В конце V — первой половине IV в. до н. э. воробьевское население на средней Исети и левобережье Среднего Притоболья вошло в состав населения гороховской культуры, а баитовское население нижней Исети, правобережного Притоболья и Тоболо-Ишимского междуречья вместе с проникавшими в его среду отдельными группами «воробьевцев» было включено в состав постепенно продвигавшегося сюда этноса саргатской культуры. На это указывают баитовские черты, отмечаемые в ранней саргатской керамике Притоболья.
Определить этническую принадлежность «баитовцев» трудно. А.В. Матвеев (1986а, с. 87), исходя из трактовки сообщений Аристея, идентифицирует «баитовцев» с исседонами, а сменивших их саргатцев — с аримаспами. Это гипотетично в той же мере, что и точка зрения К.В. Сальникова (1966, с. 124) о связи с исседонами этноса гороховской культуры.
Памятники воробьевского типа (конец VII–IV в. до н. э.).
Памятники воробьевского типа выделены В.Е. Стояновым (1969а, с. 57–60; 1969б, с. 6; 1970, с. 241), показавшим своеобразие воробьевского комплекса керамики и связанных с ней остатков поселений и жилых построек. Свое название они получили по исследованному В.Е. Стояновым Воробьевскому городищу (к данному типу памятников относится лишь средний слой) на Исети, близ г. Шадринск. Рекогносцировочные раскопки поселений с керамикой воробьевского типа проводились К.В. Сальниковым (1956, с. 210, 211, рис. 17, 1, 3) и другими археологами, которые не вычленяли воробьевские комплексы из материала сарматского времени лесостепного Зауралья. На реках Пышма и Ница поселения с керамикой воробьевского типа выявлены В.Д. Викторовой (1969, с. 8).
Памятники воробьевского типа представлены укрепленными и неукрепленными поселениями, локализующимися по среднему Тоболу, ниже устья р. Убаган, по средней и отчасти нижней Исети, а также в среднем течении Ницы и Пышмы (карта 18). Наиболее западные поселения известны в горно-лесном Зауралье. Предположительно к памятникам воробьевского типа может быть отнесен Шадринский могильник (Генинг В.Ф., 1962, с. 104, рис. 39), культурная принадлежность которого недостаточно ясна.
Карта 18. Памятники воробьевского типа.
а — городища, известные по разведкам; б — городища, исследованные раскопками; в — находки воробьевской керамики на баитовских городищах; г — находки воробьевской керамики на гамаюнско-иткульских городищах; д — селища, известные по разведкам; е — селища, исследованные раскопками; ж — находки воробьевской керамики на баитовских селищах; з — находки воробьевской керамики на гамаюнско-иткульских селищах; и — курганный могильник; к — находки воробьевской керамики в насыпях курганов гороховской и саргатской культур.
1 — Таловка; 2 — Звериноголовское VI; 3 — Звериноголовское; 4 — Белое; 5 — Закоулово; 6 — Язево I; 7 — Камышное II; 8 — Темляки; 9 — Белый Яр; 10, 11 — Речкино I, II; 12 — Баитово; 13 — Высокая Грива; 14 — Увал IV; 15 — Калинино; 16 — Бызова; 17 — Старое Лыбаево; 18 — Лихачево; 19 — Узлово; 20 — Березки II; 21 — Каменогорское; 23, 23а — Красный Камень, городище и селище; 24 — Дальнее Багарякское; 25 — Лужки IV; 26 — Никитино; 27 — Дегтярева; 28 — Далматовское; 29 — Затеченское; 30 — Максимово; 31 — Воробьево; 32 — Воробьевский I могильник; 33 — Мыльниково; 34 — Шадринский; 35 — Носилово II; 36 — Боровое; 37 — Боборыкино II; 38 — Прыгово; 39 — Прыгово (находки в насыпях курганов с погребениями гороховской и саргатской культур); 40 — Ильтяково; 41 — Рафайлово II; 42 — Петрогром; 43 — Духовое; 44 — Глядены; 45 — Малахово; 46 — Шушарское II; 47 — Бессоново I; 48 — Юртинское I.
Хронология комплексов воробьевского типа определяется находками в воробьевских слоях отдельных датирующих вещей, стратиграфическими наблюдениями, взаимовстречаемостью воробьевской и баитовской керамики в жилищах и ямах ряда поселений.
