После моего приезда Инес настояла, чтобы я ночевала с ней до тех пор, пока не обоснуюсь в Гранд-Хейвене и не найду свое собственное жилье. Она пару раз таскала меня с собой на пляж. Мы брали кулер с ледяными напитками и легкими закусками, загорали на песке, пока наша кожа не краснела. Я согласилась пойти с ней только потому, что она дала мне дом, и я не хотела быть грубой, но я отказалась, когда осталась одна. И через пару лет я забыла, что мне это нравилось.

Дыша на свежем воздухе, становится ясно, что я вообще не знаю, что мне нравится.

Пес бегает у моих ног, тяжело дыша, высунув язык из уголка рта. Случайный пешеход улыбается, когда мы пересекаемся на тротуаре, но я смотрю вперед, наслаждаясь окрестностями. Над моей головой пролетают целые стаи птиц, все цветники расцвели ярко-красными, желтыми и зелеными цветами, а ветерок с океана охлаждает пот вокруг моих волос.

Мы не уходим далеко, прежде чем ноги Пса устанут, и он решит, что с него хватит, и остановится без предупреждения.

— Ты, маленький хрен, — говорю я, спотыкаясь о его поводок.

Он находит тенистое место под деревом, усаживает свою задницу и отказывается сдвинуться с места, глядя мне прямо в глаза. Я дергаю его за поводок, но мило разговариваю с ним, чтобы другие бегуны не подумали, что я чудовище, издевающееся над животными, и в качестве последней попытки вернуть его на четыре ноги умоляю.

Уперев руки в бока, я говорю.

— Ты заставляешь меня увезти тебя обратно, не так ли?

Собака переворачивается на спину и скулит.

— Вот и все, — ворчу я, подбирая Пса с земли, чтобы держать его рядом с собой, как футбольный мяч. Я возвращаюсь в том же направлении, откуда мы пришли, тоже подумывая о том, чтобы ударить его, как футбольный мяч, — Я сделаю эти плакаты, как только мы вернемся. Ты официально просрочил свою аренду. Никогда в моей гребаной жизни…

Женщина, толкающая коляску, косится на меня, пока мы ждем у знака «стоп» своей очереди переходить улицу. Если эта сука не будет осторожна, я брошу Пса в коляску с ее ребенком и убегу. Она меня не поймает, и это научит ее не бросать на незнакомцев суровые взгляды.

Мы собираемся выйти на пешеходный переход, когда темный четырехдверный седан быстро мчится к перекрестку, не собираясь замедляться. Я вижу, как она приближается вовремя, и тащу женщину назад, прежде чем она встанет прямо перед ней. Машина вылетает на знак «стоп» и сворачивает на главную улицу, едва не задев другую машину, когда она уносится прочь. Собака лает и мечется, пока я ее не отпускаю, и женщина вскрикивает, дергая коляску от пешеходного перехода.

— Вы в порядке? — спрашиваю я с застрявшим в горле сердцебиением.

Женщина не отвечает. Вместо этого она становится на колени рядом с коляской и проверяет своего спящего ребенка с выражением крайней паники на лице. К счастью, ребенок не шевельнулся во время суматохи, и женщина упирается лбом в коляску, чтобы отдышаться.

— Слава богу, вы увидели приближающуюся машину.

Пес бежит за автомобилем, а я преследую его по улице, ловя поводок, пока он не убежал слишком далеко. Его лай настолько защитный и злобный, что я сразу же принимаю решение отказаться от идеи плаката «Найдена собака» и оставить его навсегда. Он чертовски ленив, но верен.

Я смотрю, как черный седан исчезает по улице, потом беру Пса обратно на руки и чешу его за ушами, надеясь успокоить его нервы. Он облизывает мое лицо, но остается начеку, готовый наброситься, если кто-нибудь снова будет мне угрожать.

На обратном пути в квартиру я не обращаю внимания ни на птиц в небе, ни на цвет розовых кустов. Я не могу думать ни о чем, кроме человека за рулем черной машины.

Наоми.

Камилла наполняет кофеварку водой, когда мы с Псом возвращаемся. Ее волосы мокрые после душа, они мочат спину ее рубашки, пока высыхают. Она зажгла свечи и открыла окна, чтобы впустить морской бриз, и я впечатлена тем, как быстро она пришла в себя.

