Эйстейн, растрепанный и пыльный, выпрыгнул из кузова. Жаклин и Тур, все в поту, выбрались из кабины. Пообедав, они отправились к себе: Эйстейн в маленький номер, Жаклин и Тур — в свой номер на двоих[651].

Они не нашли петроглифы, за которыми приехали. Но в Эль-Аюне Тур и Жаклин нашли кое-что более ценное. Именно в этой поездке в Западную Африку, в начале декабря 1991 года, они всерьез узнали друг друга[652].

Вернувшись на Тенерифе, Тур тут же отправился в Осло, чтобы принять участие в заседаниях в Музее «Кон-Тики». Оттуда — на Азорские острова, чтобы проверить сообщенные ему сведения. что и там находятся сооружения, похожие на пирамиды, возможно, того же типа, что и в Гуимаре. Но он быстро определил, что сооружения на Азорах пирамидами не являются.

Отпразновав Рождество вместе с норвежским консулом в Хорте на острове Фаял, он вернулся на Тенерифе на четвертый день Рождества. Жаклин ждала его в аэропорту, и вместе они отправились на Плайя-де-лас-Америкас на южной оконечности острова. Там Жаклин арендовала квартирку, принадлежавшую одному из ее сыновей. Вечером они пошли в ресторан, что стало их традицией. Затем под ночным небом они шли домой. Воздух был теплым и мягким, времена — спокойными.

В тот вечер Тур записал в своем дневнике: «Начался новый этап в моей жизни».

Жаклин принесла с собой кое-что, чего Туру так долго недоставало. Разрыв с Лилианой стал неизбежен, но ожидающее его одиночество было ему непривычно. С тех пор как он встретил Лив, с ним всегда рядом находились женщины, они служили ему опорой, стеной, к которой он мог прислониться. Они никогда не причиняли ему беспокойства, наоборот, служили ему и были незаменимыми. Чего бы он добился без жизнеутверждающей силы Лив, безграничной верности и самопожертвования Ивонн и материнской теплоты Лилианы? Кем был бы он без преданности этих трех женщин?

В Перу ему не хватало такой стены. Возможно, по этой причине временами он чувствовал упадок сил и занимался своей археологической работой без особого вдохновения.

При параде. Главы государств часто желали встретиться с Туром Хейердалом. На грандиозных приемах он и Жаклин часто значились в списке гостей

В Тукуме были женщины, но ни одна из них не могла дать ему ничего, кроме кратковременного удовольствия. Когда он однажды влюбился в свою сотрудницу, она оказалась неприступной. Это стало для него тяжелым ударом, а переживание неразделенной любви сделало одиночество просто невыносимым.

Ему повезло, что норвежский турист прислал в музей вырезку из газеты с Тенерифе. Поскольку без этой вырезки он никогда бы не отправился туда[653]. В лице Жаклин он нашел женщину, способную действовать, женщину, которая поддерживала его с первой минуты во всем, что он делал и о чем думал. Эта женщина устраивала его быт, организовывала встречи и сопровождала его в поездках, а также дарила ему свою преданность и любовь, в которой он так остро нуждался.

Снова случай привел его к тому, что стало интересным проектом. В 1953 году фотография, сделанная неизвестным моряком, привлекла его внимание к Галапагосам, и снова присланная в 1984 году фотография заставила его заинтересоваться Мальдивами. Теперь вырезка из газеты способствовала началу его нового проекта на Тенерифе.

В движении. Похожее на пирамиду сооружение на Тенерифе заставило Тура Хейердала уехать из Перу. Вместе с Жаклин он обосновался на этом испанской острове-курорте. И там он начал археологические исследования, однако, с более скромными результатами, по мнению критиков

Однако на пути имелись препятствия.

Местные органы власти, в чьем ведении были древние артефакты, знали о каменных сооружениях, но никогда не видели в них пирамид. Они считали, что эти груды камней сложили местные крестьяне, расчищая свои поля. Таким образом, они не представляли никакой археологической ценности. Этот район находился в центре Гуимара, и местные политики хотели ликвидировать эти груды и использовать площади для жилищного строительства. Тур был потрясен, узнав об этих планах. Надо было что-то делать. Он снова связался с Фред. Ульсеном. Не мог ли его спаситель в Тукуме снова выступить в той же роли, на этот раз на Тенерифе? Не мог ли судовладелец купить этот район, чтобы сохранить его и сделать доступным для исследований?

Помимо деятельности в качестве судовладельца и предпринимателя, Фред. Ульсен живо интересовался археологией. Он выделил деньги на пирамиды в Тукуме, чтобы помочь Туру, но его также интересовала возможность в будущем привлечь туристов в этот район, и, соответственно, получить дополнительные доходы. Однако эти ожидания не оправдались. На Тенерифе, напротив, туристы стояли в очередь, чтобы занять свое место под солнцем. Так что если бы он, вместе с Туром, смог создать центр развлечений рядом с пирамидами — музей, небольшой парк аттракционов и установить плату за вход, создать своеобразный «Мир "Кон-Тики"», способный конкурировать с большим зоопарком на другой стороне острова, то нельзя ли таким образом профинансировать и строительство, и исследования, а потом, когда долги будут выплачены, не получит ли Фред Ульсен прибыль от своих капиталовложений?

Идея Туру понравилось, но нужно было действовать безотлагательно. Городские бульдозеры стояли наготове, чтобы сравнять пирамиды с землей, когда Фред. Ульсен взялся за дело. Будучи известным предпринимателем на Канарах, он имел необходимое влияние, чтобы совершить сделку. Тур смог начинать свои археологические исследования.

Как обычно, он хотел привлечь профессиональных археологов. Он обратился в местный университет — Универсидад де ла Лагуна, однако встретил там прохладный прием. Университет как учреждение не захотел участвовать в проекте. Каменные сооружения имели сельскохозяйственное происхождение и не представляли научного интереса, считали местные специалисты. Кроме того, они дали Хейердалу понять, что не желают поучений от пришлых людей[654]. Тем не менее два профессора археологии, Мари Круз Хименез Гомез и Хуан Франциско Наварро Медерос, выразили свое желание принять участие в проекте как частные лица, хотя никто из них не верил, что каменные сооружения являются пирамидами. О своем желании принять участие в работах заявили несколько студентов. Тур хотел также привлечь археологов Музея «Кон-Тики» Арне Скьогсвольда и Эйстена Кока Йохансена. Но они изучили фотографии Кристины Ульсен и отнеслись к делу скептически. Ученые не верили, что это пирамиды. Туру пришлось долго их упрашивать, чтобы они согласились съездить на Тенерифе и посмотреть.

Там их подозрения подтвердились. Никто из них не верил, что эти строения представляют собой астрономически ориентированные храмовые пирамиды, построенные гуанчами сотни, а может, и тысячи лет назад. Только посмотрев на конструкцию сооружения, ученые исключили всякую связь с зиккуратами Месопотамии, как считал Тур. Они полагали, что эти сооружения принадлежат к гораздо более позднему времени и, возможно, не старше двухсот лет. Строения из камней просто-напросто не выглядели слишком старыми. Они разделяли мнение местного населения о том, что эти сооружения — не что иное, как груды камней, сложенных местными крестьянами при расчистке полей гораздо позднее решающей битвы испанцев и гуанчей в 1500 году, когда последние были окончательно разбиты. Они считали, что не стоит тратить время на археологические исследования, и предупреждали Тура об этом. Они также полагали, что ему лучше сосредоточиться на гораздо более обещающем проекте раскопок в Тукуме.