По сравнению с носиловской керамикой на баитовской выше доля ямочно-«жемчужного» узора и меньше свойственной носиловской посуде зубчатой «елочки», а также почти нет зубчатой качалки и столбиков из горизонтальных оттисков гребенки. Такие оттиски на носиловской керамике (табл. 115, 11, 29, 31), возможно, отражают влияние иткульской культуры.
Вещевой инвентарь на памятниках носиловского и баитовского типов малочислен. На носиловских поселениях не обнаружены вещи из железа, не встречены также следы его выплавки или ковки. В баитовском жилище городища Увал V найдена железная булавка с шаровидной головкой (табл. 116, 15), подобная известным в скифо-сакских памятниках и на Иткульском городище VI–IV вв. до н. э. (Сальников К.В., 1962а, рис. 7, к). Основные орудия труда и предметы вооружения делали из бронзы, кости, камня и дерева. Изделия из железа, видимо, только начинали входить в обиход. На это, помимо упомянутой булавки, указывает находка у д. Боровая в Нижнем Притоболье (баитовский ареал) биметаллического чекана (табл. 116, 10), датируемого по аналогии из Уйгарака VII–VI вв. до н. э. (Вишневская О.А., 1973, табл. XX, 1). Вероятно, первые (VII–VI вв. до н. э.) изделия из железа, в том числе оружие (табл. 116, 12), в лесостепном Притоболье и Приишимье были импортными.
Для обработки дерева и рыхления земли могли пользоваться бронзовыми кельтами. Они обнаружены на Воробьевском поселении, Лихачевском городище, а также в виде случайных находок на средней Исети и Тоболе (табл. 115, 3; 116, 5) (Чернецов В.Н., 1947, рис. 22, 3, 7; Сальников К.В., 1965, рис. 1, 2). Бронзовые ножи без выделенной рукояти, подобные найденному на Носиловском II поселении (табл. 115, 5), имели многоцелевое назначение и были широко распространены. Часть бронзовых кельтов и ножей, видимо, поступала от населения иткульской культуры горнолесного Зауралья, где найдены формы для отливки этих предметов (Сальников К.В., 1962а, рис. 6, ж; Бельтикова Г.В., Стоянов В.Е., 1984, с. 141, рис. 4, 7, 15), а часть, вероятно, отливалась на месте из лома, поскольку на баитовском Юдинском селище найдены обломки тиглей и литейной формы (табл. 116, 17). Каменные песты, аналогичные встреченному на Воробьевском поселении (табл. 115, 4), служили для разбивания твердых предметов, и возможно, для дробления руды. Такое назначение их засвидетельствовано на памятниках поздней бронзы Казахстана и иткульской культуры Урала (Маргулан А.Х., Акишев К.А., Кадырбаев М.К., Оразбаев А.М., 1966, с. 240; Бельтикова Г.В., Стоянов В.Е., 1984, с. 139, рис. 3, 7). На городище Увал V и Юдинском селище найдены плоско-цилиндрические пряслица, сделанные из фрагментов керамики или глины и орнаментированные иногда зубчатыми и ямочными наколами (табл. 116, 6–8). На некоторых городищах и селищах обнаружены цилиндрические глиняные предметы неизвестного назначения, возможно грузила (табл. 116, 11, 16), иногда они изготовлены из талька (Викторова В.Д., 1969, с. 9).
Предметы вооружения представлены случайной находкой биметаллического чекана, кинжалом, бронзовыми трехлопастными втульчатыми и черешковыми наконечниками стрел и фрагментами костяных черешковых наконечников стрел (табл. 116, 2–4, 9, 10, 12). Украшения характеризует только железная булавка с шаровидной головкой (табл. 116, 15).