Я сажаю Пса и говорю.

— Мне нужно одолжение.

Она бросает капсулу в кофеварку и закрывает крышку, скептически глядя на меня. Несомненно, она задается вопросом, что мне от нее может понадобиться.

— Конечно.

Распуская волосы из конского хвоста, я иду в свою спальню и говорю:

— В следующий раз, когда ты встретишься с Инес, скажи ей, что нам нужно поговорить.

Если у «Молчания» серьезные проблемы, Инес решила держать меня в неведении. Она предупредила меня не искать ее, не оставив мне другого выбора, кроме как держать в тайне то, что произошло с Наоми сегодня утром, пока Инес не свяжется со мной первой. Я должна верить, что она думает о моих интересах. У неё всегда так.

Перед мытьем я пишу Таланту, чтобы он не посылал за мной машину.

Лидия: Я еду к тебе.

Если я не могу поговорить с Инес о попытке убийства Наоми, возможно, я могу довериться Таланту.

Талант: До скорой встречи, детка.

Что девушка наденет на свидание с самым красивым мужчиной в городе, когда она планирует вывалить вторую половину своей истории ему на колени? Удобная обувь на случай, если Талант сбежит и мне придется за ним гоняться? Топ, обнажающий декольте, чтобы отвлечь его от рассказов о современной девушке по вызову? Или, может быть, я прикрою каждый дюйм кожи и надеюсь, что он не осудит меня слишком строго, как только узнает всю правду.

Я выбираю повседневное черное миди-платье в паре с ремешками на каблуке, сохраняя его реалистичность, и в то же время одета как обычная двадцатишестилетняя девушка. Я накручиваю волосы на большую плойку для завивки, чтобы создать идеальные волны, и выбираю нейтральные тени для век и ярко-красный цвет губ.

Камилла листает журнал на диване, когда я выхожу из спальни. Ее взгляд переключается с таблоида на меня, на таблоид и снова на меня. Она по-волчьи насвистывает, когда я иду через гостиную, просунув серьги-кольца в уши.

— Вау, Лидия. Ты прекрасна, — говорит она.

— Сегодня я не работаю, — объясняю я, что не в моем стиле. Но инцидент с Наоми этим утром оставил у меня неприятные ощущения в глубине живота, и Камилла должна знать, что я не вернусь еще какое-то время, — Талант ведет меня на обед. Я не знаю, когда буду дома.

— Он оставался здесь прошлой ночью? — спрашивает она через спинку дивана. — Мне показалось, что я слышала его голос сегодня утром.

Последнее, что я хочу делать, это говорить о своей личной жизни, когда у меня самой нет ответов. Я беру свой клатч под руку и направляюсь к двери, колеблясь, прежде чем уйти.

— Камилла, мне не нужно объяснять тебе, почему мы ни с кем не говорим о «Молчании», верно? Если к тебе подходит и спрашивает о работе даже потенциальный клиент, ты ничего не знаешь.

Нахмурив брови в замешательстве, она отвечает.

— Я бы никогда не сказала ни слова.

— Пустые разговоры с соседями — это одно, — оно и ясно, поскольку я борюсь с элементарным человеческим взаимодействием, изоляция ядовита. Я не хочу этого для Камиллы, но она выбрала эту жизнь, и ей нужно действовать осторожно, — Не ослабляй бдительность. Если кто-то задаст слишком много вопросов или заставит тебя чувствовать себя некомфортно, иди к Инес или сразу же приходи ко мне.

— Я знаю это, — отвечает она.

— Ты никому не можешь доверять, Камилла, — я открываю дверь и вижу Эля, ожидающего у обочины. Может быть, мне нужно последовать собственному совету, но ни одно из моих правил, которые я сама себе навязала, больше не действует.

— А ты? — Камилла зовет меня вдогонку. — Могу я тебе доверять, Лидия?

— Добрый день, мисс Смит, — Эль протягивает руку, когда я сажусь в кузов его внедорожника, и он закрывает дверь, как только я благополучно оказываюсь в машине.

Эль — пожилой темнокожий мужчина с густыми веснушками на лице и белоснежными волосами под водительской кепкой. Может быть, дело в его возрасте или тихом поведении, но мне нужен надежный водитель, который возил бы меня туда и обратно от моего дома к Таланту, и Эль был единственным логичным выбором.