Однако были и другие, более глубокие причины, помешавшие успеху «Тигриса». «Кон-Тики» разрушил границы. Экспедиции на «Ра» расширили эксперимент, перенеся его в другой океан, Вместе они образовали костяк исследований Тура Хейердала. Но вписывался ли в эту картину «Тигрис»?
У Хейердала была цель, когда он отправился в путь на тростниковой лодке из Месопотамии. Но он не достиг этой цели, а весь остальной мир так и не понял, в чем она заключалась. Для публики «Кон-Тики» и «Ра» имели смысл, но что Хейердал хотел доказать с «Тигрисом», догадаться было трудно. По сравнению «Кон-Тики» «Тигрису» не хватило эпохальности, поэтому плаваниe на шумерской лодке не произвело никакого впечатления на широкую публику.
«Кон-Тики», абсолютный пик карьеры, произошел слишком рано в жизни Хейердала. Последующие экспедиции также были впечатляющими. Но с течением времени интерес угасал, поначалу незаметно, а затем все быстрее и быстрее. Ученые устали от его упрямства и настойчивости, читатели — от повторов. У него появилась потребность вновь попасть в струю, и «Тигрис» стал его инструментом. Тур попал в зависимость от экспедиции, чтобы обеспечить себе доход, и посредством своих рискованных путешествий он хотел заложить основу для книги, которая, как он наделся, поможет ему добиться финансовой стабильности в ожидающей его старости.
Экспедиция «Тигрис» не открыла двери на научный Парнас, но к этому он уже привык. Хуже было то, что продажи книги не принесли ему финансовой прибыли, в которой он так остро нуждался. Кроме того, развод потребовал от него серьезных затрат и вскоре Тур был вынужден признать, что он попал в тупик -не только экономический, но и моральный.
Ему требовалась помощь извне.
Будучи близким соседом Тура в Колла-Микьери, Арнольд Якоби видел, как трудное финансовое положение повлияло на настроение и работоспособность Тура. Он также опасался того, как развод скажется на Ивонн.
Сам Тур описывал это в письме к Ивонн, отправленном из Копенгагена в октябре 1980 года, следующим образом: «Bpeмя от времени это все действует на меня так, как будто ты считаешь меня врагом детей, который не желает им блага. Это очень обидно и несправедливо. Я никогда не имел ничего против вас четверых, я абсолютно добровольно отдаю детям такую же часть себя как и ты, и прилагаю к этому все усилия... Я никогда не искал материальных благ, но мне все-таки нужно кое-что для того, чтобы я и дальше мог вести дела и обеспечивать нас всех»[374].
Позднее он начал новое письмо к Ивонн следующим образом: «Это будет скучное письмо, только о финансовых делах, и я хотел был подождать с письмом до тех пор, пока мое настроение не улучшится...». Обремененный расходами на адвокатов, на налоги и государственные пошлины, он уладил все дела с юридической передачей дома и собственности в Колле дочерям. Дом, который он собирался построить в стиле норвежского горного домика для себя с Лилианой «на другом участке», все еще не был готов, и теперь это раздражало его: «...больше всего меня мучает то, что я сижу тут и экономлю да тружусь без устали, чтобы построить себе какую-то двухкомнатную хижину, в то время как я при жизни отдаю свой большой дом и всю собственность своим детям (не получив в ответ ничего, даже "спасибо") и должен еще платить такие суммы из своего тощего кошелька».
Отсутствие благодарности сильно расстраивало его, и он не скрывал этого. Тур не мог понять, как получается, что он должен жертвовать такими ценностями, в то время как «благодарность почести за свою жертвенность» достаются одной Ивонн[375].
За эту холодность Тур должен благодарить только самого себя. Четверо женщин — Ивонн, Аннетте, Мариан и Беттина — никак не могли примириться с тем, что он съехал из их дома, чтобы обосноваться с другой женщиной совсем рядом. И то, что oн один из всех, чувствует, будто бы с ним обошлись несправедливо, было выше их понимания. Они также считали Коллу своей, и стоило ли это «спасибо» того, о чем он утверждал, и что они считали само собой разумеющимся?