Носиловские памятники датированы В.Е. Стояновым VII–VI вв. до н. э. по вещам, встреченным в одном слое с керамикой носиловского типа, в частности, бронзовым ножом без выделенной рукояти (табл. 115, 5), аналогии которому имеются преимущественно в комплексах того времени (Кадырбаев М.К., 1966, рис. 5, 9; 43, 10, с. 389; Максимова А.Г., 1960, рис. 12, 4; Вишневская О.А., 1973, табл. XXI, 12). Здесь же, на Носиловском II поселении, обнаружен фрагмент керамики, орнаментированный крестовым штампом (Стоянов В.Е., 1975, с. 129, рис. 5, 5), характерным для посуды Томского могильника и городищ Завьялово 1, 5, датированных VII–VI вв. до н. э. (Комарова М.Н., 1952, рис. 21, 7; 22, 52; Троицкая Т.Н., 1968, рис. 47, а, д, ж; 1970, рис. 3, а, в). С керамикой носиловского типа соотносят также обнаруженные на Воробьевском поселении бронзовый кельт с перегородкой и валиковым орнаментом (табл. 115, 3) (Стоянов В.Е., 1975, с. 129), датируемый VIII–VI вв. до н. э. (Чернецов В.Н., 1947, с. 68), и обломок каменного песта (табл. 115, 4), который можно датировать концом II — первой третью I тысячелетия до н. э. (Черников С.С., 1960б, с. 45, табл. XXXIX, 7; LXXVIIa, 11; Заднепровский Ю.А., 1962, с. 33, 64, табл. XXIX, 18; Маргулан А.Х., Акишев К.А., Кадырбаев М.К., Оразбаев А.М., 1966, табл. XI, 2). Наконец, сосуд носиловского типа найден на Карьковском поселении на Ишиме вместе с крестовой керамикой VIII–VII вв. до н. э. (Генинг В.Ф., Евдокимов В.В., 1969, с. 63).
Хронология баитовских комплексов устанавливается по ограниченному числу находок. В жилище 3 Лихачевского городища обнаружен бронзовый кельт с перегородкой во втулке, орнаментированный валиками. По пропорциям он напоминает ананьинские кельты и датируется VII–IV вв. до н. э. (Чернецов В.Н., 1947, с. 71; Кузьминых С.В., 1983, с. 175, табл. LIX, 6). Подобный же кельт происходит из д. Баитово и, возможно, связан с Баитовским городищем (табл. 116, 5) (Сальников К.В., 1965, рис. 2, 8). На городище Увал V вместе с баитовской керамикой найдена, как упоминалось, железная булавка с шаровидной головкой, аналогичная известными скифо-сакских памятниках VI–IV вв. до н. э. (Акишев К.А., Кушаев Г.А., 1963, рис. 80, табл. 1, 2, 3; Петренко В.Г., 1978, с. 15, табл. 9, 30–35), а на Юдинском селище — бронзовый трехлопастный наконечник стрелы со скрытой втулкой IV–III вв. до н. э.
Таким образом, время бытования памятников баитовского типа определяется в пределах VII–IV вв. до н. э. Но скорее всего верхним рубежом является именно первая половина IV в. до н. э., поскольку в конце V–IV в. до н. э. на баитовской территории распространяются памятники гороховской и саргатской культур.
Происхождение носиловского и баитовского культурных комплексов связано с местными культурами периода поздней бронзы Притоболья и Приишимья, представленными памятниками с керамикой бархатовского типа, к которым относятся поселения Бархатово; Ново-Шадрино II; городища Красногорское; Кучум-гора и др. (Стефанов В.И., Корочкова О.Н., 1984, с. 85–88; Голдина Р.Д., 1969, табл. 73–75). Керамика этих памятников с орнаментацией из рядов ямок, «жемчужин» в сочетании с насечками и оттисками зубчатого штампа в Притоболье и Приишимье трансформируется в баитовскую, а на средней Исети, испытав воздействие позднебронзовых межовских и раннеиткульских компонентов, — в носиловскую. Контактами с лесным населением объясняется появление на носиловской керамике архаичной орнаментации в виде качалки (табл. 115, 11, 19), восходящей к культурам лесного Зауралья периодов ранней и развитой бронзы (Косарев М.Ф., 1981, рис. 18, 1; 29, 5). Специфика генезиса при общей этнокультурной подоснове обусловила черты сходства и различия в культуре населения носиловского и баитовского типов.
Отмеченные особенности орнаментации носиловской керамики указывают на связи носиловского населения с этносом иткульской культуры, наложившие специфическую окраску на облик декора носиловской посуды. В Притоболье баитовское население находилось в тесных контактах с населением, оставившим памятники воробьевского типа. Об этом свидетельствуют совместные находки воробьевской и баитовской керамики на поселениях (городища Рафайлово; Увал IV, V; Старое Лыбаево; селишь Речкино I и др.) (Стоянов В.Е., Ширяев А.Г., 1964, табл. III, 1, 5). На Баитовском городище доля керамики баитовского типа 85 %, воробьевского — 15 %. На Лихачевском городище встречен сосуд воробьевского типа (Стоянов В.Е., 1975, с. 132). В VI в. до н. э. воробьевское население сменило «носиловцев» на средней Исети и вступило в тесный контакт с «баитовцами» на нижней Исети и в Среднем Притоболье.
