Это была ее первая ошибка.

Наоми не подруга Филиппа Фогеля. Его тип не дружит с эскортницами. Он обманул ее в своем завоевании, чтобы поймать того, кто имел наглость сказать ему «нет».

И судя по звукам, она стала его игрушкой.

— Мы встречались несколько раз. Он взял меня в этот удивительный круиз на яхте до Сан-Франциско.

Второй ее ошибкой было то, что она была настолько глупа, что поверила, что он сделает для нее что-нибудь хорошее по доброте душевной. Кричащие ублюдки вроде Филиппа вызывают отвращение. Этот удивительный круиз был не чем иным, как возможностью размахивать своей привилегией и дразнить ее жизнью, которую она никогда не сможет себе позволить и никогда не будет с ним. Бьюсь об заклад, они были одни, вне поля зрения посторонних глаз тех, кто мог бы узнать их вместе. Она идиотка, что повелась на это.

Инес закатывает глаза и падает обратно в свое огромное кресло.

— По сути, ты занималась с ним сексом бесплатно.

Челюсти Наоми сжимаются, но она не настолько глупа, чтобы отрицать это. Никто не осудит ее за секс с плейбоем. Это ее тело, ее выбор. Но делать вид, что это нечто большее, чем игра в кошки-мышки, показывает бесхарактерность. Не то чтобы я когда-либо верила, что она была человеком с выдающимся характером, но неужели она действительно так отчаянна?

— Как я уже сказала, мы друзья, — настаивает Наоми.

Тонким кивком Инес призывает ее продолжать.

— Супер. Отлично. Какое отношение ваша дружба с Филиппом Фогелем имеет к Таланту Риджу?

— Филипп и Талант тоже друзья.

— Ох! — Инес выпрямляет осанку. Улыбка расплывается по ее лицу, но не достигает ее глаз. Они остаются стойкими. — Все друзья. Как мило.

— Они вместе ходили в школу, — говорит Наоми.

— Дай угадаю, — вставляет Инес, — Их семьи отдыхали вместе на этих роскошных яхтах, в то время как папы курили сигары, а мамы перед трагической кончиной Памелы сплетничали под палубой. Мистер Фогель рассказывал тебе много подобных историй?

Наоми отрывает нитку от своей рубашки, вдыхает через нос и отводит глаза, прежде чем сказать:

— Филипп подошел ко мне позавчера с предложением. Он сказал, что хочет удивить Таланта в своем офисе, потому что в последнее время он ушел в себя. Судя по всему, «Ридж и Свновья» занята больше, чем когда-либо, и Филипп подумал, что было бы неплохо, если бы я помогла Таланту расслабиться.

— И ты хочешь сказать, что тебе это не показалось подозрительным? — бросив на меня беглый взгляд, Инес спрашивает, почему она впервые слышит эту историю. — Почему ты сказала мне, что Талант сам связался с тобой?

— Я никогда этого не говорила, Инес. Я сказала, что у меня была встреча с Талантом Риджем, а ты взяла на себя все остальное.

Гнев бушует внутри меня так внезапно, что я чувствую себя оскорбленной. Тепло разливается по моим ладоням и краснеет на щеках. Мои зубы сжимаются, и если бы взгляды могли убивать, Наоми была бы разорвана на куски. Вся моя жизнь перевернулась за последние двадцать четыре часа из-за того, что Наоми хотела произвести впечатление на мальчика с яхтой?

— Это так не работает, Наоми, — заявляет Инес холодным тоном. Она самая влиятельная женщина в городе, и это видно. Уважение, которого она требует, выражается в ее широких плечах и черном взгляде. Как смеет один из ее подданных ослушаться ее? Как она смеет выглядеть менее чем непроницаемой.

Сжавшись в себе, Наоми сглатывает выражение лица.

— Я знаю, но…

Все, кроме чистой ярости, высасывается из комнаты, когда Инес спрашивает.

— Как ты думаешь, ты можешь делать мою работу лучше, чем я? Поэтому ты взяла дело в свои руки и поставила под угрозу все, ради чего я работала? Поэтому ты выставила меня идиоткой? Мне ясно, что ты не имеешь ни малейшего представления о вреде, который ты могла бы причинить.

Слезы текут из глаз Наоми, и она качает головой.

— Нет. Нисколько. Никогда.

