— Буду присматриваться. — Кеттрик пошел, пробираясь через ярмарочную толкотню повозок и небольших навесов, под которыми отдыхали люди возле ржавого тела «Греллы». Грузовой люк судна был открыт, подъемник трещал и стонал под весом загружаемых и выгружаемых грузов. Это была обычное, очень мирное зрелище, и бояться этих людей показалось настолько смешным, что Кеттрика чуть не рассмеялся вслух.

— Всего лишь задать несколько вопросов, — подумал он. — И потом в путь.

Чай вышла из тени какой-то лавки и последовала за ним.

Улица усаженная деревьями блестела на солнце будто ряд фантастических факелов, белое цветение подчеркивало красноту листвы. Протоптанная тропинка тепло касалась ног, благоухала смятой травой. И появление Ниллэн, идущей навстречу ему из деревни, показалось вполне естественным.

— Джонни! — закричала она. — Я как раз иду к тебе. — На ней был длинный пестрый шелковый шарф — подарок Кеттрика — и цветы в ее неестественно ярких волосах. — Торговля закончена?

— Еще нет, — сказал Кеттрик. — Мне просто хотелось немного побродить. Давно я здесь не был.

Девушка улыбнулась Кеттрику своими янтарными глазами.

— Я прогуляюсь с тобой. — Потом она заметила Чай, серую огромную фигуру в тени деревьев.

— О, Джонни, отправь ее обратно, пожалуйста. Я боюсь ее.

Кеттрик пожал плечами и что-то коротко бросил Чай на ее языке. Та послушно повернулась и пошла обратно к кораблю. Ниллэн чуть содрогнулась в невольном жесте облегчения.

— Такая огромная, злая и печальная. Я не могу смеяться в ее присутствии. — Ниллэн взяла Кеттрика за руку. — Куда мы пойдем?

— Куда бы тебе хотелось? Но после того, как я поговорю с твоим отцом.

— О, Джонни, извини, но отец поехал в Третью Деревню, — девушка говорила о деревне на третьем изгибе реки к северу отсюда. — Он вернется до заката. Тогда и поговоришь с ним.

— Ну, — сказал Кеттрик, — в таком случае у меня нет выбора. — Но он был раздражен, будто Веллан сделал это преднамеренно, чтобы избежать встречи с ним. Глупо, конечно. Веллан не мог знать о его приходе.

Они шли вдоль аллеи деревьев, Ниллэн держала его за руку как в былые времена, и он подстраивал свой шаг под семенящую походку ее крошечных ножек, обутых в сандалии.

Деревня замерла в полуденной жаре. Отовсюду доносились запахи приготовляемой пищи. Несколько детей играли на улице. Дверь Высокого Дома была открыта, внутри не было ничего, кроме прохладной тени. Кеттрик и Ниллэн пересекли лужайку, за которой был широкий пыльный переулок, тянувшийся от извивающегося рядом небольших домиков с соломенными крышами, который постепенно переходил в тропу сквозь густые, похожие на джунгли, заросли, и наконец вел прямо в другую деревню.

Дома в этот день казались Кеттрику необычно спокойными, будто большинство людей покинули свои жилища или сидят внутри затаившись и выжидая чего-то. Он пытался объяснить это себе — действительно, ведь они все возле корабля. Жители деревни уже распродали весь свой товар, а люди, сейчас окружающие «Греллу», пришли из более удаленных мест.

Ниллэн беспечно болтала. О Кеттрике. О Земле. О Тананару. О том, что он делал там и чем только собирается заняться.

— Что ты будешь делать, Джонни?

— То же что и всегда. Торговать.

— Но если они найдут тебя. МК то есть. Ты не должен доверять всем, кто-то выдаст тебя.

Вместо ответа Кеттрик рассмеялся.

— А если ты встретишь Сери, — сказала она. — Ты уже чуть не столкнулся с ним. Он не донесет?

Об этом не волнуйся, — успокоил ее Кеттрик и свернул с главной дороги на узкую тропинку. Деревья плотнее обступали их с обеих сторон, погружая все в глубокую тень, сквозь которую пробивался медный блеск солнечного света, колеблющегося вместе с движением ветвей. Вскоре тропинка поползла вверх к ряду холмов, нависавших над джунглями.

— Ниллэн отпустила его руку и некоторое время шла в тишине, как яркая голубая бабочка, танцующая в темном туннеле перед ним.

— Сери не скажет, — продолжил Кеттрик. — Он мой друг, ты ведь знаешь.

