— Вот твой брат, — говорю я, потянув Таланта за руку.

— Где папа? — спрашивает Талант, когда мы подходим к старшему сыну Риджа. Он выдвигает для меня стул, и я сажусь, поворачиваясь лицом к вечеринке.

— Рад тебя видеть, Лидия, — говорит Уайлдер с пьяной улыбкой. Он переключает свое внимание на своего брата, когда не получает от меня никакой реакции, и говорит, — Ты знаешь не хуже меня, что в таких вещах всегда замешан бизнес. Он в первом конференц-зале по коридору справа. Они ждали тебя.

Талант щиплет переносицу.

— Иди покажись, пока тебя не начали искать, — Уайлдер просит бармена дать мне то, что у него есть, — Я буду охранять мисс-не-буду-не-уважать-снова, пока ты не вернешься.

Талант целует меня в макушку и уходит, засунув руки в карманы. Бармен ставит передо мной стакан бурбона, и Уайлдер чокается с моим.

— Мы должны перестать встречаться вот так, — говорит он по краю своего бокала.

Намереваясь немного расслабиться, я делаю глоток и говорю.

— Откуда ты знаешь, на кого я работаю?

Уайлдер расстегивает куртку, чтобы достать бумажник из переднего кармана. Он пролистывает несколько визитных карточек, прежде чем шлепнуть одну на стойку бара, чтобы я могла ее увидеть.

Это стандартная визитная карточка черного цвета со словом «Молчание», напечатанным белым цветом на лицевой стороне. Номер Инес на обороте.

— Насколько я понимаю, у Инес Риччи монополия на эскорт-бизнес в нашем районе. Эти, как правило, оставляют где попало, чтобы я всегда мог их найти.

Просто взглянув на карточку, я отворачиваюсь и говорю.

— Ты не доберешься до меня, позвонив по номеру, указанному на обороте этой карточки, Уайлдер Ридж.

Он улыбается, и я вижу в нем немного Таланта. Это уменьшает мою оборонительную позицию.

— Я никогда не звонил по этому номеру. Риджи идеальны, но ты и так это знаешь.

— Кто-то может захотеть передать Таланту визитку, — саркастически говорю я, — Я слышала, что он влюбился в проститутку.

Уайлдер давится напитком и громко смеется, вытирая бурбон с губ.

— Красивая и смешная.

Подняв палец вверх, я добавляю.

— И распутная. У твоего брата не было шансов. Я гребаное трио.

— Друзья?

Я закатываю глаза.

— Мечтай. Позвони по номеру, если тебе одиноко.

Талант появляется в другом конце бального зала с человеком, которого я сразу узнаю как отца Таланта и Уайлдера, Дэвида Риджа. Его сыновья выше его, но, как и Инес, само его присутствие требует уважения. У него нет той развязности которую перенял Талант, и Дэвид не кажется таким строгим, как его первенец. Язык его тела где-то посередине, одна рука сбоку, а другая в кармане.

Отец и сын останавливаются прямо в коридоре, прежде чем присоединиться к вечеринке, когда я понимаю, что с ними третий человек.

Мое сердце останавливается один раз, и мой желудок сжимается.

— Уайлдер, это Джованни Коппола?

— Единственный и неповторимый. Это вечеринка по случаю его дня рождения, — Уайлдер допивает остатки бурбона и хлопает стаканом. Он уходит и бормочет, — Добро пожаловать в семью.

Я не связываюсь с актерами, политиками или мафией.

Джованни Коппола — мафия.

Глава преступного клана Коппола, Джованни, приложил руку ко всему, что происходит от Гранд-Хейвена до канадской границы. Чтобы вести бизнес в своем районе, налог должен быть уплачен в начале месяца как по часам. Если только ты не Инес Риччи. Она исключение из правила, но она никогда не говорила мне, почему.

Я никогда не хотела спрашивать, потому что я. Не имею. Блять. Дел. С. Мафией.

Комната внезапно выглядит совсем по-другому, как только я понимаю, что пью бурбон на вечеринке по случаю дня рождения Джио Копполы, вероятно, в окружении торговцев наркотиками, вымогателей и убийц. Налогообложение владельцев бизнеса за право на работу находится в конце длинного списка того, чем занимается семья Коппола. Картели, банды, чиновники ничего не предпринимают без разрешения Копполы.