На Воробьевском поселении с воробьевским комплексом соотносятся найденные здесь обломки глиняных форм для отливки бронзовых ножей с петлевидной прорезью в рукояти (табл. 117, 12–14). Такие ножи в памятниках тагарской культуры датируются VII–VI вв. до н. э. (Членова Н.Л., 1967, табл. 38, 1, 18–20). С воробьевскими комплексами связаны находки железной булавки с гроздевидной головкой (табл. 117, 11), подобной булавке с Иткульского городища VI–IV вв. до н. э. (Сальников К.В., 1962а, с. 41, рис. 7, к; Бельтикова Г.В., 1977, с. 132), и бронзового трехлопастного втульчатого наконечника стрелы (табл. 117, 3), датируемого по сарматским аналогиям V–III вв. до н. э. Сосуд воробьевского типа (табл. 117, 23) встречен под насыпью кургана III Шадринского могильника, датируемого VI–IV вв. до н. э., а скорее — концом этого периода (Генинг В.Ф., 1962, с. 104). На Речкинском I селище в жилище и в ямах 3 и 4 вместе с воробьевской керамикой найдены в небольшом количестве (как примесь) обломки сосудов баитовского типа (Стоянов В.Е., Ширяев А.Г., 1964, с. 81), а сосуд воробьевского типа встречен в баитовском жилище Лихачевского городища (Стоянов В.Е., 1975, с. 132), что говорит о хотя бы частичной синхронности комплексов воробьевского и баитовского типов в рамках VI–IV вв. до н. э. На памятниках средней Исети (Воробьевское городище; Боровое селище; Воробьевский I могильник) напластования с материалом воробьевского типа перекрыты гороховскими комплексами, V–III вв. до н. э., что свидетельствует о более раннем возрасте воробьевских комплексов Исети по отношению к гороховским (Стоянов В.Е., 1969а, с. 60; 1973, с. 50). Встреченная в насыпях курганов I, IV, VIII Воробьевского I могильника IV–II вв. до н. э. керамика воробьевского типа происходит из культурного слоя, существовавшего здесь ранее селища (Стоянов В.Е., Фролов В.Н., 1962, рис. 32, 4), что говорит о большей древности фрагментов воробьевских сосудов по сравнению с гороховскими комплексами могильника.
Приведенные данные позволяют определить хронологию памятников воробьевского типа в пределах конца VII–IV в. до н. э., в основном синхронизируя их с баитовскими.
Поселения воробьевского типа расположены на надпойменных террасах рек и представлены селищами и городищами. Точные размеры поселений определить трудно, поскольку среди них преобладают многослойные, с материалами различных хронологических периодов, которые зачастую планиграфически и стратиграфически четко не разделяются. Более определенно фиксируются площади поселений, где воробьевский комплекс доминирует: Речкинское I селище — около 13 тыс. кв. м (Стоянов В.Е., Ширяев А.Г., 1964, с. 73), Носиловское II городище с селищем — около 20 тыс. кв. м (Стоянов В.Е., 1975, с. 115). Средняя мощность культурного слоя 0,3–0,5 м, в углублениях — до 0,6–0,9 м.
Наиболее ранние городища (VII–VI вв. до н. э.) простейшие, одноплощадочные, окружены полукольцевой линией укреплений, состоящей из вала и рва. В более позднее время (V–IV вв. до н. э.) появляются двуплощадочные городища (Стоянов В.Е., 1970, с. 241), у которых площадка поселения, примыкающая к первоначальному валу, ограждена дополнительными валом и рвом (табл. 115, 2; 117, 2).
Устройство укреплений воробьевских поселений исследовалось на Носиловском II городище (Стоянов В.Е., 1975, с. 120, 121), где система фортификации сооружалась в два этапа. Первоначально она состояла из закрепленного основанием в канаве частокола, нижняя часть которого служила каркасом вала. С внешней стороны параллельно валу шел неглубокий (не менее 0,9 м) ров (ширина 1,2 м). Наружный откос вала, переходящий в склон рва, был снабжен деревянной крепью. Позднее это укрепление было усилено. Ров стал шире (не менее 3 м) и глубже (до 1,5 м), а вал — выше и шире и был с внутренней стороны укреплен деревянной крепью, поддерживаемой столбами. Внешний склон вала и рва был облицован деревом, а на гребне вала была поставлена бревенчатая стена.
