— Пришли. Наконец-таки.
Ужасающие красные молнии перестали пронзать небеса каждую секунду и кровавый свет, что целый час ложился на свет, ослаб. В небе сверкали лишь едва заметные молнии, за которыми следовал гром.
Усадьба стояла на берегу небольшого заледенелого озера, окружённая невысокой каменной стеной с торчащими на верху пиками, вполне способными выполнить цель — оградить, а то и вовсе убить. Сам дом был среднего размера, в два этажа и из медных труб, торчавших из крутой крыши, клубился дым, вокруг которого кружили вороны. Через пыльные окна с трудом проникал тусклый свет ламп и свечей, горевших почти во всех комнатах, что слегка насторожила Августа.
— Не нравится мне это, — буркнул он. — Возможно, у нашего изменника гости.
— Будем ждать, когда все уйдут? — предложил Ирний.
— Ну, не зря же мы сюда пёрлись столько? — кинул Август, взглянув на братьев. — Давайте приступать.
— Как прикажите, ваше величество, — усмехнулся Юрий, вытащив саблю.
Ирний же, наложив стрелу на тетиву, занял удобную позицию и, прицелившись, разжал оперенье. Стрела вонзилась прямо в лицо стражнику, стоявшего снаружи, у входа во двор. Стрела прошла насквозь, прибив уже мертвеца к деревянным воротам.
— Ха! В яблочко! — подметил Юрий, хлопая брата по плечу.
— И всё же, до идеала далеко, — буркнул недовольно Август.
— Что? Ты знаешь хоть одного, кто стрелял бы также метко? — возмутился Юрий. — Ирний — лучший стрелок во всём староземье! Он никогда не промахивается!
— Знаю я одну эльфийку, служившую со мной в Братстве, — вспомнил рыжий. — Она могла попасть белке в глаз с пяти сотен ярдов, даже не стараясь целится.
Ирий прищурился, видимо, заметив, с каким расслабленным тоном Август рассказал о той эльфийке, будто бы вспоминал хорошие деньки. Юрий же, похлопав командира по плечу, пожелал ему удачи, а затем они вдвоём двинулись к стенам.
Август дёрнул плечом, заставив Алькара взмыть в небо и скрыться в тьме. Он уставился на звёздное небо, вспомнил пепельные волосы Тали, которые постоянно пахли еловыми шишками или какими-то цветами, росшими только на эльфийской родине. Он уже забыл, как приятно когда-то звучал её голос для его ушей, начала даже забывать то, насколько красиво и остро было её лицо, тот в то же время чарующий и строгий взгляд, пронзающий любого холодом и страхом. Возможно, Тали уже на пол пути к нему, а может, она нашла уже другого, который уж точно не сбежит от неё, когда наступит хаос.
Что-ж, в любом случае, ей сейчас куда лучше, чем Августу. На её плечах не лежит целая страна, тысячи жизней и сожжённых деревень.
Шмыгнув носом, он услышал карканье из тьмы и, глотнув обжигающего вина напоследок, двинулся вперёд.
Пройдя вдоль каменной стены, заросшей мёртвыми лозами, Август вышел к каменистому берегу, где горел костёр, у которого сидел одинокий худощавый парень, жаривший на костре крысу. Насколько же Мейсуф холоден к своим людям, что вынуждает их есть крыс, переносчиков чумы? Обнажив кинжал, Август подкрался к стражнику и, нагнувшись, ловким движением прижал кинжал к его глотке.
— Знаешь, как отсюда пройти к причалам, не перелезая забор? — прошептал он стражнику на ухо.
— А! а… ой! — между ног у парня появилось какое-то мокрое пятно, а в воздухе вдруг запахло мочой. — Только… по льду… по льду безопасно будет!
— А он крепкий?
— Ну, стражей в полном обмундировании… выдерживает… некоторых, — прошипел он. — Я не вру! Только не убивай! Меня дома ждут дети… жена…
Август дёрнул в сторону рукой, и горячая кровь брызнула на костёр, от чего он легонько зашипел. Труп парня свалился на бок. Рыжий, сунув кинжал обратно, вступил на лёд, надавил на него и, убедившись в его прочности, лёгким шагом двинулся в обход стены, что плавно обрывалась в нескольких метрах от берега.
— Надо же, не соврал, — ухмыльнулся Август, глядя за причал.