Я наполовину ожидаю, что Инес выпрыгнет из-за стола, чтобы вырвать язык у нее изо рта, но величие не прибегает к таким варварским мерам, чтобы донести свою точку зрения.

— Заткнись, — бурчит она, — Ты можешь подумать, что у тебя есть все необходимое, чтобы сидеть в этом кресле, но тот, кто трахает незнакомцев ради прогулки на яхте, никогда не будет достаточно дисциплинирован, чтобы построить империю. У тебя нет мужества. Такие люди как ты, проводят всю свою жизнь, жертвуя своим достоинством ради сиюминутного удовлетворения. Чтобы достичь того, что я имею, нужны жертвы и самообладание. Я страдала. Я боролась. Я потеряла свое дерьмо. Ты не будешь тем, кто победит меня, Наоми.

Доведенная до слез, Наоми клянется, что это не ее намерение.

— Когда ты предложила Каре пойти на встречу, я ничего не сказала, потому что Талант не знал, кого ждать.

— Проблема не в том, что Талант не знал, кого ждать, Наоми, — говорю я, наконец нарушая молчание, — Проблема в том, что он вообще не знал о договоренности. И ты оставила нас под впечатлением от того, что он сделал. Насколько я понимаю, мы выглядим как придурки, пока вы, ребята, развлекаетесь на папиной яхте. Ты играешь с огнем.

— Это не было моим намерением.

— Нет, ты собиралась заполучить «Ридж и Сыновья» и спасти положение. Или произвести впечатление на Филиппа Фогеля. Все, что ты сделала, это поставила под угрозу все, над чем я работала, — я поворачиваю голову, показывая окончание разговора. Это сделано. С этим покончено. Эта неделя будет ужасной, но я переживу её и притворюсь, что ничего из этого не было. Тогда моя жизнь может вернуться к рутине.

— Убирайся из моего кабинета, — Инес прогоняет Наоми. Прежде чем выйти за дверь, она говорит. — Не звони мне. Я тебе позвоню.

Перевод: Ты, блять, уволена.

Лидия

— Ты можешь расхаживать так, как будто это место принадлежит тебе, но в конце концов, ты не более чем еще одна из шлюх Инес, такая же как и я.

Я останавливаюсь на тротуаре возле «Молчания» и закатываю глаза при звуке голоса Наоми. Она из тех, кто прячется где-то там, где ей не рады, но я не из тех, кто развлекает ее истерику. Мой план состоял в том, чтобы добраться до дома на машине, но я пойду пешком, чтобы не ждать ее с этим мусором.

— Не уходи от меня, — говорит Наоми, ускоряя шаг, чтобы не отставать, — Ты многого не знаешь об Инес. Это плохо кончится.

— Иди домой, пока не навлекла на себя еще больше неприятностей, — я надеваю солнцезащитные очки на глаза и опускаю голову, чтобы ни с кем не встречаться глазами, но мой хвост устраивает сцену.

— Нам не нужно мириться с ее дерьмом, Кара. Инес ничто без нас. У нее не будет бизнеса, если у нее не будет девушек.

Это привлекает подозрительные взгляды нескольких прохожих, чьи любопытные глаза следуют за нами. Если я выгляжу как студентка колледжа, в толстовке и джинсах, то Наоми выглядит точно так же, кем она и является. Ее неуклюжие каблуки стучат по бетонной дорожке, а её пупок выглядывает. На ней слишком много косметики для второй половины дня, и от нее пахнет чертовым леденцом. Она может и не выделяться ни в какой другой части города, но это торговый район Гранд-Хейвен, где богатые тратят тысячи долларов на роскошные марки и прочее дерьмо, которое им не нужно.

— Кара, остановись, — Наоми хватает меня за локоть и останавливает.

Никто не прикасается ко мне без согласия. Меня никто не трогает, не обнимает, не целует и не хватает, если только они не кладут деньги на мой счет. Рука Наоми на моем предплечье так внезапно раздражает, что все, что я могу сделать, это остановиться и уставиться на постороннее прикосновение, пока мой мозг догоняет произошедшее.

Когда в последний раз другой человек прикасался ко мне иначе, чем с вожделением? С тех пор, как умерла моя мама, а до этого ее прикосновения были отталкивающими из-за ее пагубных пристрастий. В основном я уносила ее в постель и терпела ее пьяные признания в любви.