Что, черт возьми, общего у семьи юристов, занимающихся частными инвестициями, с мафией?

Уайлдер подходит к троице и пожимает руку Джованни, а затем похлопывает брата по плечу и что-то шепчет ему на ухо. Темно-серые глаза Таланта тут же находят мои. Если бы я не была совершенно потрясена, я бы ушла. Но я не могу заставить свои ноги идти.

— Возьми меня за руку, — говорит Талант после того, как пересек комнату, чтобы подобрать меня.

— В чем дело? — нерешительно спрашиваю я.

Его оловянный взгляд не дрожит, и он говорит.

— Лидия, это не то, что ты думаешь.

— Ты часть мафии? — резко шепчу я, стараясь говорить тише. Я не понимаю, как он мог быть, и держать это в секрете.

Талант запрокидывает голову и вздыхает.

— Нет, я не часть мафии. Я говорил тебе, что моя работа вовлекает меня в кое-какое дерьмо. Вот это дерьмо.

— Не знаю… Талант, я не…

Он делает шаг вперед и берет мое лицо в свои руки, заставляя меня смотреть на него, когда он стоит надо мной.

— Ты мне доверяешь?

Мой ответ абсолютен и без колебаний.

— Да.

Он вздыхает с облегчением и поднимает меня на ноги

— Хорошо, потому что мой папа хочет с тобой познакомиться.

Лидия

Дэвид Ридж похож на Аль Пачино.

Мы уже в комнате, полной гангстеров. Не хватает только горы кокаина и пулемета, чтобы завершить ремейк «Лица со шрамом». К счастью, мы находимся через комнату от Джованни Копполы и его семьи. Может быть, мне не придется беспокоиться о том, что я стану свидетелем перестрелки.

Талант и я подходим к столу, за которым сидят Уайлдер и его отец, разговаривая и смеясь друг с другом, как будто мы не в одной комнате с одними из самых опасных людей в стране. Я успокаиваюсь, решив, что если я собираюсь доверять Таланту, то мне нужно доверять ему до конца. Он бы не привел меня сюда, если бы я была в опасности. Я только хотела бы, чтобы он предупредил меня.

Дэвид Ридж улыбается и отодвигает стул, чтобы встать и пожать мне руку.

— Приятно наконец познакомиться с тобой, Лидия. Талант говорил о тебе только прекрасное.

— Также очень приятно познакомиться с вами, сэр.

Он дразняще отмахивается от меня и говорит.

— Брось это. Зови меня Дэвид.

— Или папа, — предлагает Уайлдер со своего места с озорной улыбкой. Его глаза стеклянные и прикрыты ресницами, и это, вероятно, связано с тем, что целая бутылка бурбона стоит наполовину пустой между ним и его отцом.

— Очень смешно, ты, черт возьми, идиот, — говорит Талант, отодвигая мой стул.

— Что, Уайлдер? — спрашиваю я в притворном замешательстве. — Хочешь, я буду называть тебя папочкой?

Стол Риджей разражается смехом, и после этого их подшучиваниям не видно конца. Ничего личного. Это трое мужчин без женского влияния, напивающихся дорогим ликером. Дэвид пальцем ставит передо мной стакан с виски и предлагает мне выпить.

— Это единственный способ справиться с этим дерьмом, — говорит он с легким намеком на давно забытый итальянский акцент. Его голова, полная соли и перца, так сильно напоминает мне о Таланте, что мое сердце автоматически оставляет для него немного места, — Мы все предпочли бы быть дома перед нашими телевизорами. Но долг зовет.

Следующие пару часов мы слишком много пьем, набиваем желудки вкусной едой и смеемся больше, чем когда-либо, сколько себя помню. Нас всего четыре человека за столом на шестерых, и больше никто к нам не присоединяется, за исключением случайного человека, который подходит, чтобы пожать руку Дэвиду и его сыновьям.

Дэвид отлично справляется со мной, вовлекая меня в разговор, не спрашивая о моей семье или моей работе, что наводит меня на мысль, что он точно знает, откуда я родом и чем занимаюсь. Почему они так принимают меня, зная, что я опытная эскортница, мне непонятно. Вместо этого он спрашивает меня о моих любимых вещах, хочу ли я путешествовать и как его сын относится ко мне.