Прямо на причале с лампой в руке стоял стражник в потёртых старых доспехах, которые, видимо, были сняты с трупа, ибо вмятин на нагруднике было немало. Стражник смотрел прямо на Августа, однако, его взору он был не виден, поэтому последнего не составило труда пройти прямо в упор, на границу света и тьмы, да поближе посмотреть на задний двор, где бродили остальные стражники.
“Их куда больше, чем Алькар сказал”.
Вытащив из-под плаща нож, он отошёл обратно во тьму и прицелившись, метнул его прямо в лицо стражнику. Ножик вошёл в беднягу по самую рукоять, мигом убив его. Труп, как тряпичная кукла, упал с причала и, проломив подтаявший из-за факелов лёд, пошёл ко дну. Лампа пошла ко дну вместе с владельцем, а потом тьма сразу же объяла главный причал и только гаснущие факела развивали тьму вокруг себя, будто бы стараясь спастись.
Взобравшись на причал, Август обнажил меч и смело двинулся по доскам на встречу к мечникам, пытавшимся понять, откуда исходить неестественное зелёное сияние.
— Эй! Ребят, а где… Шори? — крикнул стражник, вытягивая лампу в сторону причала.
— Он должен был быть на причале, — ответил бородатый гном, вышедший из будки, походившей на туалет. — А что?
— Просто… чёрт… что это за хрень…
— Это… меч? Это… человек! — крикнул гном, потянувшись за секирой. — И пахнет от него не как от Шори!
— К оружию! — крикнул тот, кто был ближе всех к причалу.
Август выпрыгнул из тьмы и воткнул меч в кожаный нагрудник крикуна, повернул меч и, выдернув с брызгами крови, бросил его труп на гнома. Затем его нож, пронзив воздух над двором, вонзился в глотку стражника, пытавшегося убежать в дом. Гном, выбравшийся из-под труп своего товарища, сразу же ринулся на Августа, однако последний не стал уворачиваться и запросто отбил секиру гнома, а потом сделал его на голову ниже. Три из семи уже были мертвы.
Оставшаяся пятёрка отважных наёмников окружила Августа и выжидала момента, когда их храбрость достигнет пика, дабы её уж точно хватило прирезать того, кто за несколько секунд прибил аж трёх солдат.
— Идея так себе, но я предлагаю решить всё миром, — выдал вдруг Август. — Вон в том доме сидит очень плохой дядя, который способен обречь на смерть тысячи невинных людей.
— Ага. Отсоси! — рявкнул смуглый наёмник, облачённый в восточное тряпьё, с кучей узоров и золотыми украшениями.
— Неужели вам всё равно?
— Нам платят за защиту этого места! Конечно, если ты нам заплатишь больше, то мы, быть может, подумаем.
— И сколько же Мейсуф вам заплатил?
— Пять сотен золотых.
Август поднял бровь, представив на что наёмники потратят эти деньги. Уж точно не на еду и воду, а на шлюх, как это делали и в братстве. Но даже для них это очень много. Молчание Августа дало наёмникам знать, что он не согласен, потому они все вместе двинулись на него с поднятыми мечами, саблями и булавами.
Август метнулся на смуглого, сделал обманный выпад и, обойдя его пируэтом, разрубил ему бок. Время вновь будто бы замедлилось. Наёмники двигались медленно, когда он двигался быстро. Нырнув под медленный удар высокого альбиноса, Август вспорол ему брюхо и, не успело тело упасть, как он сразу же метнулся к следующему.
Его взмахи были быстры, удары точны, а танец, как никогда, идеален. Он рассёк наёмнику голову на две части, а потом вдруг понял, что все уже мертвы. Он вытер кровь со своего лица и посмотрел под ноги. В окровавленном снегу валялись кишки, отрубленная рука, чьи-то глазницы и несколько пальцев. От этой картины Августу слегка поплохело, в голове вдруг возникла какая-то путаница, взгляд помутнел, а ноги ослабли, вынудив упасть его в снег.
Жажда пыльцы решила о себе напомнить. Однако, сейчас не время падать духом и запивать жажду вином.
Поднявшись, Август сунул меч в ножны и принялся взбираться по фасаду дома, ухватываясь за выступы и оконные ободки. Добравшись до каркаса, он из последних сил подтянулся с кое-как взобрался на каркас и ухватился за подоконник, прижался к нему и обнаружил по ту сторону окна картину, на которую не посоветуешь смотреть даже заклятому врагу.
