Для Хейердала Снорри был крупным географом, хорошо знающим район Средиземного и Черного морей. Снорри оперировал многими названиями мест и народов. Эти имена дали Хейердалу этимологические основы его теории об Одине. Именно эту основу безжалостно раскритиковали авторы статьи. Они считали, что он смешал языковые данные разных временных эпох, что он плохо понимал, как развивается язык. Поэтому Хейрдал взял за основу то, что они называют ошибочным толкованием языка[729].
Хейердал уже сталкивался с подобной критикой за свои тихоокеанские исследования. Он потратил много сил, чтобы доказать сходство языков народов Южной Америки и островов Полинезии. Языковеды его опровергли. Язык полинезийцев принадлежит к группе языков народов Юго-Восточной Азии. Но тогда, как и сейчас, аргументы лингвистов не произвели на Тура Хейердала никакого впечатления.
Будучи членом правления Музея «Кон-Тики», Ховдхауген имел тесные контакты с Туром Хейердалом. Когда он узнал, что Хейердал желает вплотную заняться историей викингов, то задумался. Он связался с археологом Эгилем Миккельсеном, который был вместе с Хейердалом в экспедиции на Мальдивах, и вместе они предостерегали его не заниматься такой трудной темой. В этой области полно норвежских экспертов с солидным опытом и огромным литературным багажом. Если он собирается вступить на их территорию, то ему необходимо основательно изучить всю специальную литературу, чтобы это имело какой-то смысл[730].
В другой раз Ховдхауген отвел его в сторону и сказал: «Ты достиг многого — не собираешься же ты разрушить все сейчас из-за какой-то чепухи»[731].
Разговаривать так с Туром Хейердалом — это все равно, что пугать козла капустой. Бросать вызов авторитетам было частью его характера, более увлекательного занятия он не мог себе придумать. «Я люблю раздражать догматиков. Это всегда было моим методом», — мог бы он сказать[732].
Хейердал не был бы Хейердалом, если бы он не ответил на тот шквал критики, что вызвала книга «Без границ». Не получив поддержку от других, как это часто бывало, он был вынужден искать истину сам.
Он хотел использовать испытанное средство: снарядить археологическую экспедицию. Снорри сам указывал, где нужно копать. Тур собирался провести раскопки в Азове, к востоку от устья реки Дон. Там, как он надеялся, он найдет подтверждение своей гипотезы об Одине и происхождении древних скандинавов, а также докажет, что Снорри как историк заслуживает доверия.
Эвен Ховдхауген и его коллеги узнали об этих планах, когда писали свою статью, и не смогли смолчать: «Вероятно, Снорри умер бы от смеха, если бы он узнал, что его географические описания из "Саги об Инглингах" спустя 800 лет после написания этого произведения будут использоваться как пиратская карта с указанием места, где спрятан клад»[733].
Вместе со скандинавскими и российскими археологами Тур Хейердал начал раскопки в Азове в апреле 2001 года. Долго ждать не пришлось, они быстро наткнулись на объекты. Археологический материал, найденный во время этих раскопок, показал, что в Азове существовало поселение в те времена, когда, по мнению Хейердала, здесь жил Один. Город находился в конце Великого шелкового пути и был своего рода узловым пунктом торговли между Азией и Европой, а также местом встречи различных культур. Хейердал установил ценные связи с российскими археологами и начал сотрудничество с Ростовским университетом по поводу создания исследовательского центра для более подробного изучения места Азова в истории. Университет обрадовался этому сотрудничеству и наградил Хейердала званием «Почетного доктора».
Конкретных следов Одина ему, однако, найти так и не удалось. Но Тур не терял надежду, как он заявил в интервью информационному агентству ТАСС[734]. Предстояла серьезная работа по идентификации и толкованию многочисленных интересных находок, сделанных археологами. В общей сложности было зарегистрировано и пронумеровано 35 тысяч объектов[735].
В июне он взял паузу и отправился домой на Тенерифе. Поджимали сроки сдачи рукописи следующей книги. После интенсивной работы, которую почти не нарушила операция по поводу рака глазницы, Хейердал выпустил «В погоне за Одином» в ноябре 2001 года.
Несмотря на все сопротивление, Тур Хейердал и Пер Лиллестрём не прислушались к своим критикам. Они канонизировали Снорри и представили Одина значительно более развернуто, чем в предыдущей книге «Без границ». Он по-прежнему был королем и родоначальником скандинавских династий.
Раскопкам в Азове также было уделено значительное внимание. Находки, которые, по мнению Хейердала, имели большое значение для того, что он стремился сказать, были использованы в книге в качестве иллюстраций. Среди них несколько брошей, похожих на броши, найденные на острове Готланд. Хейердал предъявил эти броши в качестве первого видимого доказательства существования миграции культур из Азова в Скандинавию.
Пер Лиллестрём спрашивает в одном из мест книги:
«Есть ли еще что искать археологам города Азова?»
Тур Хейердал отвечал: «Пока мы продолжаем копать, находки будут. Однако мы сами получили желаемый ответ: Снорри можно доверять. Те, кто утверждал, что ему верить нельзя и что Королевские саги рассказывают чепуху, должны представить доказательства своих обвинений»[736].
Однако Хейердала по-прежнему не миловали. Критики достали свое оружие и объявили крестовый поход. «Афтенпостен» возглавила его. Большую статью, где шла речь о книге, газета озаглавила следующим образом: «Хейердал зашел в дебри». Рецензию написал историк религии Йорген Хаавардсхолм. Он не был удивлен, что раскопки в Азове «обнаружили массу культурных импульсов, однако ни один из артефактов не убеждает меня в том, что предки скандинавов пришли отсюда когда-то в начале нашей эры». Он считал, что книга «обнаружила трогательное доверие некоторым определенным историческим текстам и свидетельствует о полном отсутствии понимания истории как научной дисциплины»[737].
В «Маал ог Минне», небольшом по объему, но значительном научном периодическом издании в области истории Средних веков, также не стеснялись в выражениях. Журнал выходил два раза в год и посвящал свои страницы исследованиям в области норвежского языка, средневековой литературы, норвежской ономастики и народных преданий. Здесь такие эксперты, как Ховдхауген, Келлер, Мюндаль, Сталсберг и Стейнсланд выступили единым фронтом, и вместе они написали самую разгромную рецензию в жизни Хейердала.
Статья была написана в снисходительном тоне, продиктованном презрением, испытываемым авторами к Хейердалу как ученому. На самом деле рецензия на такую книгу как «В погоне за Одином», которую они считали псевдонаучной, не имела ничего общего с таким журналом как «Маал ог Минне». Если они все-таки опубликовали такую рецензию, то сделали это потому, что Хейердал представлял себя как ученого, желавшего, чтобы его воспринимали всерьез; они опасались, что и другие будут поступать так же. В своей характеристике книги они использовали следующие выражения: неприемлемая, случайная, со множеством недостатков, полная фантазий, не имеющая никакой ценности, манипулирующая и вводящая в заблуждение. Они качали головой по поводу того, что Хейердал наделял «Сагу об Инглингах» историческим значением, в то время как сага является исключительно фантазийным творчеством.
Рецензенты также уцепились за то, что Хейердал использовал находку «трех кольцевых брошей» в качестве важнейшею аргумента в пользу того, что Один пришел из Азова. Но эти броши не являлись кольцевыми брошами, это были круглые пряжки для ремня, распространенные во многих областях Европы и на востоке, вплоть до Сибири. По мнению рецензентов, не было «никакой взаимосвязи между пряжками для ремня из Азова и кольцевыми брошами из Скандинавии — ни хронологической, ни функциональной».