Главной проблемой Хейердала в это трудное для него время жизни было то, что он никак не понимал, что он единственный является причиной тех страданий, которые испытывали его близкиe. В собственных глазах он не сделал ничего дурного, напротив, он имел моральное право продолжать сожительство с Лилианой. Поэтому не его вина в том, что все пошло не так, это дочери виноваты, что не уважают выбор отца. Он был зол на них из-за отсутствия благодарности за наследство, но кроме того, не меньше он злился и за то, что они не принимали Лилиану. Если Аннетте отвергала всякий контакт, то Мариан и Беттина выбрали более вежливую форму. Но они никогда не принимали ее.
Арне Якоби попытался мягко вмешаться в эту психологическую драму. Хотя он также не понимал Тура и не одобрял его выбор как друг, он не мог его оттолкнуть. В то же время Арне очень переживал за Ивонн, которую со временем стал очень уважать и ценить. Он хотел поддержать обоих и понял, что лучшее, что он может сделать в данной ситуации, — это навести порядок в финансах Тура. Но как?
После того как проект «Тигрис» завершился, Тур начал писать новую книгу, которая, как он надеялся, «поправит положение»[376], Планировалось, что это будет книга по истории Америки в доколумбовое время, под рабочим названием «Кто открыл Колумба?» Он поменял фокус и решил посмотреть на испанское завоевание с точки зрения тех, кого завоевали. Книга должна была стать «смелой» и «малоприятной для нас, европейцев, но правдивой богатой на документы»[377]. Он также представлял, что книга сможет «зажечь новый научный костер»[378], не думая о том, что это может повлиять на него совсем не вдохновляюще. Между тем он решил расширить перспективу и охватить также то, что он называл трансатлантическими культурными параллелями. Наконец, он представлял себе, что эта книга будет его «основным трудом миграции культур»[379].
Работа продвигалась медленно, отчасти из-за трудного материала, но по большей части потому, что Тур после «Тигриса» продолжал активно путешествовать. По-прежнему значительную часть его времени отнимала работа, связанная с охраной окружающей среды, а в начале 1980-х гг. он активно включился в работу международных организаций, работавших в том же направлении, что и «Один мир». Такая книга вряд ли стала бы бестселлером, а этот доход все равно оставался значительно отсроченным по времени, чтобы поправить финансовое положение. Поэтому Арнольду нужно было действовать быстро, и он направил свои взоры на Норвежский союз писателей.
Тур Хейердал являлся членом Союза писателей с 1960 года.[380] Чтобы вступить в этот эксклюзивный круг пишущих людей, кандидат должен был представить художественные тексты. Однако в то время это требование не являлось абсолютным. Авторы научно-популярных произведений также могли рассчитывать на членство, если они «заработали имя». Именно так в этот клуб попали выдающиеся историки Сверре Стеен и Йенс Аруп Сейп[381]. У Хейердала к 1960 году уже накопился богатый писательский опыт, хотя художественных произведений он не писал. Но имя он себе заработал и поэтому Союз писателей принял в свои ряды антрополога, кое значилось в книге, выпущенной Союзом в честь своего столетнего юбилея в 1993 году[382].
Арнольд Якоби сам был писателем и членом Союза писателей. Он написал несколько детективных романов и в 1965 году издал биографию Тура Хейердала «Господин "Кон-Тики"», переведенную на многие языки. В 1976 году он добился большого успеха со своей книгой «Это касается и тебя» — захватывающим повествованием о том, как еврей Герман Закновиц из Ларвика пережил Аушвиц. От имени Хейердала Якоби направил в Союз писателей запрос на получение материальной помощи, и к Рождеству 1982 года Тур получил самый лучший подарок — рабочую стипендию в размере 12 тысяч крон из фонда солидарности Союза.
