В соседней комнате мужчины расселись поудобнее, и Флей угощал их напитками, все выглядело очень мирно. Второй офицер МК, темнокожий долговязый парень с Шарго, находящегося по другую сторону Созвездия, едва был виден Кеттрику с его наблюдательного поста. Его довольно рыхлое лицо не носило следов напряженности и натянутости. Бокер со своей серебряной гривой, падающей на ворот робы, стоял спиной к Кеттрику. Его голос звучал как обычно жизнерадостно и бодро. Но Кеттрик слишком давно и хорошо знал этого человека, чтобы по положению его спины по чуть избыточной жестикуляции определить, что его друг далеко не так беззаботен, как хочет казаться.

Секма стоял лицом к Кеттрику. Узкий череп, жесткие кудри похожие на медный шлем, точеные черты лица, сверкающие голубые глаза… вот он, так близко, так искушающе рядом. Кеттрику стоило только крикнуть сквозь отверстие в стене…

Но он плотно прикусил язык, чтобы сдержать этот порыв.

— Это просто обычная проверка, — говорил Секма. — Спасибо, Флей.

Они выпили в знак вежливости.

«И почему, черт побери, — подумал Кеттрик, — ты не приехал со своей очередной проверкой чуть раньше, когда здесь был Сери? Тогда бы схватил его…»

Нет. Сери наверняка притворился бы обычным торговцем. Он тщательно запрятал бы все детали Роковой Звезды там, где никто бы и додумался искать. И если бы его случайно словили, фиргалы позаботились бы о том, чтобы Секма не смог воспользоваться своей находкой.

— Все в порядке, — сказал Бокер Секма. — Теперь можете осмотреть корабль.

— Непременно, — ответил Секма и принял из рук сидевшего рядом Флея очередной наполненный бокал.

— Осмотрите и торговое место, — продолжил Флей. — Хотя всякий раз вы находите там одно и то же. Однажды я ради интереса подложу туда несколько пакетов наркотика, чтобы угодить вам.

— Очень заботливо с твоей стороны, Флей, — пошутил в ответ Секма. — Надо же как-то хоть иногда оправдывать эти поездки, которые для нас не менее утомительны, чем для вас.

— По крайней мере, — парировал Флей, — МК довольно демократично, если заставляет своих высших офицеров работать наравне с рядовыми.

Секма улыбнулся:

— Не заставляет. Я сам решил сделать это.

— Тогда я бы сказал, что ваша преданность служебному долгу может сравниться только с нашей национальной чертой. — И Флей снова взялся за бутылку, хотя Секма еще не допил второго бокала. — Ну, давайте смягчим тяготы вашего утомительного путешествия. И наверное, завтра поедем на охоту, да? Снег не будет слишком глубоким.

— Это было бы очень приятно, — ответил Секма. — Спасибо за приглашение. — Он поднял свой бокал и отпил глоток. Видно, что-то в напитке привлекло его внимание. Кеттрик уже знал, что именно. Все тело опытного Секма было натянутой струной, чувствительной к малейшему взгляду, даже к затаенному дыханию.

Бокер сказал:

— На Пеллине мне предложили кое-какую контрабанду… довольно привлекательная штука, должен сказать… но я отказался.

Секма поднял взгляд от мутной жидкости в бокале.

— Ты становишься добродетельным, Бокер. Рад за тебя.

Потом он принюхался к терпкому букету запахов и выпил содержимое бокала. Поставив бокал на стол, Секма продолжил:

— Но в нашем путешествии есть и кое-что необычное, должен вам признаться.

— А, — только и сказал Флей. — Ну да.

Спина Бокера напряглась. Только шаргонезиец продолжал непрерывно потягивать напиток, не осознавая, что смерть в виде крепкого человека с красными волосами уже вошла в этот дом и в этот город. Если он понимал, что происходит вокруг, то Кеттрику оставалось только позавидовать его нервам и выдержке.

— До меня дошли сплетни, — продолжал Секма, — что Джонни Кеттрик вернулся в Созвездие. — Теперь его голубые глаза метали молнии то в Бокера, то во Флея.

— Джонни Кеттрик? — переспросил Бокер.

— Джонни? — повторил Флей. — Неужели? Хотел бы снова повидать его. Он умеет охотиться, пить, не трогает моих женщин и предлагает самый выгодный обмен. Бокер прав, Бокер хорош, но второго такого как Джонни нет. Не стоило вам выгонять его.

