— Я еду в центр, — говорю я, пристегивая ремень безопасности, — Здание «Ридж и Сыновья», пожалуйста.

Темные глаза Эля встречаются с моими сквозь отражение в зеркале заднего вида.

— Это просто остановка или вы хотите, чтобы я вас дождался?

Я качаю головой, заставляя себя не прерывать зрительный контакт, несмотря на то, как неправильно идти против собственных инструкций.

— Твоя осмотрительность имеет первостепенное значение, Эль. Возможно, теперь я буду звонить тебе намного чаще. Твое молчание будет щедро вознаграждено.

Он приподнимает шляпу и не отрывает глаз от дороги, въезжая в пробку.

— Да, мэм.

Пишу Таланту.

Лидия: Уже в пути.

Вскоре он отвечает.

Талант: Зайди ко мне в кабинет.

Устроившись в кожаном кресле, я смотрю на окрестности с новым пониманием после моей утренней прогулки с Псом, когда я ходила по тротуарам собственными ногами и восхищалась ухоженными дворами, ведущими к домам в викторианском стиле. Гранд-Хейвен богат архитектурным наследием, и его следует испытать не только в кузове автомобиля.

Я внимательно смотрю, как мы движемся к перекрестку, где Наоми чуть не сбила меня. Мы в трех или четырех кварталах от моего многоквартирного дома, что достаточно далеко, чтобы считать утренний инцидент совпадением. Она из тех, кто игнорирует правила дорожного движения, и, возможно, я оказалась не в том месте и не в то время. Но в таком большом городе, как Гранд-Хейвен, три-четыре квартала от моего дома слишком близко для комфорта. Особенно, если она замешана в каких-то неприятностях, в которые попал «Молчание».

Здание «Ридж и Сыновья» великолепно смотрится под летним небом, отражая ярко-голубую атмосферу своей зеркальной поверхностью. В отличие от того, когда я была здесь в последний раз, через передние двери входит и выходит большой поток людей. Дэвид Ридж владеет всей собственностью, но только половина здания принадлежит «Ридж и Сыновьям». Остальные офисные помещения сдаются в аренду различным предприятиям, и сейчас два часа дня в будний день. Я не пройду незамеченной, и в таком виде я не смогу слиться.

— Я скора свяжусь с тобой, — говорю я Элю, выходя из Saburban.

Мои каблуки стучат по кафельному полу, пока я иду через вестибюль к лифтам через комнату. Я нахожу ироничным, когда на меня смотрят как на аномалию, несмотря на мои честные намерения. Я проститутка, но я здесь не для того, чтобы продавать секс за деньги. Тем не менее, меня открыто осуждают за то, что я оставила волосы распущенными и осмелилась одеться во что-то, что подчеркивает форму моего тела.

Шлюха, говорят их глаза.

Распутница, кричат их холодные плечи.

Если бы я была здесь от имени «Молчания», я бы оделась скромно, чтобы не выделяться, а они все равно пялились бы и осуждали, потому что красота пугает. Но зависть ощущается совсем иначе, чем вопиющее пренебрежение.

Тяжело быть женщиной.

Красота открывает двери.

Будь счастлива. Улыбайся больше. Оказывай влияние.

Но не переусердствуй.

Женское тело желанно, но не показывай слишком много кожи, потому что это бесчестно.

Будь сексуальна, но не сексуальна.

Но и не одевайся как монашка, потому что это странно.

К черту все.

— Здравствуйте, — говорю я тому же администратору, который приветствовал меня во время моего последнего визита, — Я здесь, чтобы увидеть Таланта Риджа.

Она приветствует меня с той же обычной улыбкой, которой, я уверена, она обучена встречать всех посетителей, но ее взгляд скользит по моим волосам и вырезу платья. Внезапно чувствуя себя неловко в собственной одежде, секретарша дергает себя за рукава и прочищает горло, ни разу не глядя в глаза.

Глядя на расписание, она говорит.

— Конечно, мисс Монтгомери. Он ждет вас.

