давлением можно частично объяснить продвижение гороховских племен в V — начале IV в. до н. э. на север и северо-восток, на среднюю Исеть, и эпизодически — на восток до Ишима (Соколовка; Кенес) (Акишев К.А., 1959б, с. 23, табл. III, 2, 3; Хабдулина М.К., 1976, с. 201). В конце V–IV в. до н. э. население гороховской культуры, очевидно, под давлением саргатского этноса с востока и северо-востока, начинает продвижение на юго-запад и запад, проникает в среду ранних сармат, обусловив появление там характерной для Зауралья круглодонной керамики с тальковой примесью. В результате этого в юго-западной части гороховского ареала, прилегающей к Южному Уралу, на территории современной Челябинской обл. и восточных районов Башкирской АССР могло образоваться смешанное гороховско-савроматское население (Мошкова М.Г., 1969, с. 146, 147; 1974, с. 38; Смирнов К.Ф., 1964, с. 287), тогда как в основной части Притоболья гороховские племена, испытав сильнейшее савроматское влияние, сохранили этническое своеобразие.
Население саргатской культуры в меньшей мере подверглось савроматскому воздействию. Здесь сильнее выражены черты, свойственные сакам Приаралья. К ним относится использование при устройстве перекрытий могил хвороста, редко — камыша и травы (Богданово III, курган 1), а также выкапывание канавок по периметру могильных ям для установки туда погребального инвентаря. В отдельных погребениях встречены плоские каменные краскотерки казахстанского типа (Битые Горки; Богданово). В результате контактов с саками в среду саргатского населения проникали бронзовые котлы сакских типов с горизонтальными ручками (табл. 128, 15; Богданово III, курган 2; Карташово; Савина), а также, вероятно, ткань типа парчи (Богданово, курган 5, погребение 4; Усть-Тартас) (ОАК за 1895 г., с. 41).
В III–II вв. до н. э. южные и юго-западные сакские и савроматские элементы растворяются в местной среде, и во II–I вв. до н. э. саргатская культура, перекрыв гороховскую, становится относительно монолитной, продолжая без значительных внешних инвазий свое развитие до II–III вв.
Помимо более выраженных южных контактов, прослеживаются связи населения саргатской культуры с северными лесными соседями. С III–II вв. до н. э. в памятниках саргатской культуры Прииртышья, бассейна Оми и отчасти Приишимья фиксируются контакты с населением кулайской культуры, наиболее яркие в материалах памятников правобережья Иртыша и Оми. Здесь кулайское население, занимавшее южную подзону тайги в междуречье Иртыша и Оби, непосредственно граничило с саргатскими племенами. Взаимоотношения саргатского населения с кулайским документируются находками кулайской керамики, орнаментированной S-видным штампом, а также отдельных кулайских вещей (наконечники стрел, часть блях, пронизки со вздутиями) в саргатских погребениях и на поселениях (Могильников В.А., 1978, с. 86, 87; 1986б, с. 25–28, рис. 1, 3; 2). Иногда на сосудах саргатских форм (городища Полтавка; Карташово; Вознесенское; могильники Венгерово 7; Старый Сад; Карташово I, II) представлена кулайская орнаментация «уточкой», что свидетельствует о процессах смешения того и другого населения на северной периферии распространения саргатской культуры. Давление кулайцев с севера, а также похолодание и увлажнение климата в лесной зоне в конце I тысячелетия до н. э. — первых веках нашей эры привели к некоторому смещению на юг северной границы саргатской культуры и освоению бывшей северной и северо-восточной части ее ареала кулайцами. Во II–I вв. до н. э. саргатское население отступает к югу из района Тобольска. На поселении Старый Погост культурный слой селища саргатской культуры перекрыт слоем кулайского городища конца III–II в. до н. э. (Могильников В.А., 1988). В I–II вв. саргатское население исчезает на средней Оми и в Барабе, а на его месте появляются носители кулайской культуры (Полосьмак Н.В., 1985, с. 13). Однако на основной массив саргатского этноса «кулайцы» не оказали существенного воздействия, о чем свидетельствует материал памятников II в. до н. э. — II–III вв. н. э., сохраняющих типичные саргатские черты.
Взаимодействие саргатского населения с жителями лесной зоны Притоболья и бассейна Туры изучено слабо. Следствием его явилось оформление в южной части лесной полосы этого региона особой смешанной группы населения, характеризуемой памятниками кашинского типа (три городища и три селища) (Викторова В.Д., 1969, с. 10). Сосуды с памятников кашинского типа по форме близки саргатским, но, в отличие от резной орнаментации саргатской культуры, украшены оттисками крупнозубого гребенчатого штампа, характерного для декора посуды лесной полосы. Узоры, расположенные по наружному краю венчика, шейке и плечикам, образуют вертикальные столбики, зигзаги, заключенные между горизонтальными линиями, свисающие треугольники, подобные саргатским. Керамика кашинского типа встречена также вместе с типичной саргатской на ряде поселений по Тоболу и Исети в северной части саргатского ареала (карта 20). На Юдинском городище и Кашинском селище открыты подобные саргатским остатки прямоугольных полуземлянок с длинным коридорообразным выходом и устроенным в центре на небольшом возвышении очагом с канавками с двух сторон. Перекрытие жилищ опиралось на центральные столбы. Сложение кашинской этнической группы было обусловлено смешением саргатского и лесного населения в зоне их контакта, на юге лесной зоны Тоболо-Туринского района. В свою очередь влияние кашинского населения простиралось до юго-западной периферии усть-полуйской культуры в бассейне Тавды, где керамика фиксирует присутствие кашинского этнического компонента (Викторова В.Д., 1969, с. 11).