— Ага, — подхватил Секма, — эту песенку я уже слышал. Ну, вы, разумеется, не видели его.

— Я нет, — ответил Флей, — здесь не видел.

— А вы Бокер? Не здесь конечно, но, скажем, в Ри Дарва? Говорят его там видели, в Аут Квотер.

— Должно быть так и есть, — согласился Бокер, — но это наверное после моего отъезда.

Секма пригвоздил его к месту острым взглядом.

— Почему ты сказал «должно быть»? Ты наверное знаешь, что он вернулся?

Конечно, подумал Кеттрик, Секма не может быть уверен, что он добрался до Тананару. Из Альдебарана мог направиться куда угодно. Мог умереть от какой-то болезни, его могли убить какие-то идиоты, чтобы отнять товар, он мог стать жертвой катастрофы.

Бокер сказал:

— Вы ведь знаете, что мы торговали вместе, были друзьями. Он бы обязательно навестил меня. Поэтому я и сказал, что это должно быть после моего отъезда, не могу сказать ничего определенного. Я об этом впервые слышу.

Прекрасно врет, этот Бокер. Убедительно врет. Но Кеттрик знал, как страдает его друг. Кеттрик с трудом сдержал истерический смех, прильнув губами к бутылке. Впервые в жизни они с Бокером могли поквитаться с Секма, если бы не Роковая Звезда.

Кеттрик присел на кровати, не отрывая взгляда от просвета в стене, дрожа от холода и отчаяния. Он просидел так до тех пор, как соседняя комната опустела. Гости много ели и пили, к ним присоединились некоторые из многочисленных сыновей Флея. И как-то между делом Флей поинтересовался у Секма, откуда тот прибыл.

— Киранока, — ответил Секма.

— А!.. — сказал Флей. — Так вы поедете на юг через все Созвездие?

Секма кивнул:

— В Гурру. Еще одно любимое место Кеттрика. Наверняка, там о нем что-то слышали.

— В Пеллине ничего о нем не говорили, — вмешался Бокер. — Я бы знал, если бы были какие-то слухи. Все знают, что мы дружили.

— Возможно, — беспечно подсказал Флей, — ваши сплетни по поводу Джонни всего лишь слухи, ну просто пустой звук.

Все ушли, оставив комнату пустой и беззвучной. Оставив Кеттрика по другую сторону стены лежать, думать и молить бога, чтобы Хурту или Глевану удалось улучить минутку и поговорить с Секма наедине. Конечно, такой момент можно найти. Во время осмотра судна, наверное…

Но сыновья Флея обязательно пойдут по пятам. Они не говорят на дарванском языке, и Бокеру можно будет объясниться с Секма на непонятном им наречии. Только имя остается именем на любом языке, и название Роковой Звезды тоже. Да и фиргалы не дураки. Даже если бы Бокер рассказывал Секма просто свежий сальный анекдот, они мгновенно бы что-то заподозрили, иначе зачем гостям говорить на непонятном языке, если им нечего скрывать от хозяев. От этого зависела судьба всего мира. Если уж им суждено было совершить ошибку, то за счет других миров, не их собственного.

Он надеялся, что Бокер и другие тоже понимают это.

Кеттрику не лежалось больше в холодной постели, он встал и застыл у крошечного окошка, вглядываясь в морозную ночь. По навесу осторожно ползла поземка. Ему не вынести заключения в этой маленькой комнатке.

Но он протянул еще два дня. Главным образом благодаря глиняным бутылкам, которые неизменно приносила в комнату толстушка. И все равно это было нелегко. Дрожа от нетерпения Кеттрик надеялся услышать шум шагов на лестнице, стук кулаков у двери.

И каждый вечер в соседней комнате Секма, Бокер и Флей вместе с теми сыновьями, которые были не заняты на работе, пили и ели, деликатно обходя щекотливый вопрос. А Кеттрику оставалось только с нарастающим нетерпением ждать, что кто-то проронит неосторожное слово. Иногда его просто раздирало желание самому выкрикнуть это слово, чтобы поскорее покончить с этой пыткой.

Иногда он просто впадал в беспокойный сон, переходящий от пьяного забытья к череде бесконечных кошмаров, в которых он все время преследовал Сери и всякий раз безуспешно. Его поражало количество и разнообразие страхов, которые порождало его сознание.