Задержавшись на мгновение у его кабинета, я вспоминаю, как впервые вошла в эти двери и, следовательно, все изменилось. Я не знала, что столкновение наших миров приведет к полному разрушению моего строгого образа жизни, или что через несколько недель я вернусь, чтобы обнажить свою душу и надеяться, что он все еще примет меня.

Ясно, что показывать свое тело более терпимо, чем быть эмоционально уязвимой.

Глубоко вдохнув через нос, я поворачиваю ручку двери и вступаю в следующую часть своей жизни.

Лидия

Как я и помню, офис Таланта такой же гостеприимный и открытый. Аромат ванили и дуба мгновенно успокаивает волнение, шевелящееся внутри меня, укутывая мои плечи, как теплое одеяло, только что высушенное в сушилке. Он стоит перед большими окнами от пола до потолка, внимательно просматривающий толстую папку документов на своем столе с телефоном, лежащим между его ухом и плечом.

Глаза, похожие на гранит, смотрят вверх и теряют свою жесткость, смягчаясь, когда он пробегает по мне взглядом с головы до ног. Талант откидывается на спинку своего огромного стула и шепчет ты прекрасна, а я сажусь на один из меньших стульев напротив его стола. Я скрещиваю ноги и качаю лодыжкой взад-вперед, надеясь, что яростное биение моего сердца не разобьет оконные стекла.

— Слушай, мне нужно идти. Мы можем закончить это позже? — Талант говорит в трубку. Он смотрит, как мой каблук с красной подошвой раскачивается взад-вперед, словно загипнотизированный.

Проведя кончиками пальцев по ключице, я прикусываю нижнюю губу и улыбаюсь.

Талант меняет осанку и раздвигает ноги, проводя рукой по великолепным темным кудрям.

— С файлом все нормально. Я сказал, что мне пора идти.

Я осторожно натягиваю черный шелк на колено и вверх, вверх, вверх по бедру. Используя свое тело, чтобы дразнить его, кажется, будто я беру верх над эмоциональным штормом, нарастающим внутри. Я могу общаться таким образом часами, говоря ему все, что мне нужно, не произнося ни единого слова.

— Звучит отлично, — говорит Талант, пододвигая стул к своему столу. Прежде чем повесить трубку, он говорит, — Я позвоню тебе утром.

— Ты, должно быть, очень хорошо справляешься со своей работой, если можешь так разговаривать со своими клиентами, — говорю я, медленно двигая лодыжкой по кругу.

Несколько мужчин в этом городе платят хорошие деньги за то, чтобы я их оскорбляла, но у нас с Талантом совсем другая клиентура. Не думаю, что клиентам Таланта нравится, когда на них ругаются.

Щеки Таланта горят, и он прочищает горло.

— Это был мой брат.

Подняв бровь, я спрашиваю.

— Что бы подумал твой брат, если бы узнал, что я здесь?

Черные от похоти глаза Таланта встречаются с моими, и озорная ухмылка изгибает уголки его рта вверх. Я люблю трахаться с этим мужчиной, но то, как он пристально смотрит на меня, заставляет меня хотеть использовать слова, а не тело. Если он поклянется никогда не переставать смотреть на меня с таким желанием, я прочитаю весь проклятый алфавит.

Я подготовлю чертову речь.

— Хочешь узнать? — спрашивает Талант. — Он дальше по коридору.

Я соблазнительно облизываю уголок рта и говорю.

— Верно. Его офис лучше.

Смех Таланта заполняет все офисное пространство, и звук имеет прямое отношение к моему сердцу. Моя работа — заставлять мужчин унижаться и стонать. Иногда я довожу их до слез, но всегда заставляю кончать. Смех никогда не был в списке того, что я вызываю у клиентов, но Талант смеется легко и часто, когда мы вместе.

Талант не клиент.

Талант — это совсем другое.

— Хочешь пойти пообедать? — он спрашивает. Хорошее настроение сохраняется в его спокойной позе и лукавой улыбке.

— Не-а.

— Мы можем заказать еду сюда.

— Нет, — я распрямляю ноги и раздвигаю колени, чтобы показать ему, что на мне нет нижнего белья.