— Да.

— Я на него тоже не донесу.

Девушка ответила тихо и не сразу:

— О чем?

— О том, чем он занимается здесь.

Ниллэн остановилась и повернулась, замерев около пунцовой виноградной лозы, грациозно обвивавшей дерево.

Она спокойно ответила:

— Но, Джонни. Он торгует. Так же как и ты.

— Не как я. Иначе поле него мне бы здесь ничего не осталось.

Девушка рассмеялась.

— Это правда.

— Что он покупает? Наркотики? Маленьких девчонок, которым хочется повидать далекие страны?

Ниллэн приблизилась к нему. Ее янтарные глаза сверкали:

— Мне не велели говорить об этом.

— О. Ну а что мне сделать, чтобы заставить тебя?

— Я жадная. — И девушка склонила на бок голову и вытянула вперед обе руки. — Я хочу сиять и сверкать, хочу чтобы музыка звучала при каждом моем шаге.

— Я наряжу тебя как не снилось ни одной женщине в мире. Все девушки в деревни возненавидят тебя.

Она снова засмеялась.

— Мне это очень понравится! — Она схватила его за руку жестом проказливого ребенка. — Тогда пошли. Я покажу тебе. Только обещая, что не скажешь ничего папе.

Кеттрик пообещал, и они направились туда, где дорога раздваивалась. Там Ниллэн свернула и повела его к узкому ущелью, где исчезала тропинка, оставляя только обкатанный водой камень. Ущелье резко шло вверх, расширялось, и в конце концов они уже карабкались по широкому склону, деревья становились все реже и реже, а внизу как ровная поверхности виднелись верхушки джунглей.

Солнце больно пекло плечи, дул ветер. Несколько раз Кеттрику показалось, что он заметил какое-то движение за деревьями, или слышал какие-то звуки, как будто на этом склоне были не только они вдвоем. Но может, это только показалось.

Наконец, они пришли к вершине, укромно спрятавшейся в низине между холмами. Там было безветренно, место было с трех сторон защищено лесом и горными вершинами. Дно низины было ровным, выложенным многоцветными камнями в некотором подобии мозаики, которая казалось не имела рисунка, хотя Кеттрик знал, что рисунок был. Над ровным уровнем пола, по всей вероятности беспорядочно, были установлены высокие стройные деревянные фигуры.

Кеттрик остановился у края выложенного мозаикой пола.

— Зачем ты привела меня сюда? — спросил он.

Ниллэн повернулась и глянула на него, остановившись возле одной высокой фигуры.

— Ты знаешь, где ты сейчас?

— Это Низина Женщин, да?

Девушка подтвердила:

— Да, — и она облокотилась о столб, который имел руки и ладони, которыми изваяние прижимало охапку колосьев к своим пышным грудям.

Кеттрик осторожно ступил в сторону с мозаичного пола.

— А что, Ниллэн?

— У тебя будет всего один шанс, Джонни. Меньше мы сделать не могли.

— Тот шанс, о котором мне пытался говорить Веллан в первый же день нашей встречи?

Яркая головка девушки прикоснулась к столбу. Дерево было темным, полированным.

— Веллан — доверчивый человек. Он не знал, что ты лжешь.

— Лгу?

— Ну, о том, что ты вернулся, чтобы торговать. А сейчас у тебя есть всего один шанс, чтобы сказать мне правду, но ты опять солгал. — Она улыбнулась. — Мы немного знаем здесь законы, знаем, как это делается.

— Хорошо, — сказал Кеттрик. — Ну предположим, я солгал. А тебе что?

— Мы тебя любим, Джонни. Мы хотим, чтобы ты жил.

Солнце сияло на полированных грудях над ее головой. Пальцы деревянной руки с невыразимой нежностью сжимали колосья.

— Оставайся с нами некоторое время. Здесь ты будешь в безопасности. А когда все закончится, ты будешь свободен.

Кеттрик медленно произнес:

— Когда что закончится? — Язык его пересох.

Тут разозлившись Ниллэн закричала:

— Я уже взрослая. Я женщина, я не ребенок! И не обращайся со мной как с ребенком, только потому что я меньше тебя! Ты знаешь! Ты должен знать. Ты следил за Сери. Ты хотел, чтобы я показала тебе, что он делал здесь. Он предупреждал нас, что за ним могут следить, он говорил, что люди могут попытаться остановить это. Другого он убил бы сразу же, но ты…